Войдя внутрь, я бросил рюкзак на диван. Комната была в том же разоренном состоянии, в котором я обнаружил ее, вернувшись вчера вечером. Я подумал, что надо бы в ней прибраться, и решил пойти покурить.
Возможно, Хёрст оказал мне услугу, лишь ускорив неизбежное. Я ведь все равно не собирался оставаться, не правда ли? Не собирался жить в месте, полном столь темных и болезненных воспоминаний. Раненое животное вырывается из капкана не для того, чтобы вновь броситься в его железные челюсти и ждать, пока они не раздробят его кости.
Во всяком случае, если у него нет на то чертовски веской причины.
Хотелось бы считать, что причиной была Энни или эсэмэска. Однако все было не так просто. Даже мое чувство вины не было достаточно сильным, чтобы я вернулся. Не само по себе.
Правда заключалась в том, что я был в отчаянии. С одной стороны, мне нужно было убираться куда подальше, с другой, я увидел возможность расплатиться со своими огромными долгами и свести старые счеты одновременно. Возможно, мысль об этом всегда вертелась на задворках моего сознания. Я знал, что у меня есть нечто, что может разрушить жизнь Хёрста. Мысль о том, чтобы еще и получить с него деньги, пришла позднее.
Я не ожидал, что он будет столь решителен в своем стремлении выжить меня из деревни. Однако, несмотря на все его угрозы и манипуляции, он наконец выложил все свои карты. Больше у него нет козырей. Остался лишь один способ от меня избавиться, и, хотя я не сомневался, что Хёрст способен на убийство, ставки были слишком высоки. Захочет ли он рискнуть карьерой, комфортной жизнью, семьей?
Я надеялся на отрицательный ответ и все же не готов был на это поставить.
Закрыв заднюю дверь, я вошел внутрь. Меня вновь охватило ощущение холода. Из стен опять доносились щелчки. Впрочем, я уже начал привыкать и к тому, и к другому. При этом я не был уверен, что это столь же хорошо, как привыкание к монотонному жужжанию Саймона. Привыкая, человек успокаивается. А привыкая к плохому, ты либо становишься его соучастником, либо оно тебя поглощает.
Я вернулся в гостиную и, взяв свой телефон, набрал номер Брендана. Он ответил почти сразу.
– Теперь-то тебе чего?
– А вдруг я просто хочу услышать твой сладкий голос?
– Надеюсь, ты в белье.
– Мне нужна услуга.
– Серьезно? Знаешь, у меня в бороде сейчас запуталось дерьмо песчанки.
– Я думал, что у твоей сестры хомяки.
– Песчанки, хомяки – какая, к едрене фене, разница? Мелкие ублюдки всю ночь сбрасывали дерьмо мне на голову. Сколько еще я должен здесь оставаться?
– Портплед, за которым я просил тебя приглядывать, все еще у тебя?
– Портплед? Какой портплед?
– Я сейчас лопну от смеха. Чехол для костюмов.
– Да, он у меня.
– Сможешь отправить его мне с ночным курьером?
– Джо…
– Слушай, я просто хотел сказать, что ты был хорошим другом. Спасибо тебе.
– Только не помри там от избытка чувств.
– Ну, я и говорю это на случай, если вдруг правда помру.
Повисла пауза. Затем Брендан, с трудом сдерживая эмоции, произнес:
– Иди ты к едрене фене, пока я не откусил одной из этих етитских песчанок голову, как Оззи Осборн летучей мыши.
Он повесил трубку. Я взглянул на часы. Полчетвертого дня. Я еще раз оглядел разгромленную гостиную. Подняв с пола Эбби-Глазки, я усадил ее обратно в кресло. Она смотрела на меня единственным холодным голубым глазом. На месте второго была теперь лишь темная пустая глазница. Я начал искать глаз, но тщетно. Внезапно у меня перед глазами возникла картина того, как копошащиеся черные жуки уносят его на своих спинках. Я мысленно поблагодарил свое воображение. Именно этого мне и не хватало для полного счастья.
Телефон зазвонил, заставив меня вздрогнуть. Я нажал на кнопку приема вызова.
– Алло?
– Почему ты не сказал, что собираешься прогулять уроки? Я бы к тебе присоединилась.
Бет. Ну конечно.
– Откуда у тебя мой номер?
– Взяла у Даниэль в вестибюле. Я знаю ее брата. Мы с ним играем в одной команде во время барных викторин.
– Значит, полагаю, ты знаешь, что случилось?
– Гарри сказал мне, что ты взял отпуск.
– Значит, вот как он это назвал?
– А ты как назовешь?
Я колебался.
– Ты ведь увольняешься, правда?
– Думаю, уже уволился.
– Господи Иисусе, это вполне может оказаться мировым рекордом.
– Рад, что моя краткость тебя впечатляет.
– Только никому не говори. Это как-то связано с произошедшим вчера с Джереми Хёрстом?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
– Это сложно объяснить.
– Насколько сложно?
– Ну…
– Настолько, что потребуется несколько пинт пива? Или все настолько сложно, что не обойтись без нескольких бокалов бурбона?
Я задумался.
– Однозначно второе.
– Ясно. Увидимся в «Лисе» в семь. Советую предварительно хорошенько набить себе желудок.
Она повесила трубку не прощаясь. Прямо как Брендан. К чему бы это?
Нужно было что-то сказать. У меня накопились вопросы. Впрочем, я решил, что они могут подождать. Тяжело опустившись на жесткий каркас дивана, я стал думать о том, что неплохо бы приготовить себе кофе. Внезапно мой взгляд упал на Эбби-Глазки. Или теперь ее правильнее будет называть Эбби-Одноглазка? Решено, подумал я, подавив дрожь.
Я вышел из дома и отправился в закусочную.
25
Этим вечером «Лис» выглядел еще более захудалым и обшарпанным. Рассыпается на глазах, подумал я. Словно мое появление запустило нечто вроде цепной реакции. Словно бы обветшалый паб находился в мумифицированном состоянии, а теперь в его саркофаге появилась трещина, впустившая внутрь кислород, из-за которого все начало гнить и разлагаться.
Толкнув дверь, я вошел в зал. Обведя помещение взглядом, я понял, что ни Хёрста, ни его громил в тот вечер в пабе не было. За столами сидели лишь несколько угрюмо уставившихся в свои бокалы с элем и лагером пожилых клиентов – вероятно, тех же, что и в прошлый раз.
Бет еще не пришла, однако я заметил знакомое лицо. За барной стойкой вновь стояла Лорен. Она, конечно, не светилась дружелюбием, однако все равно выглядела явно выигрышнее своего похожего на вурдалака мрачного сменщика.
Я улыбнулся:
– Все в порядке?
Она взглянула на меня так, как будто видела впервые в жизни. Пришлось напомнить:
– Джо Торн. Учитель. Мы встречались у старой шахты.
– О! Да. Ясно. – Ее губы слегка дернулись, однако я не мог с уверенностью сказать, была ли это улыбка или же я просто вызвал у нее раздражение. – Ну, чего вам налить?
– М-м-м, бурбон, пожалуйста. Двойной.
– Два двойных.
Я обернулся. Рядом со мной стояла Бет. В этот раз ее волосы были распущены и спадали на плечи, отчасти напоминая дреды. На ней была надета кожаная куртка на два размера больше, из-за чего она казалась еще более миниатюрной, а ее ноги в обтягивающих черных джинсах и мартинсах – еще более худыми.
Бет скептически ухмыльнулась, и кольцо у нее в носу заблестело.
– В учительской все только о вас и говорят, мистер Торн.
– Правда? Вот, значит, почему мне икается.
– Или у Саймона просто есть твоя фигурка, в которую он втыкает иголки.
– Полагаю, он вне себя от горя из-за моего преждевременного отъезда.
– Если горе выражается в напевании «О, какое прекрасное утро» – то да.
Лорен со стуком поставила бокалы на барную стойку, однако, несмотря на ее привычную грубоватость, я заметил, что виски был в них налит щедро.
– Девять фунтов, пожалуйста.
– Спасибо.
Расплатившись своей последней двадцаткой, я задумался о том, насколько уже превысил лимит кредитной карты и когда банк заблокирует все мои платежи.
Бет взяла свой бокал.
– Пересядем?
Мы отправились к столику в дальнем углу. Чего в «Лисе» точно было в избытке – так это темных пыльных углов, идеально подходивших для тех, кто не хотел, чтобы их заметили или подслушали.
Бет уселась на один из твердых деревянных стульев. Я последовал ее примеру. Мы оба отхлебнули виски. Мой глоток оказался больше.
– Ну так как? – произнесла она со значением. – Не расскажешь, что на самом деле произошло?
– А что сказал Гарри?
– Сказал, что ты взял отпуск по личным обстоятельствам.
– А о чем судачат в народе?
– О, судачат о том, что у тебя случился нервный срыв, что тебя выпер Хёрст-старший, что тебя похитили инопланетяне и все такое.
– Ясно.
– Ну и?
– Инопланетяне, разумеется. Они завладели моим телом, а мое настоящее «я» томится в коконе в коттедже.
– Хм. Почти правдоподобно… Вот только все сегодня видели Гарри с Хёрстом.
Я посмотрел в свой бокал.
– Я солгал, чтобы получить здесь работу. Подделал рекомендательное письмо из своей старой школы. Откуда уволился при довольно подозрительных обстоятельствах. Гарри об этом узнал.
– Ладненько. А что ты такого натворил в своей старой школе?
– На самом деле ничего. Но я собирался украсть деньги из школьного сейфа, чтобы расплатиться с долгами.
Я наблюдал за ее реакцией.
– Однако ты этого не сделал?
– Нет.
Бет задумчиво кивнула.
– Тогда как Гарри узнал… – начала было она, но тут же выставила руку. – Нет, подожди. Саймон. Саймон ведь упоминал, что откуда-то тебя знает?
– Да. И, полагаю, Саймон знает Хёрста.
– Мне об этом известно не было… Впрочем, Саймон – тот еще лизоблюд. Он вылижет задницу любому, если это позволит ему подняться чуть выше по социальной лестнице.
– Лизоблюд?
Она подняла бокал:
– И это еще мягко сказано.
– Ну, как видишь, лизоблюды неплохо устраиваются в жизни. В то время как я временно остался без работы. И не факт, что временно.
– Я бы не была настолько уверена. Гарри ты нравишься. И детям, похоже, тоже. Гарри с ног сбился, пытаясь найти на эту должность кого-то, кто не был бы желторотым выпускником колледжа.
Я покачал головой.
– Хёрст не позволит Гарри взять меня обратно.