Кстати, о Кулле! Джейкоб завертел головой, высматривая пришельца. От резких движений его тут же замутило.
Клубы дыма расступились, обнажив палубу, а на ней, в паре метров от Джейкоба виднелась тощая бледная рука. В воздухе еще немного прояснилось, и взору предстала и вся остальная фигура инопланетянина.
Лицо ПВЦ чудовищно обгорело. Из огромных глазниц свисали лохмотья плоти и торчали черные корки обугленной пены. Из глубоких ран с шипением сочилась синяя жижа.
Вне всякого сомнения, Кулла был мертв.
Джейкоб пополз к выходу. Прежде всего нужно было проверить, как там Ларок. И Фэйгин. Да, это в первую очередь.
Потом надо поскорее вызвать сюда кого-нибудь, кто займется компьютером… если, конечно, нанесенный Куллой ущерб еще можно компенсировать.
Рядом послышался стон. Джейкоб пополз на звук и обнаружил журналиста. Тот сидел в нескольких метрах от Куллы, сжимая руками голову и осоловело глядя перед собой.
– О-о… Это вы, Демва? Не отвечайте, у меня и так башка раскалывается!
– Вы в порядке?
Ларок кивнул.
– Раз мы оба живы, значит, Кулле повезло меньше? Он так и не довел начатое до конца, но, может, живые еще позавидуют мертвым, а? Mon Dieu![47] У вас такой видок, будто вас покромсали в лапшу. Я что, так же выгляжу?
Пережитая потасовка тому виной или нет, но к журналисту явно вернулась прежняя болтливость.
– Рано расслабляться, Ларок. Помогите мне встать. У нас еще уйма дел.
Ларок попытался подняться, но пошатнулся и в поисках опоры ухватился за плечо Джейкоба – у того от боли слезы выступили. Наконец они кое-как помогли друг другу принять вертикальное положение.
Факелы, должно быть, в конце концов догорели – дышать становилось все легче и легче. Однако перед носом в воздухе еще плавали клочья дыма. Парочка землян, держась друг за друга, поковыляла вдоль стенки купола.
В один прекрасный момент они наткнулись на луч п-лазера, тонкую прямую линию, пропоровшую воздух. Не в силах ни перешагнуть через него, ни подлезть снизу, они двинулись напролом. Джейкоб лишь поморщился, когда луч оставил кровавую отметину на бедре правой и внутренней поверхности левой ноги. Они продолжили свой путь.
Когда земляне нашли Фэйгина, тот был в тяжелом состоянии. Сколько они ни пытались привести кантена в чувства, тот не реагировал, только из дыхательного отверстия доносились еле слышные звуки да слабо позвякивали серебряные колокольчики. Сдвинуть пришельца с места тоже не удалось. Из корневых отростков выдвинулись острые когти-крючья и насмерть впились в покрытие палубы. Когтей этих было несколько десятков, и отцепить их не представлялось возможным.
А дел и без того было по горло. Поколебавшись немного, Джейкоб с Лароком обогнули распростершегося на полу Фэйгина и направились к люку.
Джейкоб откашлялся и выдохнул в интерком:
– Хел… Хелен!
Он подождал. Ответа не последовало. До него донеслось лишь эхо его голоса, гулявшее среди стен на той стороне корабля. Значит, связь работает. Так в чем же дело?
– Хелен, ты меня слышишь? Кулла мертв! Хотя и нас здорово потрепало. Ты… сама или Чен… кто-то из вас может спуститься и починить…
От охлаждающей установки шел такой ледяной воздух, что Джейкоб вздрогнул. Сил на разговоры уже не было. Тяжело опираясь на Ларока, он добрел до шлюза и без сил рухнул на покатый пол гравитационной петли.
Его колотило в жестоком приступе кашля, он старался лежать на боку, чтобы поберечь обожженную спину. Но вот мало-помалу кашель отступил, оставив после себя саднящее горло и горящие легкие.
Клонило в сон. Вот бы отдохнуть! Просто вздремнуть минуточку, а потом отправиться дальше, на ту сторону корабля. И выяснить, что там стряслось.
Руки и ноги свела болезненная судорога, прокатившаяся по всему телу прямо в мозг. Слишком много боли, и разум слишком утомлен, чтобы отсекать болевые сигналы на подходе. Кажется, одно ребро сломано, и, вероятно, произошло это в драке с Куллой.
Впрочем, все это бледнело по сравнению с пульсирующей тяжестью в левой половине головы. Туда словно засунули раскаленный уголь.
Гравитационная петля вела себя как-то странно. Плотное всеохватывающее силовое поле должно было распределяться вдоль тела равномерно, но вместо этого оно волновалось, как море, и то накатывало на его спину, как прилив, то отступало.
Явно что-то было неладно. Но ощущение оказалось даже приятным, будто тебя убаюкивают. Хорошо, наверное, сейчас было бы уснуть.
– Джейкоб! Слава богу! – голос Хелен гремел отовсюду и тем не менее был каким-то далеким – участливым, явственным, теплым, но при этом как будто несущественным. – Сейчас не до разговоров. Скорей поднимайся сюда, родной! Гравитационное поле слабеет! Отправляю за вами Мартин, но… – Раздался треск, и голос смолк.
«Как было бы здорово снова увидеть Хелен», – заторможенно подумал Демва. И тут наконец сонливость одолела его, и больше он уже ни о чем не думал.
Во сне он был Сизифом, человеком, проклятым богами и приговоренным вечно закатывать на гору огромный валун. Джейкобу всегда казалось, что он бы на его месте всех перехитрил. Он бы заставил гору считать себя плоской и при этом по-прежнему выглядеть как гора. Ему уже доводилось проделывать такой трюк.
Но на сей раз гора разозлилась. На ней откуда ни возьмись появились полчища муравьев, они покрыли его с ног до головы и болезненно кусались. Потом прилетели осы и отложили яйца прямо ему в глаза.
А главное – гора сама норовила его обдурить. Некоторые ее участки стали липкими, и камень не желал катиться вперед. А кое-где склон, наоборот, сделался чрезвычайно скользким, и веса Джейкоба было недостаточно, чтобы удержаться на его поверхности. Земля, тошнотворно раскачиваясь, уходила из-под ног.
Он не помнил, разрешают ли правила игры ползти. Но, похоже, это был единственный выход – во всяком случае, передвигаясь ползком, он не соскальзывал.
Да и камень словно бы тоже ему помогал. Его нужно было лишь чуть-чуть подталкивать, а так он по большей части катился сам. Очень любезно с его стороны, только зря он так стонал и причитал. Валунам причитать не положено. И уж тем более по-французски. Джейкоб совершенно не обязан был все это слушать.
Тут он очнулся и осовело огляделся. Перед ним был люк. Только непонятно, какой из них: ведущий в верхнюю или нижнюю часть корабля. Одно радовало: дым почти рассеялся.
Снаружи надвигалась чернота, переходящая в прозрачность, а та, в свою очередь, превращалась в багровое зарево хромосферы.
Что это там, линия горизонта? Край Солнца? Впереди расстилалась плоская фотосфера, ворсистый ковер малиново-черного пламени. В его глубинах зарождалось смутное движение. Поверхность пульсировала, над колышущимися черными выбросами вздымались длинные волокна, сплетавшиеся в диковинный узор.
Туда-сюда. Вперед и назад, снова и снова Солнце раскачивалось прямо у него перед глазами.
Милли Мартин застыла в дверях, зажав себе рот кулаком. В ее глазах плескался ужас.
Он хотел успокоить ее. Все в порядке. Угрозы больше нет. Мистер Хайд мертв, не так ли? Джейкоб вспомнил, что где-то видел его – кажется, на руинах замка. Лицо его было сожжено дотла, глаза выгорели, а труп жутко смердел.
Вдруг кто-то схватил его и потащил вниз. В данном случае «вниз» означало к люку. Но для начала надо было преодолеть пологий склон. Он рванулся вперед, и сам потом не помнил, как очутился снаружи.
Часть X
Диво дивное:
Дырка в бумаге, за ней
Звездная россыпь.
30Непрозрачность
Член комиссии Абатсоглу: «Таким образом, можно утверждать, что все разработанные Библиотекой системы вышли из строя в первую очередь?»
Профессор Кеплер: «Да, так и есть. Все они пришли в негодность. Продолжали работать только устройства, созданные на Земле земными инженерами. Вынужден уточнить: именно те устройства, которые пил Буббакуб и многие другие в ходе постройки корабля называли излишними и бесполезными».
Ч. К. А.: «Вы намекаете, что Буббакуб заранее знал…»
П. К.: «Нет, разумеется, нет. В некотором смысле его просто обвели вокруг пальца, точно так же, как и нас. Его доводы были чисто эстетическими. Ему претило, что галактические системы сжатия времени и гравитационного контроля засунут в допотопный корпус и подключат к устаревшей системе охлаждения.
Ведь отражающие поля и охлаждающая лазерная установка базировались на физических законах, которые были известны человечеству еще с XX века. Немудрено, что его раздражало наше настойчивое желание, чтобы в основу корабля были заложены подобные технологии. Дело не столько в том, что галактические системы оставили их далеко позади, сколько в его предубеждении против доконтактной земной науки, которая казалась ему жалкой смесью догадок и шаманства».
Ч. К. А.: «Однако это шаманство сработало там, где новейшее оборудование оказалось бессильно».
П. К.: «Справедливости ради должен заметить, что это счастливое стечение обстоятельств. Кулла был искренне уверен, что земная техника ни на что не влияет, поэтому поначалу даже не пытался вывести ее из строя. А потом исправлять свои ошибки было уже поздно».
Член комиссии Монтес: «Я не понимаю одного, доктор Кеплер. И, уверен, многие коллеги разделяют мою озабоченность. Насколько мне известно, капитан солнечного корабля воспользовалась охлаждающим лазером, чтобы покинуть хромосферу. Но для этого нужно набрать такое ускорение, которое позволило бы преодолеть силу притяжения Солнца! И это было возможно, пока на корабле действовали внутренние гравитационные поля. Но что произошло, когда они отказали? Разве корабль не должно было расплющить в лепешку?»
П. К.: «Это произошло не мгновенно. Системы отказывали одна за другой. Сначала дало сбой тщательно настроенное поле в гравитационной петле – туннеле, соединяющем главную палубу и нижний отсек, где размещено оборудование; потом автоматическая система контроля турбулентности; и наконец, постепенно вышло из строя основное поле, компенсировавшее внутри корабля солнечное притяжение. Но когда это произошло, корабль уже достиг нижних слоев солнечной короны. И капитан де Сильва уже была к этому готова.