Когда полиция предъявила Грете показания Элис, та во всем призналась. В том, что увезла Элис, убила Люси и помогла скрыть остальные убийства.
Но не только Грета и Касс приехали на остров, чтобы избежать последствий своих поступков. В конце концов, Санг – это остров, куда едут, чтобы скрыться.
Типичный пример – Логан. После его смерти шотландские медиа наперебой публиковали все, что удалось о нем раскопать. Алек, брат Логана, действительно погиб в машине: после того, как Логан, будучи пьяным, врезался на ней в дерево. Большинство жителей Абердина считали, что он устроил аварию нарочно, чтобы убить или как минимум покалечить брата, потому что тот стал встречаться с девушкой, которая нравилась Логану. Никому ничего не сказав, Логан уехал из города, хотя обвинения в вождении в пьяном виде и смерти Алека с него не были сняты.
И Даг. Даг из городка Бендиго в Австралии, которого зовут вовсе не Даг, а Майкл Уильямс и которого разыскивают за изнасилование несовершеннолетней и подозревают в соучастии в еще нескольких преступлениях сексуализированного характера.
Даг, конечно, отверг все обвинения, равно как и соучастие в сокрытии убийств Джасинты и Люси. Он также отрицал, что убил Даниэля, даже когда полиция нашла у него под матрасом кнопочный телефон с сообщениями, в которых он назначал Даниэлю ту самую встречу.
Даг сразу же свалил все на остальных: Логана, Грету, даже Нила. Но, проведя несколько дней в участке, где его били и бог знает что еще, он в конце концов признался в убийстве Даниэля. И рассказал, как все началось.
Он объяснил, что произошло между Логаном и Джасинтой. Когда Джасинта узнала, что у Логана есть девушка, она пригрозила рассказать все Касс. Каким-то образом Логану удалось ее успокоить и убедить подняться с ним утром на Кхрум-Яй. Когда солнце только-только начало восходить над сверкающей поверхностью Сиамского залива, он столкнул ее и наблюдал, как она летит на камни с высоты сотни футов.
Когда пошли вопросы о смерти Джасинты, Логан попросил о помощи других «старожилов». Те были готовы сделать все, чтобы избежать ненужного внимания. Даг подтвердил, что Грета избавилась от Люси, утопив ее во время «Полнолуние-пати». И, наконец, Даг признался, что Даниэль пытался шантажировать его видео, снятым на вечеринке, потому что хотел раздобыть достаточно денег, чтобы не возвращаться в Лондон и скрыться навсегда. Даг назначил ему встречу, но вместо того, чтобы отдать деньги, застал Даниэля врасплох и перерезал ему горло ножом, который взял в Центре дайвинга.
Но самое грустное – то, что Даниэль оказался невиновен в том преступлении, за которое его осудили в Лондоне. Бывшая девушка Даниэля, очевидно, желая заполучить свои пятнадцать минут славы, поведала самым желтушным британским таблоидам, что обвинила Даниэля в насилии потому, что он внезапно ее бросил.
Я получила ответы не на все вопросы. Например, я до сих пор не знаю, кто проник в мой номер в тот день, когда я опубликовала пост. Но, учитывая все, что сделал Даг, я не могу не думать, что это тоже на его совести.
Как только в участок притащили Дага и Грету, оттуда выпустили Сенгпхета, покрытого синяками, с заплывшим глазом. В качестве извинения и в обмен на обещание, что он не будет рассказывать об инциденте СМИ, правительство Таиланда согласилось перевезти в страну жену и сына Сенгпхета, оформить им все необходимые документы и поселить на соседних островах Пхи-Пхи.
В ночь, когда разразилась гроза, арестовали не только Дага и Грету. Когда их доставили в участок, там уже был Фредерик. Он в конце концов признался, что делал все возможное, чтобы скрыть происходящее на острове. Кроме того, вскоре в полиции заявили, что Фредерик причастен к целой череде экономических преступлений на Санге и в Бангкоке, где он собирался открыть второй отель. Всегда готовый подставить других, чтобы спастись самому, Фредерик тут же выдал Национальной антикоррупционной комиссии Таиланда список полицейских Санга, которых он регулярно подкупал.
Алани в целом осталась невредимой, по крайней мере, физически. Родители Люси прилетели на Санг, чтобы забрать тело дочери и отвезти Алани домой. Она боялась, что они будут винить ее в смерти Люси, но они сказали, что они перед ней в огромном долгу, ведь она помогла выяснить правду о том, что случилось с Джасинтой, и пыталась спасти их младшую дочь. Я тоже с ними познакомилась. Вчетвером – родители Люси, я и Алани – мы провели несколько вечеров на пляже и встретили несколько рассветов на вершине Кхрум-Яй, прощаясь с Люси и Джасинтой так, как они бы того хотели.
Меня десять дней назад выписали из больницы на Санге. Мои раны до сих пор заживают; врачи пообещали, что швы, которые стягивают края пореза у меня на лбу, со временем рассосутся, а синяки у меня на ногах уже начали бледнеть.
Но после смерти Касс не было и минуты, когда бы я не думала о ней. Я все время вспоминаю, как мы сидели в грязи во дворе «Франжипани», и ее извинение. У меня пока не получается избавиться от угрызений совести за то, что я раскрыла всем ее тайну и за то, что она погибла, спасая меня. И не знаю, получится ли.
Когда меня выписали, я смогла увидеть ее в последний раз. У Касс не осталось ни близких родственников в США, ни завещания, и ее кремировали в Таиланде за счет государства. Учитывая обстоятельства, полиция в виде исключения разрешила мне попрощаться с ней за день до кремации.
Она лежала на каталке – глаза закрыты, волосы убраны с лица – и удивительно походила на ребенка, на Робин, чьи фотографии тогда, несколько лет назад, печатали в газетах. Я постояла рядом, сказав ей все, что не успела, пока она была жива. Извинилась и объяснила, что многое не так поняла. Действительно многое. С тех пор как я приехала на Санг, я в глубине души знала, что Касс – хорошая, хоть и изо всех сил пыталась это знание игнорировать.
Через несколько дней после наступившей во «Франжипани» развязки одна дотошная журналистка опубликовала пылкую статью о том, что на самом деле произошло в том отеле в Хадсоне, положив тем самым конец многолетней лжи, из-за которой Касс считали убийцей. Эта журналистка каким-то образом достала показания Касс, которые она тогда давала полицейским, подробно рассказав, как все было. О перепутанных бокалах, сердечной патологии сестры, о том, как ей пришлось защищаться.
И несмотря на то, что сразу после инцидента во всех новостях Касс изображали убийцей, она ни разу не возразила. Она переносила обвинения, гонения и боль в одиночку, потому что думала, что заслуживает этого. Она была гораздо сильнее, чем я могла себе представить.
Стоя рядом с ее телом и то и дело всхлипывая, я снова простила ее за все, что случилось тогда ночью в доме Эрика и что произошло потом. Я поняла, что всякий раз, когда меня переполняла ненависть к Эрику, я перенаправляла свою ярость на Касс. Но в то время она была просто юной девушкой. С трудностями, о которых я понятия не имела. И в конце концов она все искупила с лихвой.
Санг постепенно исчезает из вида. Несмотря на недавние события, люди по-прежнему валяются на пляжах и катаются на сапах. Поток туристов, вопреки ожиданиям, не иссяк. В свете последних новостей Санг даже приобрел новый мрачноватый флер.
И теперь все хотят побывать на том самом курорте.
Я что-то слышу: за спиной раздается скрип дерева, который вырывает меня из воспоминаний. На мою талию ложится рука, и я инстинктивно сжимаюсь, но мимолетная паника быстро сменяется удовольствием, когда я чувствую на плече легкие поцелуи.
– Привет, – говорю я тихо, ероша пальцами его спутанные волосы. Нил обнимает меня крепче, шершавый гипс трется о мою ногу. На смену проглядывающей сквозь веснушки бледности, которая покрывала его лицо несколько дней после событий во «Франжипани», снова пришел персиковый цвет.
Закончив с арестами, полицейские поспешили отправить Нила в больницу. Электричество дали только на следующий день, и до этого времени врачи могли разве что перевязать его рану, чтобы остановить кровотечение.
В конце концов пулю извлекли и наложили гипс. Врачи наперебой говорили, что Нилу повезло. Пуля не задела важных артерий и связок, и удалить ее оказалось легко. Ходить ему некоторое время будет непросто, но потом он полностью восстановится.
Я упросила персонал выпустить меня из палаты и постоянно была рядом с ним, поражаясь, как мне за него страшно. Да, я предала его, но не до конца осознала, что могу его потерять, пока не увидела, что его ранили, и ужас, сковавший сердце и отказывающийся ослабить хватку, трансформировался в другое чувство. Может, еще не любовь, но глубокую привязанность.
Когда врач наконец сообщил, что с Нилом все будет нормально, я придвинула стул как можно ближе к громоздкой больничной койке, и Нил рассказал мне все, что происходило с ним на острове.
– Все, что я говорил о своем прошлом, – правда, – начал он. – Трудное детство, попытка суицида, новая семья, которую я обрел здесь. Мне было страшно с ними порвать, но я пытался, раз за разом. После первого убийства я сказал Логану, Дагу и Грете, что хочу пойти в полицию и рассказать, что случилось с Джасинтой. Но они пообещали, что свалят все на меня. Убийства продолжались, и я снова им пригрозил, но они заставили меня молчать. Ты же помнишь, что они пытались сделать с тобой во «Франжипани». Я был в том же положении, мне никто бы не помог. Они отлично знали, что могут со мной сделать, и не стеснялись об этом напоминать. Уехать я не мог. Грета забрала мой паспорт, как тогда у Элис, и спрятала у себя дома. Но даже после всего этого они были мне дороги, – выдавил он сквозь слезы. – Это трудно объяснить, но они все-таки были мне семьей.
Я могу только представить, как ему было тяжело. Двое лучших друзей погибли, двое других попали в тюрьму, да еще и оказалось, что никого из них он по-настоящему не знал. Во «Франжипани», когда Нил лежал на носилках и ждал, пока его погрузят в карету скорой помощи, он позвал Грету. Полицейские позволили ей подойти, и все остальные дали им поговорить с глазу на глаз. Я была в нескольких шагах, слишком далеко, чтобы расслышать, о чем они говорили, к тому же до сих пор шел дождь, но, наблюдая за их коротким разговором, я заметила, что в глазах Нила стояли слезы, когда Грета ушла от него навсегда.