– Прости. Мне правда жаль.
– Словами делу не поможешь.
– Мне просто нужно еще несколько дней.
Глубокий страдальческий вздох.
– Хорошо. Но если у тебя не получится со всем разобраться или если ты вляпаешься еще во что похуже…
– Я тебе позвоню.
– Господи Иисусе, нет. Вызывай полицию, придурок. Или команду «А».
24
– И тогда я сказал этой ученице, что, хотя я и уважаю ее право самовыражаться, швыряясь обувью…
Саймон продолжил свою пустую болтовню. Удивительно, но в этот раз его манера речи, способная любого вогнать в сон, мне практически не мешала. Видимо, я был действительно измотан. Или, возможно, просто научился не обращать на него внимания, подобно тому как не обращаешь внимания на белый шум. Раздражает, но вполне можно игнорировать.
Сегодня мы обедали только втроем: я, Саймон и Бет. Я, впрочем, голоден не был. Вообще. Тем не менее я все же впихнул в себя несколько кусочков жареной картошки в надежде, что это может помочь с моим похмельем. Компанию ей составляла стоявшая передо мной уже вторая банка недиетической колы.
Саймон, как обычно, отпускал шуточки по поводу пьянства во время рабочей недели. Я вежливо улыбался, едва сдерживаясь, чтобы не въехать ему по физиономии, – это, как минимум, причинило бы ненужную боль моей обожженной руке. Относительно профессионально перевязав ее куском наволочки, я говорил всем, что обжегся во время стряпни. Кулинарные экзерсисы спьяну и все такое. Бет время от времени понимающе на меня поглядывала. Она мне не поверила. Впрочем, мне было все равно. Мою голову занимали мысли о прошлой ночи. Слова Маркуса. Встреча с Глорией. Мысли о том, что представить ситуацию хуже той, в которую я вляпался, было бы сложновато…
– Мистер Торн?
Я поднял взгляд. У обеденного стола стоял Гарри. Его лицо было мрачным.
– Мы могли бы переговорить в моем кабинете?
Сложновато, но вполне возможно.
– Конечно.
Я ждал подколку со стороны Саймона, однако ее не последовало. Он, похоже, был увлечен едой. Слишком увлечен. Я отодвинул свой стул.
Бет подняла брови.
– Увидимся позже.
– Да.
Я последовал за Гарри по коридору.
– Могу я спросить, что случилось?
– Я бы предпочел обсудить это в кабинете.
Его тон был ледяным и уклончивым. Мне он не понравился. У меня возникло очень плохое предчувствие. Что, учитывая то, как началось мое сегодняшнее утро, было весьма прискорбно.
Толкнув дверь, Гарри вошел внутрь. Я шагнул сразу вслед за ним. И застыл как вкопанный.
У стола Гарри сидел посетитель.
Услышав звук открывающейся двери, он встал и обернулся.
Я мог бы сказать, что мое сердце упало, если бы ему еще было куда падать. По правде говоря, я едва не рассмеялся. Хотя мне следовало этого ожидать. Я ведь игрок. Вырабатывая свою стратегию, я должен просчитывать все возможные варианты развития партии. Однако в тот момент я почувствовал себя сочным тунцом, оказавшимся среди акул.
Закрыв дверь, Гарри взглянул на нас.
– Полагаю, вы двое знаете друг друга.
– Мы оба выросли в Арнхилле, – ответил Стивен Хёрст. – Однако, если не считать этого, не сказал бы, что я, по сути, «знаю» мистера Торна.
– Ну, я был щепетилен в выборе друзей уже тогда, – сказал я.
Самодовольство моментально слетело с лица Хёрста. Затем его взгляд упал на мою перебинтованную руку.
– Опять дерешься?
– Разве что с печкой. Или это было предложение?
– Мистер Торн, мистер Хёрст, – перебил нас Гарри, – мы можем сесть?
Хёрст опустился в кресло. Подойдя к другому такому же, я неохотно последовал его примеру. Я чувствовал себя так же, как и двадцать пять лет назад, когда мы сидели перед директором.
– Что ж, – начал Гарри, перекладывая на столе какие-то бумаги. – До моих ушей дошли сведения, которые, как я думаю, нам следует обсудить.
Сделав над собой усилие, я постарался, чтобы мой тон звучал как можно более приятно:
– Это касается Джереми Хёрста и инцидента, произошедшего вчера в туалете с Маркусом Доусоном? Если так, то…
– Нет, – оборвал меня Гарри. – Это здесь ни при чем.
– О!
Приготовившись к обороне, я взглянул на Хёрста. Его лицо успело вновь приобрести прежнее самодовольное выражение. Мне хотелось стереть его, раздробив ему челюсть. Хотелось броситься на Хёрста, схватить его за глотку и сдавливать ее до тех пор, пока у него глаза не вылезут из орбит, а язык не посинеет.
Вместо этого я произнес:
– Тогда, полагаю, вам стоит меня просветить.
– Прежде чем занять должность здесь, в Арнхилле, вы работали в Стокфордской академической школе.
– Верно.
– Вы предоставили рекомендацию от вашего бывшего директора, мисс Кумбс?
Я почувствовал, что мои подмышки начали потеть.
– Да.
– Вот только это не совсем правда, не так ли?
– Боюсь, я не понимаю.
– Мисс Кумбс не давала эту рекомендацию.
– Не давала?
– Она отрицает, что вообще когда-либо слышала о ней.
– Что ж, полагаю, вы могли что-то не так понять.
– Сомневаюсь. Мисс Кумбс говорила вполне ясно – вы уволились из Стокфордской академической школы внезапно, вскоре после того, как из школьного сейфа пропала крупная сумма денег.
– Пропавшие деньги нашли.
Хёрст не выдержал:
– Как я понимаю, ты любишь играть в карты, Джо?
Я повернулся к нему:
– А что? Желаешь сыграть партеечку в лжеца? Какое это вообще имеет к тебе отношение?
– Если ты запамятовал, я вхожу в совет школы. И когда до моего ведома доводят, что один из учителей не соответствует занимаемой должности…
– Прошу прощения. Доводят до твоего ведома? Кто?
Его губы сжались. И тогда до меня дошло. Саймон Сондерс. Он был в «Лисе» в ту ночь, когда я столкнулся с Хёрстом. Он с ним знаком. Как, впрочем, вероятно, и все в Арнхилле. Зачем бежать к Гарри, если можно сделать все через его голову, поговорив с кем-то из школьного совета, заодно заручившись поддержкой этого кого-то для получения преференций в будущем? Так подлый жабеныш убивал сразу двух зайцев.
– Тебе следует быть осторожнее со своими источниками, – сказал я.
– Значит, ты не отрицаешь сказанное?
– Я бы сказал, что озвученная только что версия весьма далека от правды. И я предпочел бы обсудить это со своим начальником лично.
Глаза Хёрста вспыхнули.
– Правда в том, что ты занял эту должность, предоставив поддельную рекомендацию, а предыдущую покинул при весьма подозрительных обстоятельствах. Не говоря уже о том, что ты развязал вендетту против моего сына, вне всяких сомнений, мотивируя это твоим якобы имевшим место в прошлом конфликтом со мной. Твое поведение и то, как ты исполняешь свои обязанности в качестве учителя, неприемлемо. О, и от тебя воняет выпивкой.
Поправив галстук, Хёрст сел в кресло с выражением триумфа на лице. Сидевший с другой стороны стола Гарри устало взглянул на меня.
– Мне жаль, мистер Торн, но я вынужден передать это на рассмотрение совета. Вы имеете право обратиться за помощью в профсоюз, но в свете открывшихся фактов…
– Обвинений. В большинстве своем – бездоказательных.
– Тем не менее у меня нет выбора. Я вынужден временно отстранить вас от исполнения ваших обязанностей, пока мы не примем решение относительно вашего будущего в школе.
– Понимаю.
Я встал, стараясь унять нервную дрожь. В какой-то мере меня трясло от похмелья, но в основном – от злости. Я не должен этого показывать. Хёрст не должен понять, как он меня задел. Игрок всегда должен выглядеть бесстрастно.
– Я только соберу свои вещи.
Я зашагал к двери, однако затем остановился. Игрок также должен уметь показывать, что выигрышная карта по-прежнему у него. Я взглянул на Хёрста.
– Хороший галстук, кстати.
Выражение его лица стало именно таким, какое мне и требовалось.
В столовую я возвращаться не стал. Забрав пальто и рюкзак из учительской, которая, к счастью, оказалась пустой, я направился к выходу. Я не был уверен, что смогу сдержаться, если еще раз увижу Саймона, а, учитывая, что меня и так уже отстранили, пометка о нападении на коллегу в моем личном деле мне не нужна была однозначно.
Выйдя в вестибюль, я остановился. Мисс Грейсон за стойкой не было. Вместо нее там сидела ее более молодая копия – такая же темноволосая и в таких же очках, пусть и без бородавки с волоском. Она печатала что-то на компьютере.
– Прошу прощения. Где мисс Грейсон?
– Она простужена.
– О!
– Вам нужно с ней поговорить?
– Ну, я ухожу и хотел с ней попрощаться. Вы не знаете, когда она вернется?
– Боюсь, что нет.
– Ясно. Благодарю за помощь.
Я повернулся, чтобы уйти.
– Ох, мистер Торн…
– Да?
– Мистер Прайс попросил, чтобы вы перед уходом сдали свой пропуск.
Пропуск, позволявший мне входить в школу. Очевидно, Гарри решил не рисковать.
– Он беспокоится, что я могу прокрасться обратно и украсть деньги на школьные обеды?
Ни намека на улыбку. Я задумался о том, как много ей было известно. Как много было известно всем им.
– Хорошо.
Я вытащил пропуск из кармана и едва сдержался, чтобы не хлопнуть им по столу.
– Спасибо.
– Не за что. И передавайте мои наилучшие пожелания мисс Грейсон.
– Разумеется.
Она улыбнулась дежурной улыбкой, а затем взяла пропуск и, словно для того, чтобы у меня не осталось никаких иллюзий по поводу срока моего отстранения, аккуратно разрезала его ножницами пополам и бросила в корзину.
Когда я вернулся, коттедж встретил меня неприветливо. Он поглядывал на меня своим единственным целым окном и словно бы шипел сквозь трещины во входной двери: «Посмотри. Посмотри, что ты наделал. Теперь доволен?»
Нет, подумал я. Потому что я еще не закончил. Я толкнул дверь, и она, на мгновение заклинив, с недовольным скрипом открылась. Я не был уверен, что коттедж на моей стороне. Он был слишком связан с прошлым и слишком сросся с деревней. Он не хотел, чтобы я в нем жил, и не собирался создавать мне комфорт. Впрочем, мне было все равно. Я в любом случае не планировал здесь задерживаться.