В ее взгляде появилась тень сочувствия. Хотя, возможно, она просто чем-то подавилась.
– Что случилось?
– С лестницы упал.
– Правда?
– Ступеньки очень крутые.
– Ясно.
– Легко споткнуться.
– Ага.
– По твоему тону можно предположить, что ты мне не веришь.
Она пожала плечами:
– Просто подумала, что ты мог насолить кому-то еще.
– Ты очень низкого мнения обо мне.
– Нет. Я очень высокого мнения о твоей способности быть невыносимым.
Я хохотнул, и это, разумеется, отдалось болью.
– Что ж, – сказала Бет, – по крайней мере, тебе хватает сил над этим смеяться.
– Едва хватает.
Выражение ее лица смягчилось.
– Серьезно, ты в порядке? Если ты хочешь о чем-то поговорить…
Прежде чем я успел ответить, до меня донеслась смесь из запахов смрадного дыхания и паршивого геля после бритья. Кашлянув, я отодвинул от себя сэндвич. По правде говоря, я и так был не слишком голоден.
– Здорово, Джоуи.
Никогда бы не подумал, что мог бы возненавидеть его еще сильнее, чем уже ненавидел, однако добавление «уи» в конце моего имени сделало это возможным.
Пододвинув стул, Саймон сел. Сегодня на нем были футболка с «Волшебным приключением» и темно-бордовые вельветовые брюки.
– Ух ты, однако же, мужик, что случилось? Тому парню, надеюсь, досталось не меньше?
– У него все костяшки в синяках, – съязвила Бет.
Саймон изобразил смех. Похоже, ему не нравились остроумные женщины. Рядом с ними он, должно быть, чувствовал себя идиотом. Если так, то ощущения в этом случае его не подводили.
– С лестницы свалился, – сказал я.
– Правда? – Он покачал головой. – Я подумал, что это могло быть как-то связано со Стивеном Хёрстом.
Я впился в него взглядом.
– Что?
– Я видел, как вы вчера беседовали в пабе.
– Ты был там?
– Просто зашел попить пивка.
И пошпионить за мной, пронеслось в моей голове. Знаю, я параноик. Возможно. Но почему нельзя было просто поздороваться?
– Не хотел вам мешать, – добавил Саймон.
Типичная дежурная отговорка, как по мне.
– А при чем здесь вообще Стивен Хёрст? – спросил я невинно.
Если уж мы решили поиграть в «милых обманщиц», то, готов поспорить, победа останется за мной.
Саймон улыбнулся, и я почувствовал, что его улыбка выводит меня из себя.
– Ну, строго по секрету… Стивен Хёрст может производить впечатление уважаемого члена сельсовета, однако ходят слухи, что он не прочь прибегнуть к менее профессиональным методам в отношении людей, которые вызывают у него недовольство.
– В смысле?
– В том смысле, – сказала Бет, – что у Джереми Хёрста был конфликт с нашим предыдущим физруком. И в вечер перед тем, как физрук уволился, у него случился конфликт с чьими-то кулаками по дороге домой.
Бет посмотрела на меня, и я понял – она знает. Знала с того самого момента, когда я, морщась от боли, подсел к ней за стол.
– Ну, не нужно обращать внимание на слухи, – произнес я спокойно.
– Разумно, – сказал Саймон и, с шумом развернув свой куриный сэндвич, начал жадно его поглощать.
Я готов был поспорить, что он даже спит с шумом.
– Впрочем, это мне кое о чем напомнило, – пробормотал он. – Помнишь Кэрол Уэбстер?
– Прошу прощения?
– Стокфордская академическая школа. Она была там завучем.
Я попытался сохранить спокойное лицо, хотя мое сердце забилось чаще, подобно тому как бегун ускоряет свой темп при виде финишной линии. Вот только я, в отличие от бегуна, не ощущал ровным счетом никакой радости от направления, которое принимал этот разговор.
– Боюсь, что не помню.
Вообще-то это было неправдой. Я прекрасно помнил Кэрол Уэбстер. Она была чрезвычайно полной женщиной с копной темных волос и выражением постоянного недовольства на лице, причем я никогда не мог понять, чем конкретно она недовольна – собой, школой или миром в целом.
– Ну, мы с ней общаемся в «Фейсбуке».
Кто бы сомневался, подумал я. «Фейсбук» – это место, где люди, у которых нет друзей в реальной жизни, могут общаться с людьми, с которыми в реальности никогда не стали бы общаться.
– Как мило.
– И она тебя помнит. Точнее, помнит то, как ты уволился.
– Да?
– Это произошло примерно в то же время, когда из школьного сейфа пропали все деньги.
Я спокойно на него посмотрел.
– Думаю, тебя дезинформировали. Как я слышал, деньги удалось вернуть.
Он в притворной задумчивости погладил себя по подбородку.
– О да. Полагаю, именно поэтому никто и не привлекал полицию. Дело вроде замяли.
Бет посмотрела на Саймона.
– Это была попытка с изяществом бегемота намекнуть, что мистер Торн в чем-то замешан?
Саймон вскинул руки в издевательски-примирительном жесте:
– О нет. Ни в коем случае. Просто говорю о том, в какой связи она его вспомнила. О временных совпадениях. Кстати, говоря о времени, – добавил он, взглянув на часы, – мне нужно пообщаться с ребенком, оставленным после уроков. Увидимся позже.
– Да, – сказал я, – увидимся.
– Но только если мы сначала сделаем прививки от тебя, – пробормотала Бет, мило улыбаясь.
Я смотрел Саймону вслед и думал о том, как хорошо было бы, если бы у него под ногами взорвался вулкан или если бы ему на голову упал потолок. Впрочем, случись с ним внезапное самовозгорание, меня бы это тоже устроило.
– Не давай ему себя разозлить, – сказала Бет.
– А я и не злюсь.
– Вздор. Саймон – чертовски паршивый учитель, но на нервы он действовать умеет. Если у тебя есть ахиллесова пята, он найдет это больное место и вцепится в него, как изголодавшийся терьер.
– Благодарю за красочное сравнение.
– Не за что. – Она запихнула в рот немного пасты. – Это ведь неправда?
– Что?
– Ты ведь не свистнул деньги из сейфа той школы, в которой работал до этого?
– Нет.
Впрочем, я собирался это сделать. К тому моменту я пал уже достаточно низко для подобных вещей. Однако, когда дело дошло до кражи, я не смог ее совершить.
Не смог, потому что кто-то меня опередил.
– Извини, – сказала Бет. – Не следовало даже спрашивать.
– Забудь.
– Просто я знаю, что Гарри отчаянно нуждался в учителе английского, потому что, скажем прямо, за этой должностью закрепилась дурная репутация…
– Как я и сказал, забудь.
– Но даже Гарри не стал бы…
– Забудь! – рявкнул я.
Бет пристально посмотрела на меня. Не нужно обижать единственного человека, который здесь относится ко мне с симпатией, подумал я, а вслух произнес:
– Извини. Просто мне все еще больно, и…
– Нет, все в порядке, – она покачала головой, блеснув серебряными серьгами. – Иногда я просто не чувствую, когда следует заткнуться.
– Не то чтобы…
Стоявший на вибрации телефон зажужжал у меня в кармане. Я бы предпочел пропустить звонок, однако это могла быть Глория, которая прошлой ночью четко дала понять, что игнорировать себя она не позволит.
– Извини, – сказал я еще раз. – Мне просто нужно…
– Без проблем.
Вытащив телефон из кармана, я взглянул на экран. Это была не Глория. На экране высветилось текстовое сообщение, и от его вида в мою кожу словно вонзился миллион крошечных ледяных игл.
– Что-то не так?
Да.
– Нет, – произнес я вслух, убрав телефон обратно в карман. – Однако я вспомнил, что мне нужно быть в одном месте.
– Сейчас?
– В эту самую минуту.
– У тебя через тридцать минут урок.
– Я вернусь.
– Рада это слышать, Джо.
Морщась, я натянул куртку.
– Увидимся позже.
– Смотри под ноги.
Я нахмурился.
– Зачем?
Бет вздернула бровь.
– Ты ведь не хочешь еще раз свалиться с лестницы, правда?
13
Церковь Святого Фаддея была покрытым сажей зданием, напоминавшим скорее полуразвалившуюся станцию скаутов, чем деревенский храм. Никакого тебе шпиля – лишь дырявая крыша с отваливающейся черепицей. Решетки на окнах, заколоченные двери. Единственными ее прихожанами были гнездившиеся внутри вороны и голуби.
Толкнув калитку, я зашагал по неровной тропинке. Погост выглядел таким же заброшенным, как и сама церковь. На нем уже давным-давно никого не хоронили. Моих сестру и родителей кремировали в большом крематории в Мэнсфилде.
Надгробия были покрыты сколами и трещинами. Погода и время стерли надписи на них до такой степени, что некоторые уже невозможно было прочесть. Несколько самых старых надгробий упали из-за разросшихся древесных корней и теперь едва виднелись среди травы и сорняков.
Я задумался о том, как сильно мы стараемся оставить свидетельство того, что когда-то жили на этой земле. Оставить память о себе. Однако в итоге даже надгробие является чем-то преходящим, непостоянным. Нельзя победить в схватке со временем. Это все равно что бежать вверх по постоянно ускоряющемуся эскалатору, который движется вниз. Время всегда деловито идет вперед и всегда убирает за собой, сметая осколки старого и принося новое.
Я медленно обогнул церковь. Здесь тропинка шла чуть в гору, а надгробий было меньше. Остановившись, я огляделся. Какое-то мгновение я его не видел. Возможно, его здесь уже нет. Возможно, сообщение было просто каким-то… Но нет, вот он. Притаился на дальнем конце кладбища, поросший плющом и лозой.
Ангел. Не мемориал и не надгробная статуя. Очевидно, скульптуру установили владельцы шахты еще в викторианскую эпоху. Некоторые поговаривали, что это произошло после того, как их дочери-близняшки умерли в младенчестве, однако, когда могилу вскрыли (церковь обосновала такой шаг своим беспокойством по поводу отсутствия надгробной надписи), человеческих останков там обнаружено не было.
В действительности никто не знал, как ангел здесь появился и зачем. Сейчас, с отбитыми руками и головой, он уже даже не был особо похож на ангела. Его квадратный каменный постамент покосился, а некогда струившееся одеяние было покрыто многочисленными сколами и поросло пушистым мхом, словно сама природа хотела согреть его каменные кости.