Мои глаза защипало, а сердце наполнилось каким-то удовлетворением, которое было трудно объяснить. Через некоторое время я рискнула поднять голову, но Сантино был в солнцезащитных очках, а выражение лица мужчины оставалось бесстрастным. Он сжал мою руку, и я подавила улыбку, после чего довольно улыбнулась.
Это было хорошо, слишком хорошо, но мне не хотелось, чтобы страх перед будущим испортил настоящее.
Я хотела жить здесь и сейчас. Эти минуты принадлежали только нам обоим.
Поужинать мы решили в рыбном ресторанчике с видом на живописную гавань.
Официант указал на сотовый телефон Сантино, лежавший на столе:
– Хотите, я вас сфотографирую?
Мы с Сантино переглянулись, и между нами повисло неуверенное молчание. Мне хотелось ответить «да», я жаждала запечатлеть это мгновение, чтобы посмотреть на него в будущем и напомнить себе о счастье, которое испытала.
Но снимок означал доказательство. Улику, которая может разрушить наши жизни.
Явное свидетельство того, что было между нами.
– Нет, спасибо, – отрезала я.
Официант вроде бы опешил и ободряюще улыбнулся Сантино. Вероятно, он думал, что у нас проблемы в отношениях и мы поссорились. Ничто не может быть дальше от истины.
У нас нет никаких отношений, и мы давно не цапались.
Официант вернулся с бутылкой белого вина, которое отлично подошло к трапезе, и щедро наполнил наши бокалы.
Я поблагодарила его, но была рада, когда он исчез.
– Знаешь, что я поняла?
Сантино помотал головой. Его взгляд был бесстрастен.
– Я не помню, когда мы в последний раз ругались. Мы прекрасно ладим.
Мы до сих пор поддразнивали друг друга, особенно когда были возбуждены, поскольку то была наша любимая прелюдия, но спорить или орать друг на друга?
Ничего подобного не происходило много месяцев. Нам нравилось быть вместе.
– Мы стали хорошей командой.
Команда. Мы оба понимали: мы нечто большее, но не могли признать этого, поскольку желаемого не случится.
– Особенно в постели, – добавила я, ступая на относительно безопасную территорию.
Глава 24
Я сидела в комнате и смотрела на багаж. Неделями я делала вид, что у нас еще есть время, притворялась, что конец далек, но теперь, словно впервые увидев три чемодана, в которых лежали аккуратно сложенные вещи, не выдержала. Слезы жгли глаза.
В одном из чемоданов был и мой диплом. Я действительно закончила обучение в Парижском институте моды, три года жила своей мечтой, вкусила необузданную свободу, влюбилась.
А завтра вернусь в Чикаго, чтобы приступить к своим обязанностям. Через восемь месяцев я выйду замуж за Клиффорда. Следующие недели моей жизни будут заполнены планированием свадьбы (конечно, мама и Долора уже начали) и светскими мероприятиями.
Мне придется найти способ вернуться в прежнюю жизнь Чикаго, ограниченную строгими рамками. И еще надо придумать, как разлюбить Сантино, запрещая бабочкам в животе трепыхаться всякий раз, когда он входил в комнату, а ведь это происходило уже в течение трех лет, проведенных вместе в одной постели.
Было трудно вообразить, как отпустить его, но чем больше я думала о том, как все сложится между нами после возвращения домой, тем отчетливее понимала: у меня нет выбора. Если не положу конец отношениям между нами сейчас, наверное, позже просто вообще не смогу.
Значит, надо решиться. Будущее Синдиката лежало на моих плечах, и я ни в коем случае не собираюсь разочаровывать родителей.
Поднявшись на ноги, направилась в комнату Сантино. Когда я вошла, он закрыл чемодан и поднял глаза.
– Готов? – промямлила я.
Сантино кивнул, его брови сдвинулись, когда он посмотрел на мое лицо, а затем странная улыбка тронула его губы. Он кивнул, горько усмехаясь.
– Вот и все, да?
Я сглотнула, не вполне уверенная, догадывался ли он о том, что произойдет дальше. Мог ли он столь легко прочитать меня?
Конечно. Последние три года мы проводили вместе каждый день и ночь. Он знал каждый миллиметр моей кожи, целовал и трогал ее, знал каждое несовершенство и местечки, которые приносили мне максимальное удовольствие. Но помимо моего тела он изведал и мою душу.
Знал меня, как никто другой, даже моя семья.
Я искала правильные слова, которые бы облегчили задачу.
– Теперь мы не можем быть вместе. – Я даже не могла дать название тому, что было между нами, ведь мы никогда не давали этому определения.
Мы спали вместе. Делили постель, смеялись, подшучивали и разговаривали на серьезные темы. Возможно, мы были друзьями с привилегиями, хотя… мы с Сантино никогда не были оными. Даже сейчас.
А сможем ли мы стать друзьями? Сохранится ли наша связь в Чикаго? Было ли разумно думать об этом?
– То есть заниматься сексом? – тихо спросил Сантино, приближаясь ко мне.
Моя плоть возжелала прикосновений Сантино, словно я уже несколько месяцев обходилась без него.
– Делить кровать? Проводить время вместе – как пара?
Пара. Он только что сравнил нас с парой?
Сердце стало свинцовым, оно будто могло упасть и разбиться в любой момент.
– Мы оба были в курсе, что связь не может продолжаться долго. Мы понимали, чем все закончится.
– Ты выйдешь замуж за Клиффорда.
– Да, – без эмоций ответила я.
Он остановился передо мной, коснувшись моей щеки. Я уставилась на его грудь, боясь встретиться с ним взглядом. Я не сомневалась, что иначе расплачусь.
– Ты хотя бы на секунду размышляла о том, чтобы последовать своему сердцу? Когда-нибудь позволяла себе подумать о том, чтобы отменить помолвку и дать нам реальный шанс?
Я не верила услышанному. Меня ввергло в шок то, что он нарушил негласное соглашение не думать о совместном будущем. Почему он усложнял ситуацию?
Думала ли я?..
Конечно. Каждую ночь, засыпая в объятиях Сантино, и каждое утро, просыпаясь рядом с ним.
Но никогда не позволяла этой мысли разрастаться. И не позволю сейчас.
– Нет, – твердо ответила я.
Сантино приподнял мой подбородок, карие глаза встретились с моими. Я замерла.
– Ты неплохая лгунья, но я тебя давно раскусил.
– Согласна, Сантино, однако ты не знаешь всего, особенно моего сердца. Прежде всего, я верна семье, а родные хотят, чтобы я вышла замуж за Клиффорда. Я их не разочарую.
– Выйти замуж за телохранителя точно будет разочарованием.
Я впилась в него взглядом.
– У нас нет выбора. Такого никогда не произойдет! Не веди себя так, будто собирался сделать мне предложение.
– Ты права. Полагаю, хорошо, что три года назад я попросил твоего отца позволить мне вновь стать головорезом после работы в Париже. Значит, мы больше не увидимся. Четко очерченные границы, как ты хочешь.
Мне стало трудно дышать. Я надеялась, что, по крайней мере, еще увижу Сантино, смогу с ним поговорить.
– И ты молчал.
Он пожал плечами:
– Как и ты, я не задумывался о том, что будет после Парижа.
Я выдавила улыбку.
– Тебе никогда не нравилось быть моим телохранителем. Что ж, теперь твое желание исполнилось.
Сантино взглянул на часы.
– Нам пора спать. Наш рейс рано утром.
Я сжала губы.
– Разве мы не проведем нашу последнюю ночь вместе? – Я заставила себя застенчиво улыбнуться, не желая показаться сентиментальной.
Лицо Сантино окаменело.
– Не думаю, что это разумно. Нам следует провести ночь в своих кроватях.
– Ты прав, – кивнула я, взяв себя в руки. – Четко очерченные границы – именно то, что нужно. – Развернувшись, я направилась в свою спальню, вытирая глаза от слез.
Полет прошел в тишине. Сантино смотрел боевик на маленьком экране, а я глазела в иллюминатор. Прошлой ночью я мало спала и чувствовала себя ужасно уставшей, но кружащиеся в голове мысли не давали уснуть.
Я не видела Клиффорда с момента его неожиданного визита в Париж почти три года назад. У нас не было возможности пересечься: он отучился несколько семестров в Оксфорде и ездил на политические мероприятия с отцом. Складывалось ощущение, что жених меня избегал. И я не возражала. Встреча с ним означала лишь вскрытие старых ран и появление новых.
С некоторых пор многое изменилось. И я в том числе.
Мы с Сантино изменились. Стали еще ближе. Мы даже вышли далеко за пределы физической близости. То, что у нас было в Париже…
Сантино и я, мы более не могли быть вместе.
Уже утром наше общение стало отстраненным и профессиональным.
Я ненавидела каждую секунду этого. Вероятно, оно и к лучшему, что Сантино перестанет быть моим телохранителем.
Я психовала. Нервничала из-за того, что вернусь к прежней жизни. Вдобавок придется сблизиться с Клиффордом. Придется убеждать всех, что я в полном порядке. Леонас – единственный, кто знает о Сантино, но брат не являлся тем человеком, с которым я могла бы поговорить о разбитом сердце.
А я точно чувствовала, что мое сердце разбито. Чтобы разлюбить кого-то, потребуется нечто большее, чем четко очерченные границы.
Наверное, я могла бы пооткровенничать с Луизой и Софией… Но целых три года я лгала им. И теперь задавалась вопросом, почему ничего не рассказала подругам на тех мероприятиях, которые мы вместе посещали. Скорее, я думала, что будет проще положить конец всему, если никто ни о чем не догадается.
А сейчас мне хотелось, чтобы кто-нибудь меня подбодрил. Конечно, Сантино поддерживал меня, в основном советуя прекратить устраивать шоу жалости к себе, когда что-то шло не по плану или когда я получала посредственную оценку, но по понятным причинам он уже не мог взять на себя эту роль.
– Хватит волноваться. Никто ничего не заметит. Три года назад ты обманула меня, заставив поверить, что опытна в сексе, а это выдающийся подвиг. Ты потрясающая лгунья. – Прозвучало совсем не как привычные подшучивания, которыми мы обменивались перед моментом близости. Нет, это были злостные отголоски, прилетевшие из прошлого.