– Ты. – Все его чувства обвивают это слово, будто плющ. От его угрожающего тона я столбенею, ступни прирастают к размытой земле. В голове у меня пульсирует лишь одна мысль, которую мозг гоняет туда-сюда ту долю секунды, которая требуется Логану, чтобы подняться на ноги.
Пистолет.
В голове рикошетом скачет одно это слово. Логан до сих пор держит в руках пистолет.
Прежде чем он успевает его поднять, я бросаюсь бежать и ныряю, пролетаю по воздуху. Выстрел раздается так близко, что я чувствую, как вибрирует дуло, и падаю за столом на землю.
Пуля попадает куда-то слева от меня, и грязь фейерверком взмывает вверх.
Я пригибаюсь в ожидании второго выстрела, но пистолет молчит – я слышу только крики и шум возни.
Когда я открываю глаза, творящаяся во дворе неразбериха замирает стоп-кадром. Логан держит пистолет, но больше не направляет его на меня. И он не стоит, а лежит в грязи, всего в нескольких метрах от трупа своей невесты. Я моргаю, чтобы сфокусировать зрение.
Когда это получается, я вижу, что над Логаном кто-то стоит. Рыжие волосы, веснушчатое лицо. На руке у него кровь, и тут я замечаю, что из шеи у Логана торчит небольшой ножик.
До меня доходит, что произошло, какими-то обрывками.
Нил ударил Логана ножом. Чтобы защитить меня.
Даг и Грета бросаются к ним, Грета падает на колени рядом с Логаном, а Даг с кулаками налетает на Нила.
Нужно как-то остановить Дага. Защитить Нила, так же как он защитил меня. Но я знаю, что это бесполезно. С Дагом мне не справиться, особенно когда так близко пистолет.
Вместо этого я бегу к Алани, лихорадочно пытаюсь развязать веревку на ее руках. Узел распадается, и тут она вскрикивает.
– Брук! – Она произносит мое имя запинаясь, и когда я поднимаю голову, чтобы понять почему, то вижу, что к нам несется Грета, волосы, практические белые во флуоресцентном свете, развеваются у нее за спиной, как у ведьмы.
Она набрасывается на меня. Я валюсь на землю, от столкновения у меня прерывается дыхание, и я хватаю ртом воздух. Одной рукой она берет меня за горло и сдавливает, на ее перекошенном лице – смесь скорби и ярости. Вторую руку она отвела назад, готовясь ударить меня по лицу. Она сильная. Но эту силу она наработала в зале, на удобных ковриках для йоги. Драться ей никогда не приходилось. У ее матери не было бойфренда, который бы научил ее приемам самозащиты, чтобы ее больше не били в школе.
А у моей матери такой бойфренд был.
В последний момент я успеваю увернуться, и Гретин кулак врезается в грязь. От неожиданности она чуть разжимает пальцы руки, которой держит меня за горло, и это все, что мне нужно.
Я легко опрокидываю ее и сажусь сверху так, что она оказывается лицом вниз. Завожу ее руки назад и левой рукой удерживаю оба запястья, а на правую накручиваю ее волосы. И со всей силы толкаю ее голову вниз, в грязь, как можно глубже. И держу так, как она держала под водой голову Люси.
Ее тело корчится и извивается подо мной, но я не ослабляю хватку. Я крепко держу ее за волосы, пустив в дело всю злость, которая копилась во мне годами. Сколько проходит времени, я не знаю. Две секунды? Пять? Десять? Я представляю, как грязь затекает ей в рот, комками прилипая к языку. Представляю, как Грета глотает ее, и ее трахея заполняется землей, словно могила.
Время как будто остановилось. Я не ощущаю ничего, кроме запутавшихся в пальцах Гретиных волос, все остальное кажется нереальным и размытым.
Но тут раздается звук, который возвращает меня в действительность.
По двору прокатывается выстрел, и от оглушительного грохота кровь превращается в цемент.
Я поворачиваю голову на звук и невольно расслабляю вцепившиеся в Гретины волосы пальцы. Следующее, что я вижу, – кровь. Не думала, что ее будет еще больше. Но теперь это кровь Нила, который лежит на земле, схватившись за ногу.
– Отвали от нее.
В каком-то футе от меня Даг. В руках у него пистолет Логана.
Он выстрелил в Нила.
И снова пистолет направлен на меня. В этот раз он так близко, что выстрел вполне может снести мне голову. Я отпускаю Грету и чувствую, как она, напрягая мышцы, приподнимается, отчаянно глотая воздух. Я смотрю на Дага и медленно поднимаю покрытые грязью руки вверх.
Я сдаюсь.
Смотрю на Нила, который по-прежнему лежит на земле. Его рука – свободная, а не та, которой он сжимает раненую ногу, – тоже поднята.
– Давай на землю, – командует Даг. – Ты тоже, – кивает он на Алани.
Все кончено. Теперь уж точно.
Я опускаюсь на колени, и грязь подо мной влажно чавкает. Это звук поражения. Я слышу, как Алани тоже становится на колени вместе со мной и Нилом: три жертвы в ожидании расстрела.
Я снова пытаюсь приготовиться к тому, что последует дальше. Перед глазами мелькают воспоминания двух последних недель. Я думала, они будут наполнены злостью, яростью, которую я носила в себе целых три года. Но, к собственному удивлению, я представляю себе Касс. Я обнимаю ее за плечи на вершине Кхрум-Яй. И нас с Нилом в «Тики-Палмс», мы смеемся, уткнувшись каждый в свой напиток.
– Брось его!
Этот голос мне точно не знаком. Я стреляю глазами по сторонам и понимаю, что это не Нил и не Алани.
– Бросай пистолет, быстро!
Пока Даг взвешивает варианты, на его лице появляется нерешительное выражение. Я слишком нервничаю, чтобы хоть на секунду отвести от него взгляд и посмотреть, кому принадлежит этот голос.
Пауза кажется бесконечной, но в итоге Даг подчиняется и, нагнувшись, кладет пистолет на землю. Пара секунд – и на них с Гретой налетает толпа одетых в черное людей. Их форма гораздо более представительная, чем у полиции Санга, в руках – пистолеты, за поясами – дополнительное оружие.
Кто они? Откуда они узнали, что мы здесь? Они точно на нашей стороне?
Но тот, кто слева от меня, важнее ответов на эти вопросы. Я проползаю несколько метров и прижимаю ладони к ране на ноге Нила. Ему явно больно, но он в сознании. Я придвигаюсь к нему так близко, чтобы в творящемся вокруг хаосе он смог расслышать мои слова:
– Ты спас меня.
42Брук
Меня подбрасывает, и я хватаюсь за деревянный поручень. Толчок застает меня врасплох, и я едва удерживаю равновесие, когда в воздухе раздается рев мотора. Стоя на палубе парома, я наблюдаю, как горы постепенно удаляются, их величественные формы становятся все меньше по мере того, как мы отходим дальше от берега. Все дальше от Санга, острова, который забрал себе так много.
Последние две недели слились в череду полицейских, журналистов и больничных палат. И одно посещение морга.
Два тела. Касс погибла на месте; Логан умер от кровопотери в импровизированной реанимации, которую соорудили в захудалой больнице Санга.
И, если бы не полиция, я бы присоединилась к ним.
Когда я проверяла статистику поста в день публикации, было ясно, что он станет вирусным. Но я не думала, что настолько.
Его репостнули несколько моих подписчиков и тревел-инфлюенсеров, у некоторых – довольно солидное количество подписчиков. В конце концов на пост обратило внимание британское посольство в Бангкоке, которое пригрозило тайской полиции политическими последствиями, если убийство Даниэля не будет должным образом расследовано, а его тело – возвращено на родину. Хоть Даниэль и нарушил условия УДО, он все-таки был гражданином Британии, и правительство не потерпело бы, если бы его убийцы остались безнаказанными. Полиции Таиланда пришлось послать на Санг отряд из Бангкока, чтобы расследовать смерть Даниэля.
Если бы отряд вылетел из Бангкока хотя бы на несколько минут позже, они бы к нам не успели. Их вертолет приземлился на пляже Лампхан буквально за секунды до того, как разразилась гроза и любые перемещения стали невозможными.
Прилетев, они разделились: двое полицейских отправились в отель допрашивать Фредерика, двое других – в полицейский участок. Но он оказался пуст и обесточен, все полицейские Санга давно разошлись по домам из-за грозы, и полицейские из Бангкока решили обследовать остров. Они услышали выстрелы во дворе «Франжипани» и всего через пару минут ворвались в бар.
Дага и Грету арестовали на месте. Даг, конечно, сопротивлялся, пока один из полицейских не вырубил его ударом рукоятки пистолета по голове. Грета сдалась гораздо охотнее.
Она во всем призналась, начиная с отношений с Элис, правду о которых каким-то образом разузнала Касс. После всего, что произошло, я снова написала Элис, и она помогла заполнить пробелы. Двадцатитрехлетняя Грета, тогда только что получившая степень магистра в области образования, преподавала у Элис, когда той было всего четырнадцать. Элис объяснила, что Грета ухаживала за ней, чтобы потом совратить, и в конце концов стала шантажировать ее, угрожая, что расскажет все ее родителям, пока Элис не согласилась наконец поехать с ней за город. Грета не сказала, куда они едут, а когда они покинули пределы страны, было поздно. Грета держала паспорт Элис под замком и заставляла играть в счастливую семью на этом острове за тысячи миль от дома. Но в прошлом месяце, когда погибла Джасинта и начался сумбур, Грета потеряла бдительность, и Элис удалось найти свой паспорт и сбежать.
Вернувшись в Швецию, Элис не заявила на Грету. Несмотря на все, что Грета ей сделала, Элис не чувствовала к ней ненависти. Что странно, Элис до сих пор любит Грету, но активно прорабатывает это с психотерапевтом.
Элис понимала, что ее молчание может дорого обойтись другим, поэтому она следила за «старожилами» и всеми, кто, как и я, к ним присоединялся. Когда она увидела мои фотографии, то написала мне в Инстаграме, чтобы предупредить. Она хотела рассказать, что «старожилы» знали Джасинту, но, сделав это, испытала противоречивые чувства, как будто предала Грету. Поэтому Элис не ответила на мои сообщения и пыталась подавить мучившую ее вину, пока не увидела новости о том, что произошло во «Франжипани».