Я закусила губу.
– Он нам не нужен.
Сантино поднял голову. Он был растерян.
– За неделю до приезда моей семьи в Париж я пошла к врачу, и он выписал мне таблетки. С тех пор я принимаю их. Ситуация под контролем.
– И ты молчала!
Я пожала плечами. Каким-то образом это казалось более интимным, чем следовало бы. В конце концов, таблетки – лишь мера безопасности…
– Я, очевидно, чиста. И ты ни с кем не был с декабря прошлого года?
– Да, и всегда пользовался презервативом.
– Значит, дело улажено.
Сантино выглядел почти изумленным. Он наклонился и нежно поцеловал меня, прежде чем его пальцы нашли мой вход, проверяя его на готовность.
Я была более чем готова. Схватив меня за ягодицы, Сантино подтащил меня к краю стола, прежде чем резко и сильно войти в меня. Его губы коснулись моих, проглатывая мой стон. Мониторы тряслись от каждого толчка. Я отчаянно вцепилась в Сантино, обхватив ногами его бедра. Он дернул верх моего платья и ущипнул меня за сосок.
Я была на грани наслаждении, когда Сантино напрягся.
– Твой брат в саду.
– Вероятно, просто ищет свои запасы табака и дряни, которые закопал около кустов. Не останавливайся. Я почти кончила.
Хватка Сантино на моей заднице усилилась, и он ускорил темп.
– Ты станешь моей погибелью.
Я стиснула его плечи, когда оргазм овладел мной. Вскоре последовал Сантино, и все было иначе, чем раньше. Возможно, интимней… но я пока не могла точно определить.
У нас не было ни секунды, чтобы насладиться ощущениями. После быстрого поцелуя на ночь я поправила одежду и поспешила к двери.
Вернувшись в подземный коридор особняка, столкнулась лицом к лицу с Леонасом, который тоже крался.
Он определенно накурился.
– Тебе следует перестать курить это дерьмо.
– У каждого из нас есть вредные привычки, от которых мы не можем избавиться, да, сестричка? – сказал Леонас с понимающей ухмылкой.
Я прищурилась.
– Понятия не имею, о чем ты…
– О вас с Сантино, – заявил Леонас как ни в чем не бывало.
Я нервно оглянулась и впилась ногтями в его предплечье.
– Заткнись. Ты не знаешь, о чем говоришь.
Леонас усмехнулся.
– Как насчет того, чтобы пойти в мою комнату, прежде чем ты наложишь в штанишки?
Он пошел вперед по коридору. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним наверх. Мне нужно выяснить, знает ли он больше, чем следовало бы.
Едва мы очутились в его спальне, я выпалила:
– Почему ты это ляпнул?
Леонас вытащил из-под кровати пачку сигарет.
– Прекрати, сестренка. Я не слепой и не глупый.
– Если продолжишь употреблять всякую гадость, то скоро будешь, – пробормотала я.
Леонас сел на подоконник, выжидающе выгнув брови.
– Клиффорд пообщался со мной после своего «любовного» визита в Париж.
– Что? Когда? – Я напряглась, мой пульс участился с новой силой.
– На вечеринке. Спросил меня, известно ли мне, что происходит между тобой и Сантино.
Краска отхлынула с моего лица. Начни Клиффорд задавать подобные вопросы в присутствии родителей, мы с Сантино были бы действительно обречены.
– Что ты ответил?
– Что он понятия не имеет, о чем говорит, а ты благородная женщина. И предупредил Клиффорда, чтобы он держал рот на замке, если жизнь дорога.
– Спасибо.
Леонас ухмыльнулся:
– Пожалуйста. Но спать с телохранителем, сестренка, серьезно?
Я шлепнула его по руке.
– Заткнись. Если кто-нибудь узнает, Сантино – труп, и я стану поводом для скандала.
– Почему всегда только я должен быть причиной скандала?
– У тебя хорошо получается, а твоя репутация давно разорвана в клочья.
– Спасибо за теплые слова, сестренка, – фыркнул он, закуривая сигарету. – Моя репутация служит определенной цели. Мне нравится, когда люди меня недооценивают. Это делает вкус победы еще слаще.
Я покачала головой и засмеялась.
– А как насчет Клиффорда?
– А что насчет него?
– Ты собираешься бросить его ради Сантино?
Я недоверчиво посмотрела на Леонаса и подняла руку: на пальце было обручальное кольцо с огромным бриллиантом.
– Я выполняю свои обещания.
Леонас пожал плечами:
– Есть обещания, которые следует выполнить, от других лучше отказаться. Клиффорд – последний вариант.
Я привычно закатила глаза, затем выхватила у брата сигарету и затянулась.
– Ты понимаешь, какой скандал это вызовет, если я не выйду замуж за Клиффорда? Семьи заключили сделку. Наши родители рассчитывают на меня.
Леонас пожал плечами:
– Было ошибкой посулить тебя Клиффорду. Кларки никогда не станут частью семьи. Тебе всегда нужно будет соблюдать осторожность, разговаривая с Клиффордом. Ведь ты для них – средство достижения цели.
– Но Клиффорд все-таки уже имеет отношение к нашей семье, – возразила я, вглядываясь в темноту за окном.
– Хреновая основа для брака.
– Большинство браков по расчету строятся на хреновой основе.
– Как скажешь. Однако тебе придется делить постель с Клиффордом. – Голос Леонаса ясно дал понять, что он не одобряет мой будущий союз.
– Я справлюсь. Обязательно.
– Ладно. Кстати, я поддержу тебя, несмотря ни на что.
Я сглотнула ком в горле.
– Спасибо.
Леонас пожал плечами:
– Для этого и нужна семья. И пообещай мне, что будешь аккуратна.
Я в свою очередь ничего не ответила, лишь кивнула. Мы открыли окно и свесили ноги через подоконник, уставившись в ночь.
Я знала, что не только брат, но и вся моя семья всегда поддержит меня.
А вот каково жить в браке, который не будет настоящим?
Глава 23
Никогда бы не подумал, что наступит день, когда я с облегчением покину Чикаго и вернусь в Париж. И все же скрытность и секретность действовали мне на нервы. После быстрого секса в домике для охраны нам с Анной удалось встретиться лишь раз.
Два быстрых перепихона за два месяца. Какая мрачная ирония. Я избегал прикасаться к Анне, когда хотел, и сходил с ума. И скучал по времени, проведенному с ней. Хотя мы старались не вести себя как пара на публике в Париже, все равно могли быть намного ближе друг другу, чем в Чикаго.
Когда самолет приземлился, я почувствовал, как с моих плеч свалился огромный груз.
– Прямо как возвращение домой, – сказала Анна, когда мы ехали по улицам Парижа.
Я коснулся ее бедра и сжал. Машинально. Чикаго по-прежнему был моим домом и всегда будет, но сейчас я ощущал себя там как в тюрьме. Анна переплела наши пальцы.
Накануне отъезда папа предупредил меня, чтобы я был осмотрителен. Он не знал обо мне и Анне, но что-то подозревал. Держаться за руки средь бела дня, вероятно, было бы опасно, даже если между нами и бдительным оком Синдиката простирался океан.
Я взял ее за руку. Нам нужно быть начеку. В том нет никаких сомнений. Но возвращение в Париж заставило меня вновь осознать, что у наших отношений есть срок годности. Я хотел насладиться временем, которое у нас осталось.
Париж способствовал этому, позволив забыть о Клиффорде.
Мы сидели в нашем любимом маленьком кафе за углом от нашего дома. Мы завтракали здесь каждое воскресенье и часами наблюдали за людьми.
Владельцы считали, что мы пара. Мы не поправляли их и даже держались за руки. Получается, мы порой забывали об осторожности, а может, с годами соблюдать профессиональную дистанцию стало труднее.
– Я подумала, что летом мы могли бы провести несколько недель в Провансе, – сказала Анна воскресным утром в начале мая.
– Разве нам не надо в Чикаго?
В первое лето мы с Анной вернулись в Чикаго, в прошлое – тоже, и я предполагал, что то же самое произойдет теперь.
– Наше последнее лето во Франции, – тихо проронила она, в ее глазах застыла тоска.
Точно. Наше последнее лето здесь. Внезапно меня осенило. Анна заканчивала учебу в феврале, а после мы должны возвратиться в Чикаго на неопределенный срок. Черт.
Я пытался игнорировать правду, но она вгрызалась мне в душу.
– Последнее.
– Я спросила родителей, могу ли потратить дивные теплые деньки на путешествие по Франции, и они согласились. У нас есть первые три недели июля.
– Последнее лето свободы перед тем, как ты выйдешь замуж за Клиффорда в следующем октябре.
Выражение лица Анны исказилось от шока. Неужели она действительно думала, что я не знаю? Я никогда не упоминал о ее замужестве вслух, потому что не хотел думать о браке Анны.
Мысль о том, что мне придется отпустить Анну, пронзила грудь огненной стрелой.
– Родители считают, что нам не следует долго тянуть.
Я кивнул. То, что Данте позволил Анне учиться за границей и что она выходит замуж за чужака, уже было горькой пилюлей, которую пришлось проглотить консерваторам Синдиката. Через год, в сентябре, Анне исполнится двадцать два. Самое время для брака в нашем мире.
Анна взглянула на наши сцепленные руки, а затем и на мое лицо. Я старался сохранять спокойное выражение, даже если внутри все кипело. Наше время приближалось к концу, и впервые я увидел, как песчинки стекают в песочные часы.
– Еще больше года, – сказала она.
– Неужели? Как долго мы продолжим встречаться? Ты уже выбрала дату?
Может, мне стоит собраться с силами и остановить то, что происходило между нами. Но не хотел. Ждал, когда Анна отважится на финальный шаг.
Ведь именно ее преданность Клиффорду и определила наши судьбы.
Она замешкалась и отвела взгляд.
– Нам не обязательно заканчивать все…
Меня охватило удивление, а затем триумф. Потом я понял, что она имела в виду совершенно другое.
– Ты хочешь, чтобы мы продолжали спать друг с другом даже после свадьбы с Клиффордом?
Анна поморщилась и замотала головой:
– Мы не можем. Я… ненавижу, что нам приходится об этом говорить. Я не хочу даже думать о таком.
Но рано или поздно нам надо взглянуть правде в глаза. Мне стало интересно, намеревалась ли она когда-нибудь рассказать о нас родителям. Размышляла ли о том, чтобы порвать с Клиффордом, пока лежала в моих объятиях ночью или когда мы вместе смеялись, сидя в каком-нибудь парижском кафе?