а.
– Похоже, ты не удивлена.
– Насчет святого Иеремии-то? Нет. Я слышала о вашей стычке.
– У тебя и правда хороший слух. Если когда-нибудь услышишь выигрышные номера в лотерее…
Она ухмыльнулась:
– Так бы я тебе их и сказала.
– Ну так что ты хотела узнать по поводу…
В приоткрытую дверь постучали. Мы оба посмотрели в ее сторону. В класс заглянула слегка полноватая девчонка с мелированными волосами и слишком ярким для школы макияжем.
– Это класс мистера Андерсона?
– Нет, его класс следующий, – ответила Бет.
– Ясно, – фыркнула девчонка сердито и помчалась дальше.
– Не за что! – крикнула Бет ей вслед и опять взглянула на меня: – Почему бы нам не продолжить этот разговор за пределами класса? Мне кажется, сейчас как раз время пообедать.
– Столовая?
– К черту столовую. Я подумала о чем-то вроде паба.
От потертых столов и скамеек не осталось и следа. Способный вызвать мигрень разноцветный ковер сменили сверкающие половицы. На подоконниках стояли со вкусом подобранные лампы, а в баре можно было заказать различные сорта хороших вин и бурбонов, компанию которым составляло восхитительное меню в стиле гастропаб.
Размечтался.
В реальности «Лис» не изменился ни на йоту с тех пор, когда я был в нем в последний раз двадцать пять лет назад. Тот же старый музыкальный автомат в углу. Сомневаюсь, чтобы в нем хотя бы новые композиции появились. Даже некоторые клиенты выглядели так, словно они не только не изменились, но и даже не пересели с конца прошлого века за другой столик.
– Знаю, – сказала Бет, заметив, как я осматриваю паб. – Я хочу показать тебе только самые лучшие места.
– По правде говоря, я думал о том, что ты, вероятно, до сих пор можешь учуять запах моей блевотины в туалете.
– Как мило. Я совсем забыла, что ты здесь вырос. Ну, не в том смысле, что прямо здесь.
– Ну, я не был бы так категоричен.
– Значит, это было твое любимое заведение?
– Вроде того. По закону я еще не был достаточно взрослым для того, чтобы пить. Но неформально… владелец заведения смотрел на это сквозь пальцы.
Я повернулся к бару, представляя, что увижу за его стойкой все того же разливавшего напитки цыгана. Однако на его месте стояла молодая женщина с огромными серьгами в форме колец и волосами, стянутыми в настолько тугой хвост, что казалось, она непроизвольно строит мне глазки.
– Выпьете?
Я взглянул на Бет.
– Спасибо, просто диетическую колу.
С тоской взглянув на виски, я неохотно произнес:
– Две диетические колы, пожалуйста. Да, и меню.
– Булочки с сыром, булочки с ветчиной, пирог со свининой и жареный картофель.
– Хестон Блюменталь был бы в ужасе.
Она посмотрела на меня, продолжая жевать жвачку.
– Жареный картофель и булочку с сыром, пожалуйста, – сказала Бет.
– То же, что и ей, спасибо.
– Десять шестьдесят.
Какими бы ни были ее манеры, девчонка явно умела считать в уме.
Бет начала рыться в сумочке.
– Нет, не волнуйся, – сказал я. – Я плачу.
Сунув руку в карман, я нахмурился:
– Вот дерьмо! Я забыл кошелек дома.
– Не переживай, – ответила Бет. – Это не такой уж удар по моему бюджету.
Я улыбнулся, чувствуя себя слегка виноватым. Но только слегка.
Расплатившись, мы легко нашли себе место в углу у одного из окон.
– Так ты собиралась рассказать мне о Хёрсте? – сказал я потягивавшей свою диетическую колу Бет.
– Верно. Что ж, по правде говоря, здесь почти не о чем рассказывать. Мальчишка – умный, атлетичный, красивый и склонный к садизму мелкий говнюк. И ему всегда все сходит с рук из-за его папаши.
– Стивена Хёрста?
– Ты его знаешь?
– Мы вместе учились в школе.
– А, ясно.
– Я слышал, он теперь в сельсовете?
– Да. А ты знаешь, что за люди туда попадают?..
– Люди, которые искренне хотят помочь родной деревне?
– А еще – засранцы, которые, оказавшись во власти, начинают считать себя пупами земли и использовать служебное положение.
– Боже, я просто теряюсь в догадках относительно того, какая из этих мотиваций движет Стивеном Хёрстом.
– Да уж, он тот еще фрукт. Но тебе, вероятно, и самому это известно. Слышал о планах по поводу старой угольной шахты?
– Совет хочет разбить на ее месте парк?
– Ага. В общем, одной из причин всей этой волокиты был именно Хёрст.
– Каким образом?
– Ну, официально у них были проблемы с финансированием. Неофициально Хёрст связан с компанией-застройщиком, которая вместо этого хочет возвести там дома.
– Дома? На месте старой шахты? На одобрение такого в совете ушли бы годы. – И тут до меня дошло. – А, понимаю.
– Ага. Так что в том, что касается Хёрста-младшего, яблоко от яблони… А еще папочка входит в школьный совет, поэтому каждый раз, когда Джереми натворит что-нибудь, за что любого другого ребенка исключили бы, в кабинет к Гарри вплывает Хёрст-старший и говорит с ним о чем-то вроде строительства нового спортзала или блока научных классов, в которых мы нуждаемся. Угадай, к чему это приводит? Джереми все сходит с рук.
Я почувствовал, как во мне начинает подниматься знакомое чувство злости. Ничегошеньки не изменилось, подумал я.
К нашему столику подошла Лучшая-Барменша-на-Свете, размахивая столовыми приборами так, словно они были оружием. Она с грохотом уронила их на стол.
– Картошку придется подождать. У нас закончился кетчуп.
– Ладно.
Барменша уставилась на меня и смотрела так долго, что я уже подумал, не обидело ли ее чем-то слово «ладно». Затем она ушла.
Настала очередь Бет взглянуть на меня.
– А ты умеешь заводить друзей и производить на людей впечатление, да?
– Ты о моем природном обаянии?
– Хорош уже над собой насмехаться.
Сделав глоток диетической колы, я спросил:
– В прошлом году Джулия Мортон была классным руководителем Хёрста, не правда ли?
Бет кивнула.
– Но я не стала бы на этом основании делать какие-то выводы.
– Нет?
– Нет. Джулия знала, как справиться с Хёрстом. Джулия никому спуску не давала. Да он и не доставлял ей особых проблем. Она была крепким орешком. Ее не так-то просто было сломать.
И все же что-то ее сломало, подумал я. Она забила собственного сына до смерти. Почему было просто не использовать ружье? Приступ безумия? Или что-то еще?
Словно прочитав мои мысли, Бет добавила:
– Именно поэтому произошедшее не имеет никакого смысла.
– Ты говорила, что у нее была депрессия?
– В том-то и дело, что была. В прошлом.
– Но депрессия просто так не проходит. Она перестала принимать свое лекарство. Возможно, у нее случился рецидив? Или нервы не выдержали?
Бет вздохнула.
– Не знаю. Возможно. И, возможно, если бы она просто убила себя, я смогла бы ее понять. Но убить Бена? Она ведь в нем души не чаяла. Этого я никогда не пойму.
– Каким был Бен?
– Довольно смышленым, с кучей друзей. Возможно, слегка доверчивым. Из-за этого он пару раз влипал в неприятности. Но он был хорошим ребенком. Пока не пропал.
– Бен пропадал? Когда?
– За пару месяцев до своей смерти. Нашелся через двадцать четыре часа, когда его уже искала вся деревня. Так и не смог объяснить, где был. На него это было не похоже. Совсем не похоже.
Я пытался осмыслить сказанное. Пропал, но вернулся.
– Никогда не читал о таком.
Она пожала плечами.
– Да все об этом просто позабыли, в свете произошедшего-то. Как бы там ни было, после своего исчезновения… – Бет сделала паузу, – он стал другим.
– Каким именно?
– Замкнутым, рассеянным. Он перестал проводить время с друзьями. Ну или они перестали проводить время с ним. Это прозвучит омерзительно, но от него пахло так, словно он никогда не мылся. А затем он ввязался в драку. Сильно избил другого ребенка. Именно тогда Джулия и забрала его из школы. Сказала, что у него «эмоциональные проблемы» из-за ее развода.
– Почему никто больше об этом не упоминал?
– Серьезно? Кто захочет плохо говорить о погибшем ребенке? Кроме того, все винили в его поведении Джулию. Его мать слетела с катушек. Наверняка всему виной она, не правда ли?
Я задумался об источнике в школе, который предпочел остаться анонимным. Мне хотелось продолжить свои расспросы, однако в тот самый момент, как нарочно, у стола вновь возникла очаровательная официантка с нашим заказом:
– Булочки с сыром и жареный картофель.
– Спасибо.
Она с грохотом поставила поднос на стол и вновь вперила в меня взгляд.
– Прошу прощения, – произнес я. – Что-то не так?
– Вы снимаете коттедж Мортонов?
– Да.
– Вам известно, что там произошло?
Похоже, это самый популярный вопрос на этой неделе.
– Да.
– Так кто вы такой?
– Прошу прощения?
– Кто-то вроде упыря?
– М-м-м, нет. На самом деле я учитель.
– Ясно.
Обдумав мои слова, она сунула руку к себе в карман, вытащила оттуда карточку и протянула мне.
Не желая навлечь на себя еще больше гнева с ее стороны, я взял карточку. «Охотники за пылью Доусон», – гласила надпись на ней.
– Что это?
– Моя мама. Она домработница. Прибирала в коттедже миссис Мортон. Вы могли бы ей позвонить.
Возможно, это была самая странная реклама в моей жизни.
– Что ж, не уверен, что у меня сейчас хватит денег на домработницу, но спасибо.
– Не за что.
Она вновь отошла. Я взглянул на Бет и произнес:
– Ух ты!
– Да уж. Она немного…
– Грубоватая? Странноватая? Жутковатая?
– На самом деле у Лорен расстройство аутистического спектра. Общепринятые социальные условности даются ей нелегко.
– Ясно. И кто-то нанял ее работать барменшей.
– Тебе не кажется, что всем детям нужно предоставлять равные шансы?
– Я всего лишь говорю, что она, скорее всего, не лучший выбор для работы в сфере культурно-бытового обслуживания.
– Ты категоричен.
– Нет, практичен.