Я впился в перила заледеневшими пальцами. Не может быть! Кто угодно, только не Коул!
— Спасибо, вы мне очень помогли, — справившись с эмоциями, выдавил из себя. Проводил девушку до ворот и помог забраться в карету.
Вскоре экипаж скрылся в переулке.
— Думаешь, это папашка кокнул любимую дочурку? — голосом демона-искусителя протянула Алексис.
Я вздрогнул от неожиданности и обернулся к напарнице. Та стояла, прислонившись спиной к кованым воротам и скрестив руки на груди.
— Подслушивала?
— Думал, я позволю тебе вести расследование в одиночку?
— Но ведь девушка могла ждать меня и по другому вопросу, — холодно парировал я.
Наблюдательница презрительно фыркнула:
— Ну да, каждый день толпы поклонниц Девина Уистлера обивают пороги Бюро. Уже успела понять, что кроме Авроры в твоей жизни не было других женщин. Сестер у тебя нет, подруг тоже. Значит, твоей скромной персоной мог заинтересоваться только кто-то из окружения мисс Оуэн. Ну что, махнем к Коулу?
Махнуть мы никуда не успели. В ту же секунду из-за поворота вынырнула повозка, запряженная четверкой гнедых жеребцов. Дверца экипажа распахнулась, и из него вывалился капитан полиции Вильтон-ярда, вредный старикашка по имени Бил Гоат.
— Блейк у себя? — даже не глядя в нашу сторону, надменно произнес тот.
— Нет, но я его заместитель. Что передать? — не моргнув глазом, соврала Алексис. Подозреваю, ее девиз: «Не соврешь — не проживешь!»
— Передайте, что Коул Оуэн был найден мертвым. Теперь это дело в вашем ведомстве.
Алексис выругалась не хуже сапожника, повергнув полицейского в шок. Я с досадой ударил кулаком по воротам. Преступник безжалостно уничтожал всех, кто мог привести нас к разгадке убийства Авроры. Вот и еще одна ниточка оборвалась.
— Может, прекратишь наконец выпендриваться и изображать из себя смертельно обиженного? Сколько еще нужно повторить, чтобы до тебя дошло: это было распоряжение Совета, и не нам его обсуждать. Ну не могли мы ничего рассказать! Что теперь, всем застрелиться прикажешь?!
Но Уистлер, упрямец, и бровью не повел. Только продолжал пялиться на мелькающие за окном дома и деревья. Ну и что с таким можно насозидать? Если он по каждому поводу и без повода лезет в бутылку! Никаких нервов на него не хватит!
Чувствуя, что еще немного, и Девин услышит все, что я о нем думаю, постаралась отвлечься и сосредоточилась на своих собственных проблемах, а именно: как изловчиться, чтобы найти медальон и перехитрить Стоуна? Уверена, без его недремлющего ока я теперь и по нужде в туалет не схожу. А значит, придется изобрести что-нибудь грандиозное, я имею в виду, по виртуозности.
Наш путь оказался коротким. Вскоре кэб остановился возле старого двухэтажного здания, огороженного ветхим забором. И что-то мне подсказывало, что и внутри мы не столкнемся с особой роскошью. Видимо, семья Оуэнов терпела финансовые затруднения и не могла позволить себе более изысканных апартаментов.
А у Авроры губа не дура, — усмехнулась про себя. Я бы на ее месте аж бегом поскакала за таким женихом, как Уистлер, одним мановением руки способным превратить ее из бедной церковной мыши в сказочную принцессу. Правда, ни саму девушку, ни ее папашу столь меркантильные интересы уже не могли волновать. В том, другом мире, и сытые, и голодные обретали покой и всеобщее равенство.
Девин выскочил на улицу. Даже не удосужившись подать мне руку, помчался к входу.
— Совсем обнаглел от горя? — крикнула ему вослед и недовольно проворчала: — А еще джентльменом называется!
Полицейские прибыли раньше нас и уже изучали нехитрую обстановку дома, допрашивали немногочисленную прислугу. Патологоанатом Бюро, седовласый господин Ренс, обнаружился в гостиной. Склонившись над трупом и раздвинув его набрякшие веки, сосредоточенно изучал глаза покойного, заглянув в которые, я невольно попятилась. Зрелище, скажу вам, было не для слабонервных.
— Честно говоря, я в замешательстве, — кивком головы поприветствовав нас, сказал врач. — Впервые сталкиваюсь с чем-то подобным.
— Да уж… — Я все-таки отважилась взглянуть на покойника. Кожа посерела и сморщилась, словно кожура апельсина, завалявшаяся на антресолях, волосы поседели, а глаза подернулись мутной пленкой, что-то вроде молочного киселя, скрыв темную радужку и зрачки. Сейчас Коул, еще совсем недавно бывший бойким сорокалетним мужчиной, напоминал доисторическую мумию.
Неясная мысль забрезжила в сознании и тут же улетучилась после слов Девина:
— Могло ли это быть вызвано действием яда? Или магии? — как-то неуверенно предположил он. — Ведь что-то же должно было сделать его… — Не сумев подобрать нужный эпитет, чтобы описать увиденное, просто закончил: — Таким.
— Ты хотел сказать, стухшим? — внесла я свою лепту в предварительное расследование.
— Пока ничего определенного сказать не могу, — сухо прокомментировал Ренс. — Заберу его к себе для более тщательного осмотра. Надеюсь, вскрытие покажет, что стало причиной смерти. — Аккуратно вернув инструменты в черный саквояж, эксперт отправился за полицейскими, чтобы те занялись доставкой свежего трупа.
Я опустилась на корточки и, превозмогая отвращение, дотронулась до покойника, который, надо признаться, уже основательно испортил воздух. Аппетит сразу пропал и, по-видимому, какое-то время мне придется вынужденно поститься. Если повезет, похудею. Хоть какая-то польза от созерцания трупов, которые в последнее время почему-то посыпались на нас, как горох из стручка.
Наклонилась было пониже, но от этого покойника как-то странно передернуло. Может, его оскорбили мои мысли по поводу убийственных ароматов? И как бы в подтверждение этого скрюченные пальцы Оуэна ухватились за рукав моего пальто. От неожиданности я вскрикнула и приземлилась на пятую точку, а потом, чуть заикаясь, позвала:
— Мистер Ренс! Идите скорее сюда! С мертвецом происходит что-то неладное! Вы должны это увидеть!
— Что за… — Девин осекся на полуслове, пораженный необычайным зрелищем. На наших глазах труп, словно табачный гриб, начал сдуваться, и уже через каких-то пару секунд на ковре осталась лежать одежда покойного, а сам он превратился в кучку пепла.
Ренс вбежал в комнату и замер на пороге. Позади него толклись полицейские. Сначала все дружно принялись озираться, будто заподозрили, что я шутки ради решила их одурачить и для пущего веселья припрятала труп; потом уставились на то место, которое еще недавно он занимал.
— Кажется, перевозить уже никого не понадобится, — мрачно подытожила я, на что доктор только ошеломленно кивнул.
Справившись с шоком, народ возбужденно загалдел, обсуждая странные метаморфозы, произошедшие с покойником. Почувствовав, что еще немного, и меня начнет мутить, я поспешила на улицу. Некоторое время стояла на крыльце, стараясь прийти в себя, потом отправилась знакомиться с местом преступления. Если гостиная и кухня со столовой, расположенные на первом этаже, выглядели вполне уютно, то второй навевал уныние и был явно давно нежилым. Большинство комнат заперты, а в тех, что удалось проникнуть, обстановка оказалась более чем скромной, если не сказать убогой. Ни тебе картин, ни дорогих побрякушек, которыми так любили окружать себя богатые юные леди, ни милых сердцу вещичек, вроде золотых украшений и шикарных нарядов, имеющихся в изобилии у каждой уважающей себя дамы. По крайней мере, у меня такого хлама за последние годы накопилось предостаточно.
В кабинете Коула тоже ничего интересного обнаружить не удалось. Ящики стола оказались пусты, а на книжных полках стояло всего несколько книг, скорее всего, оставленных прежними владельцами особняка. Понятно, что Оуэны переехали в Миствиль относительно недавно и, возможно, еще просто не успели обжиться, но у меня сложилось впечатление, что для них это место являлось лишь временным пристанищем, в котором не планировали долго задерживаться. Как будто знали, что на пути мисс Оуэн вскоре повстречается редкий дурак, вроде нашего Девина, предложит ей руку и сердце, а заодно и свое богатство. Вполне возможно, что именно с этой целью загадочное семейство и переехало в столицу. Представляю, как огорчится Уистлер, когда я поделюсь с ним своими соображениями. Хотя, без доказательств этот слепец мне все равно не поверит, поэтому с изобличениями придется повременить.
Велев слуге отпереть оставшиеся комнаты, я бегло осмотрела их. Увидев мебель, накрытую простынями, и толстый слой пыли на полу, была вынуждена признать, что никакими уликами здесь и не пахло.
Зато внизу все еще нестерпимо воняло. Ренс уже успел удрать, а Девин по-прежнему торчал в гостиной, завороженно глядя на портрет Авроры, кстати, единственный во всем доме. Услышав мои шаги, горемыка встрепенулся и, поставив изображение на каминную полку, словно в гипнотическом сне произнес:
— Нужно ехать в Бюро, рассказать Блейку.
— Не беспокойся, с этим я и сама прекрасно справлюсь, — заверила Наблюдателя. — У тебя сегодня и без того хлопот будет предостаточно. Лучше займись подготовкой к погребению… Правда, хоронить-то вроде и некого. А раз нет тела, нет и похорон, — перефразировала хорошо известную в криминальных кругах фразу.
Уистлер без сил опустился в кресло и, запустив пальцы в черную шевелюру, уставился куда-то вдаль. В его глазах было столько безнадежности, что на какое-то мгновение мне даже стало искренне жаль беднягу.
— Прости, кажется, сморозила чушь. Может, смогу быть чем-то полезной? — предложила без особого энтузиазма. Перспектива выступать в роли церемониймейстера на похоронах особо не прельщала. Места последнего приюта всегда наводили на меня тоску.
На счастье, Девин отклонил мой великодушный порыв и даже сумел выдавить из себя некое подобие улыбки.
— Возвращайся в Бюро… И я в порядке, — предвосхитил он очередной мой вопрос.
Решив не доставать Уистлера «по пустякам» (тем более что мое участие его почему-то бесило), я быстро попрощалась и отправилась на поклон к начальству. Думаю, Ренс уже доложил о странном трупе, и Блейк сейчас строчит Совету очередное прошение на новое путешествие. Надеюсь, с ответом тянуть не станут.