– Что ж, это мило, но не волнуйтесь. Я могу и сама о себе позаботиться.
Она вытащила из сумки сидр, отвинтила крышку и сделала щедрый глоток.
– А если не сможет, то я о ней позабочусь, – сказал Хёрст.
Обняв ее за задницу, он выхватил у Мэри бутылку и сам несколько раз из нее отхлебнул.
– Пошли уже, – пробормотал Флетч.
Я чувствовал, что он тоже был не рад присутствию Мэри, однако в его случае причина заключалась в другом. Он всегда считал, что он – лучший приятель Хёрста. Однако, когда Мэри была рядом, он опускался в негласной иерархии на одну ступень ниже.
– Верно, на хрен, – согласился Хёрст, возвращая Мэри сидр.
Шатаясь, он подошел к люку и загнал лом под его металлический обод. Первая попытка окончилась фиаско: Хёрст оступился и лом выскользнул у него из рук.
– Дерьмо!
Подняв лом, он вернул его на место. Результат был таким же.
– Может, его заело, – предположил я.
Хёрст зло на меня посмотрел.
– Серьезно, Эйнштейн?! – Он переводил взгляд с меня на Флетча и обратно. – Может, поможете?
С неохотой – во всяком случае, с моей стороны – мы пошли к нему. Флетч меня обогнал. Он схватил лом пониже того места, где его держал Хёрст, и они вместе налегли на него.
Я взглянул на люк, в глубине души желая, чтобы он не сдвигался. Однако в этот самый момент раздался скрежет. Годами не использовавшийся ржавый металл поддался.
– Еще, – простонал Хёрст, скрипя зубами.
Они снова налегли на лом, и я увидел, как люк поднимается. Между металлом и землей появилось несколько дюймов темноты, и с каждым из этих дюймов мое дурное предчувствие возрастало.
– Давай еще, – прорычал Хёрст.
Флетч взревел во всю глотку, и они налегли еще раз.
Люк поднялся еще выше.
– Хватайте его! – заорал Хёрст.
Наклонившись, мы с Крисом схватили металл за края. Мэри тоже к нам присоединилась. Мы все дружно потянули. Люк оказался тяжелым, однако не настолько, как я ожидал.
– Раз, два, три.
Мы вновь дернули люк, и на этот раз он неожиданно поддался. Мы неуклюже отскочили назад в тот самый момент, когда он, подняв тучу грязи и пыли, рухнул на землю с глухим стуком, отдавшимся в подошвах моих ботинок.
Издав триумфальный возглас, Хёрст бросил лом на землю. Флетч дал ему пять. Мэри совершенно по-дурацки ухмыльнулась. Даже я ощутил моментальный прилив адреналина. Лишь Крис стоял молча с бесстрастным выражением на лице.
Подойдя к дыре, мы заглянули в нее. Флетч щелкнул фонариком. Я отрегулировал шахтерский фонарь на каске, ожидая увидеть перед собой тьму. Черноту, сквозь которую едва способен был проникнуть свет. Длинный отвесный колодец в никуда.
Однако то, что я увидел, было хуже. Куда хуже. Лестница. Металлические перекладины, вделанные в камень и уходящие на огромную глубину. Лестница терялась во тьме. По моей спине пробежали ледяные мурашки.
– Дерьмо, – пробормотал Хёрст. – Ты был прав, Пончик. Это действительно вход.
«Но куда? – подумал я. – Что мы, к чертям, вообще надеемся там обнаружить?»
Хёрст оглянулся на нас. Его глаза горели. Я хорошо знал этот взгляд. Не терпящий возражений, опасный, безумный.
– Ну, кто первый?
Бессмысленный вопрос. Потому что…
Он оглянулся на меня.
– Торни, у тебя вся экипировка.
Ну конечно. Я заглянул в дыру, и меня замутило. Я не хотел туда спускаться. На дне этого глубокого, темного шахтного ствола мы не найдем ничего хорошего. В деле, в которое мы ввязались, вообще не было ничего хорошего.
– Мы не знаем, куда ведет эта лестница, – произнес я. – Эта лестница выглядит старой, ржавой. Она может не выдержать. Падать далеко.
Флетч закудахтал:
– Что такое, Торни? Сдрейфил, как цыпленок?
Да. Сдрейфил. Как самый что ни на есть настоящий цыпленок.
В жизни приходит время, когда нужно сделать выбор. Поступить правильно или поддаться давлению окружающих. Если я сейчас развернусь и уйду, то поступлю здраво, как разумный человек. Возможно, за мной даже последуют другие. Однако тогда я могу забыть о членстве в шайке Хёрста. Вероятно, мне придется до конца учебы есть свои школьные обеды на автобусной остановке.
С другой стороны, я хотя бы буду жив и смогу их есть.
– Джо? – Мэри положила руку мне на плечо. Она улыбалась ленивой пьяной улыбкой. – Ты не должен этого делать, если не хочешь. Все в порядке.
Именно эти слова и заставили меня принять решение. Я затянул ремень на каске моего отца.
– Я пойду, – сказал я.
– Круто! – Хёрст хлопнул меня по спине и обвел взглядом остальных. – Все готовы?
Все закивали, согласно забормотав. Однако я видел нервозность на лице Флетча. Хёрст, подогреваемый выпивкой и маниакальным возбуждением, выглядел уверенным. Ну и Крис. Крис казался настолько спокойным, словно собирался просто пройтись по магазинам.
– Ладно. Давайте просто сделаем эту хрень, – сказал Хёрст, подняв с земли свой школьный галстук и повязав его себе на голову. Ухмыльнувшись, он добавил: – Первая кровь.
Затем, подумав, он наклонился и взял лом.
Взглянув на него, я ощутил непонятную тяжесть в желудке.
– Зачем он тебе?
Вновь ухмыльнувшись, Хёрст похлопал ломом по своей ладони:
– Просто на всякий случай, Торни. Просто на всякий случай.
Лестница в самом деле оказалась ржавой. И узкой. Мне едва удавалось переставлять ноги. Ступени стонали и провисали под моей тяжестью. Отчаянно цепляясь за них, я молился, чтобы лестница не обвалилась до того, как мы спустимся.
А сверху уже доносились звуки, свидетельствовавшие о том, что остальные тоже спускаются. На мою каску сыпались металлические осколки и комья грязи, так что я, даже несмотря на то, что чувствовал себя в ней несколько глупо, был рад, что надел ее; к тому же наличие на каске фонаря позволяло мне хвататься за ступени обеими руками.
Спускаясь, я считал. Десять, одиннадцать, двенадцать. Когда я досчитал до девятнадцати, моя нога, не найдя ступени, уперлась в твердую землю. Меня накрыла волна облегчения. Я спустился. У меня получилось.
– Я внизу! – крикнул я.
– Что ты видишь? – отозвался голос Хёрста.
Я огляделся. Фонарь шахтерской каски излучал слабый желтоватый свет. Я находился в маленькой пещере. В ней вряд ли поместилось бы больше полудюжины человек. Не считая лежавших на земле нескольких предметов, напоминавших кости животных, она была пуста. Я не был уверен в своих чувствах – то ли облегчения, то ли досады.
– Ничего особенного, – ответил я.
Рядом со мной на дно пещеры с глухим звуком спрыгнул Хёрст. За ним последовали Флетч, Крис и Мэри. Мэри, на каблуках и с сидром, спускаться было особенно неудобно.
– И это все? – сказала она.
Обведя пещеру фонариком, Флетч сплюнул.
– Дыра какая-то.
– Полагаю, это было пустой тратой времени, – сказал я, изо всех сил стараясь скрыть удовлетворение в голосе.
Выражение лица Хёрста стало недовольным.
– Ну его все на хрен. Мне надо отлить.
Он отвернулся к стене. Я услышал звук расстегиваемой молнии, и струя хлынула на землю. Пещера была маленькой, так что ее быстро заполнил едкий запах. Количество выпитого Хёрстом сидра делало его еще сильнее.
Крис все так же хмуро осматривался по сторонам.
Я взглянул на него и спросил:
– Ты чего?
– Я думал, здесь будет что-то еще.
– Ну, увы. Так что…
Но Крис меня уже не слышал. Он начал кружить по пещере, как учуявшая кость собака. Внезапно он замер в точке, где тени, казалось, сгущались, становясь еще темнее.
И тогда он исчез. Я моргнул. Какого черта?
– Куда он делся? – спросила Мэри.
Хёрст застегнул штаны и повернулся.
– Где Пончик?
– Здесь, – раздался голос, исходивший, казалось, из ниоткуда.
Я посветил фонарем в ту сторону, откуда он доносился, и увидел его. Проем в каменной стене. Около четырех футов в высоту. Узкий. Его было легко не заметить, если ты не искал его специально. Или если не знал, что он там находится.
– Она уходит вглубь! – крикнул Крис из темноты. – Здесь еще ступени.
– Вот это, на хрен, уже другое дело! – воскликнул Хёрст.
Оттолкнув меня с дороги, он скользнул вслед за Крисом. Мгновение поколебавшись и еще раз щедро отхлебнув сидра, Мэри последовала его примеру. Флетч не отставал.
Вздохнув и мысленно проклиная Криса, я пригнул голову и поспешил за ними. Моя голова с лязгом стукнулась о камень. Шахтерская каска. Она была слишком широкой. Свет замерцал и погас. Вот черт! Наверное, я ударил батарейку. Отступив назад, я снял каску. Придется нести ее под мышкой. Я вновь было двинулся по проходу, но меня что-то остановило. Какой-то звук, напоминавший царапанье по камням. Он доносился сзади, от металлической лестницы, по которой мы спустились.
Я оглянулся, но без фонаря я мог видеть только тени да пляшущие точки перед глазами.
– Э-эй! – позвал я. – Есть кто там?
Тишина.
Глупо, Джо. Там никого нет. Шум, вероятно, был просто ветром, задувавшим в открытый люк. Кто вообще там мог быть? О люке не знал никто. И никто не знал, что мы в него спустились. Вообще никто.
«Никого здесь нету, кроме нас, цыпляток, – пронеслась у меня в голове несколько безумная мысль. Слова из старой песни, которую часто напевала моя бабушка. – Никого здесь нету, кроме нас, вообще».
Последний раз окинув взглядом темноту, я развернулся и двинулся по узкому проходу вслед за остальными.
20
– Хорошие выходные?
Бет нагнала меня в толпе учеников.
Она выглядела свежей, бойкой, и вообще, олицетворяла собой все то, что я терпеть не могу видеть в людях в девять часов утра в понедельник.
– Классно выглядишь, – сказал я, тяжело взглянув на нее из-под едва поднимавшихся век.
– Правда? – Она присмотрелась ко мне повнимательнее. – Потому что ты выглядишь весьма дерьмово.
– Так всегда и бывает после хороших выходных, – ответил я, продолжая плестись по коридору.
– Да уж. Полагаю, в твоем возрасте протрезвление проходит медленнее.