я.
Теперь он жил с опекунами и наблюдался у психиатра. Он все еще пребывал в состоянии шока от внезапной загадочной смерти обоих родителей. Я бы хотел сказать, что мне было его жаль, однако каждый раз, когда у меня возникало такое чувство, мысль о Бенджамине Мортоне убивала его на корню.
Я не мог утверждать этого с уверенностью, однако полагал, что Джереми отвел его в пещеру. Уж не знаю, чем это было – шуткой или неким «ритуалом». Однако с Беном там что-то произошло. Что-то плохое. И, возможно, он был не первым. Я подумал о племяннице Бет, Эмили. Еще один изменившийся ребенок. Еще одна трагически оборвавшаяся жизнь.
А Джереми никому об этом не рассказывал. Кроме, быть может, своей матери.
Тела Хёрста и Мэри обнаружили на территории старой шахты. Полиция все еще расследовала обстоятельства их смерти. Некоторые партнеры Хёрста были весьма сомнительными личностями. Да и врагов у него было в избытке. А с учетом того, что в багажнике его машины нашли сумку с окровавленным ломом внутри, расследование должно было занять некоторое время. И мне почему-то казалось, что оно вообще могло зайти в тупик.
Карстовую воронку вскоре должны были засыпать, а проект сельского парка уже представили на рассмотрение. Дома там точно никогда не построят. Ни один сельсовет в жизни такого бы не одобрил.
Полицейские ко мне, разумеется, приходили. Детектив Тейлор вместе со своим коллегой, здоровенным – на самом деле просто огромным – сержантом по имени Гэри Барфорд. Они сумели обнаружить в машине Хёрста мои следы, в ответ на что я с готовностью признал, что он однажды вечером подбросил меня до дома. Дальнейшие их вопросы носили поверхностный характер.
– Значит, меня ни в чем не подозревают? – спросил я, когда они уходили.
– По этому делу – нет, – ответила Тейлор, вздернув бровь.
Здоровяк-сержант расхохотался. Полицейский юмор.
– Все указывает на то, что работал профессионал, – сказал он. – А я не сказал бы, что вы похожи на киллера.
Я мог бы ответить им, что киллеры (как и киллерши) бывают разными. Однако вместо этого я просто улыбнулся.
– Слова тоже убивают, – произнес я.
Он с удивлением посмотрел на меня. Учительский юмор.
Бет подозрительно покосилась на мою колу.
– Тебе правда нужно уехать сегодня? На посошок обычно пьют другое. Мы могли бы заказать бутылку вина. А ты мог бы задержаться до второй половины дня.
Я взглянул на нее. Мне будет не хватать возможности вот так вот просто на нее смотреть. Так что я был рад, что мы помирились. Я сказал ей, что вернулся в Арнхилл, потому что винил Хёрста в самоубийстве Криса. Что мне нужно было разобраться с неупокоенными призраками. Это было полуправдой. Как и почти любая ложь. Но иногда этого достаточно.
– Как бы то ни было, – сказал я, – мне нужно уезжать. Но я должен был с тобой попрощаться.
Бет состроила гримасу.
– Ты само очарование. Пойду пописаю.
Скользящей походкой она отошла от стола. Я глядел вслед ее удаляющейся стройной фигуре. На ней были черные джинсы в обтяжку, «Мартинсы» и мешковатый полосатый джемпер с прорехами, которые, как я полагал, были данью моде, а не работой чрезмерно прожорливой моли. Я почувствовал укол сожаления. Мне нравилась Бет. Очень. И я почти готов был поверить, что тоже ей нравился. Она – хороший человек. А вот я – нет. Именно поэтому я и уезжал. Чтобы держаться от нее как можно дальше.
– Миска жареной картошки на двоих.
Я поднял взгляд. Лорен со стуком поставила на стол миску. Картофель наполнял ее до краев.
Я улыбнулся.
– Спасибо!
– На здоровье!
– Не только за картошку.
Она прищурилась.
– Я вспомнил, что это ты нашла меня у шахты тем вечером.
В воздухе повисла пауза. И когда я уже думал, что она так ничего и не скажет, Лорен произнесла:
– Я вывела пса на его последнюю прогулку.
«Старый пес, – подумал я. – Пес ее матери. У которого вокруг шеи не было меха. И который любил кусаться».
– Что ж, еще раз спасибо, – сказал я вслух. – За то, что привела меня домой. И за то, что ничего об этом не сказала. Ну и за все остальное. До сих пор не могу вспомнить всех деталей.
– Я сделала не так уж много.
– Не думаю, что это правда.
Она пожала плечами.
– Как твоя голова?
Подняв руку, я потрогал свой лоб. На виске был небольшой красный рубец. При прикосновении он слегка болел, подобно уже почти сошедшей шишке. Однако в остальном все было в порядке.
– Наверное, ударился, когда упал.
– Ты не падал.
– Нет?
– Не очень сильно.
Развернувшись, она зашагала обратно к барной стойке, а я так и глядел ей вслед, пока не услышал голос вернувшейся Бет:
– Ты что-то сказал?
– Нет. Ничего. – Я подал ей соусницу. – Кетчуп?
– Спасибо, – она взяла соусницу. – О, пока не забыла.
Бет полезла в свою сумку и вытащила оттуда небольшую коробку из-под обуви. Поставив коробку на стол, она подвинула ее ко мне.
– Тебе все же удалось достать? – спросил я.
– Не мне. Мисс Крэддок, учительнице биологии.
– Спасибо.
Открыв коробку, я заглянул внутрь.
– Познакомься с Пушистиком, – сказала Бет.
– Он не… ну, знаешь?
– Не-е-ет. Естественные причины.
– Хорошо. Спасибо.
– Не считаешь, что тебе следует меня просветить?
– Нет.
– Человек-загадка.
– Международного масштаба.
– Я буду по тебе скучать.
– Я тоже, – ответил я с улыбкой.
– А теперь ты не мог бы убрать эту фигню? У меня от нее портится аппетит.
Я сунул коробку к себе в рюкзак.
– Так лучше?
– Я имела в виду твою дурацкую улыбку.
Когда я сел в машину, чтобы ехать обратно на северо-запад, на часах было уже три. Мы с Бет обменялись телефонами и пообещали друг другу оставаться на связи, хоть я и понимал, что этого, вероятно, не будет, поскольку ни она, ни я не принадлежали к тому типу людей, которые переписываются в мессенджерах. Впрочем, это тоже меня устраивало.
Не было ни объятий, ни слез, ни страстного романтичного поцелуя в последнее мгновение. Она не бежала по улице вслед за моей машиной. Я лишь увидел в зеркале заднего вида, как она, сделав победный жест, скрылась в дверях паба. И хорошо.
Я ехал по главной улице. Однако, доехав до ее конца, я остановился у церкви Святого Фаддея.
Выйдя из машины, я толкнул калитку. Она сидела на расшатанной скамейке. В своем простом сером жакете, надетом поверх синего платья, она выглядела спокойной и сдержанной. Услышав мои шаги, она обернулась.
– Странное место для прощальной встречи, – сказала мисс Грейсон.
– Я подумал, что оно нам подойдет.
– Полагаю, что так.
Мы смотрели на окружавшие нас могилы.
– Она ведь не здесь похоронена, правда? – спросил я.
– Кто?
Впрочем, она знала, о ком я спрашивал.
– Ваша сестра.
– Это церковное кладбище уже давно не используется.
– Ни на одном из окрестных кладбищ она тоже не похоронена. Я проверял.
– Мои родители ее кремировали.
– В крематории о ней тоже нет никаких записей. Как и о ее смерти вообще, если уж на то пошло.
Повисла долгая пауза. Затем мисс Грейсон произнесла:
– Потеря ребенка – это невообразимая боль. Я думаю, что горе – это вид безумия. Оно может заставить вас совершать вещи, о которых в нормальных обстоятельствах вы бы даже помыслить не могли.
– Что с ней случилось? – спросил я.
– В одну ночь мои родители куда-то ее унесли. И никогда не приносили обратно. Во всяком случае, не приносили обратно домой.
– Вот почему вас так заинтересовала история Арнхилла и шахты? Поэтому вы сказали, что знаете, что произошло с Энни?
Кивнув, она спросила:
– Авария действительно была случайностью?
– Да, – ответил я. – Была.
Лицо мисс Грейсон приобрело задумчивое выражение.
– Люди говорят, что жизнь находит свой путь. Возможно, смерть тоже иногда его находит.
«И в итоге у смерти всегда выигрышная комбинация», – подумал я.
– Мне нужно ехать. – Я протянул ей руку. – Прощайте, мисс Грейсон.
Она пожала ее своей прохладной мягкой рукой.
– Прощайте, мистер Торн.
Встав, я зашагал прочь. Я уже почти дошел до калитки, когда она меня окликнула:
– Джо!
– Да?
– Спасибо вам. За то, что вернулись.
Я пожал плечами:
– Иногда у человека просто нет выбора.
38
Змеившиеся проселочные дороги были темными, так что я ехал по ним медленно и осторожно. Впрочем, даже несмотря на мой черепаший темп, путь занял меньше времени, чем я ожидал. В час пик я не попал, да и мой разум был занят. Слишком занят.
Я остановился в переулке у дома, за несколько подъездов от того, где мы жили вместе с Бренданом. Выйдя из машины, я огляделся. Мне пришлось дойти до самого конца дороги, прежде чем я нашел его. Видавший виды «Форд Фокус» с двумя детскими креслами внутри и наклейкой «Маленькие монстры на борту» на заднем стекле.
Некоторое время я постоял, разглядывая автомобиль, а затем неторопливо зашагал к расположенному в паре кварталов пабу, в котором ранее так любил сидеть. Хорошее заведение. Там готовили совершенно сногсшибательный пирог с говядиной и почками.
Я заметил его сразу же, как только вошел в зал. Он сидел за нашим обычным столиком в дальнем углу. Заказав пиво и пакет чипсов, я направился к нему. Он поднял взгляд, и его изрезанное морщинами лицо расплылось в ухмылке.
– Вы только посмотрите, кого занесло в наши края.
Я поставил свое пиво на стол, а он поднялся, широко распахнув руки. Мы обнялись, так что он не видел моего лица.
После этого мы наконец сели. Брендан поднял свой бокал апельсинового сока.
– Рад, что ты вернулся целым и невредимым.
– Спасибо, – сказал я, отхлебнув пива.
– Теперь-то ты мне расскажешь, что, етить его в пень, случилось?
– Блондинка больше не представляет проблемы.
– Нет?
– Она мертва. Случайность.