– Да-а, джентльмены, – разочарованно произнес президент Рузвельт, – не густо. Реальные политические планы на основе столь неопределенной информации строить невозможно. Поэтому в Филадельфийской лаборатории с сегодняшнего дня обойдутся без вас троих. Дело с пришельцами из будущего важнее. В настоящий момент в Норфолке к переходу в Средиземное море готовятся два авианосца типа «Эссекс», которые мы поставляем русскому флоту на основании соглашения о ленд-лизе. Русские команды и морские летчики уже на кораблях, осваивают новую для них технику. Вас мы намереваемся включить в команду американских специалистов, которые будут присутствовать на кораблях при переходе через Атлантической океан и некоторое время после того. Командующий русским флотом, действующим в Средиземном море, адмирал Ларионов, является одним из ключевых пришельцев из будущего, и именно он является вашей основной целью. Надеюсь, что, побывав на кораблях из будущего и заведя знакомство с этим человеком, вы сможете составить для нас более подробный и определенный доклад. В последнее время мы слишком часто ошибались, и хотя бы для разнообразия необходимо принять верное решение. А сейчас, джентльмены, ступайте и немедленно отправляйтесь в Норфолк.
9 мая 1943 года. 11:25. г. Белосток, бывший дворец графов Браницких, штаб 1-го МК ОСНАЗ.
Командующий мехкорпусом генерал-лейтенант Бережной Вячеслав Николаевич.
К дате, праздничной для всех выходцев из двадцать первого века, девятому мая, наш корпус подошел в полной боевой форме. После кровавого рубилова конца прошлого года все шесть мехкорпусов ОСНАЗ были переведены на новые штаты, увеличившие их пробивную мощь чуть ли не вдвое. Разогнавшаяся после эвакуации на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию советская промышленность непрерывным потоком гнала на фронт самые современные танки, артиллерийские орудия, самолеты и стрелковое оружие. Не отставал и ленд-лиз, в течение 1942 года в несколько раз нарастивший свои поставки. Все, что прежде доставалось англичанам, теперь шло к нам. Ну, после того как немцы были с треском выпнуты из Норвегии, конвои Нью-Йорк-Рейкьявик-Мурманск стали ходить регулярно, как трамваи. С осени прошлого года на Красную Армию стала работать и шведская военная промышленность, прежде исправно снабжавшая вермахт.
Поэтому уже к началу сорок третьего года Советский Союз мог себе позволить экипировать, вооружить и снабжать топливом и боеприпасами не только двенадцать миллионов бойцов и командиров линейных частей РККА, но и шесть мехкорпусов ОСНАЗ, фактически расширенных до уровня гвардейских танковых армий образца того самого славного 1945 года. Уж не знаю, почему Верховный не хочет именовать нынешние мехкорпуса армиями, ведь их названием уже давно никого не обманешь. Элитный инструмент страшной пробивной силы, по мощи в несколько раз превосходящий пресловутые немецкие панцергруппы первого этапа войны. Я сам иногда тихо балдею, когда задумываюсь, во что выросла та компактная механизированная бригада, вместе с которой мы выскочили из Крыма в середине января прошлого года. Сейчас в моем корпусе-армии одних только тяжелых танков ИС-1 целых сто двадцать штук. По одному батальону в каждой танковой бригаде; следом за ними стоят шестьсот Т-42 и восемьсот сорок БМП. По новому штату количество танковых бригад в штате увеличили с двух до четырех, и, помимо тяжелого танкового батальона, включили в их состав тяжелый штурмовой самоходный полк. А это еще тот подарок…
Тяжелая штурмовая самоходка корпусом слегка напоминает свой прототип ИСУ-152 из нашего прошлого. Вот именно что слегка. Этот приземистый угловатый монстр с монолитным скошенным лобовым листом комбинированной брони, прикрывающим надгусеничные полки, предназначен, помимо прочего, и для того, чтобы на встречных курсах резаться с уже появившимися на фронте «Тиграми» и пока только еще ожидающимися «Пантерами». Поэтому на поверхности его лобовой и бортовой брони, а также на маске орудия, плотно, как чешуя на доисторическом ящере, лежат металлокерамические плитки дополнительной защиты. И среди этих бугрящихся плиток подобно единственному прищуренному глазу смотрит вперед смотровой люк механика-водителя с установленными на нем триплексами для вождения «по-боевому». Дополнительно солидности добавляет толстая сигара шестидюймовой гаубицы со щелевым дульным тормозом и вздутием эжектора (а вот это уже привет из наших времен). Одним словом, посмотришь в лицо этой громиле – и увидишь сплошную сокрушительную мощь и непреклонную решимость. Даже самому страшно становится. Кстати, немцы нашу «красотку Дуню» еще не видели… В бою она еще не была, так что сильные впечатления у них еще впереди[28].
Но и это далеко не все. По новому штату корпус получил двойное количество гаубичных, противотанковых и зенитных артбригад, а в каждой такой бригаде добавилось по одному дивизиону. В гаубичные бригады для усиления включили по дивизиону местных «эрзац-тюльпанов». Двухсотсорокамиллиметровый миномет – в деле тоже штука страшная, а в самоходном варианте на базе Т-42 еще и мобильная. Таким образом, мехкорпуса ОСНАЗ вооружены и оснащены так, что я теперь даже не знаю, чего еще и хотеть. Разве что пару полков «Катюш», но, как мне кажется, это уже от Лукавого. Полки реактивных гвардейских минометов придаются нам при прорыве фронта, и этого вполне достаточно. Там, в рейде, эти нежные, не очень проходимые, зато уязвимые машины станут нам только обузой, дорогим чемоданом без ручки.
Но даже самая мощная и совершенная техника и вооружение – это конечно, важно, но еще далеко не все. Главное – это люди, без которых даже совершеннейшая техника становится не более чем кучей бесполезного хлама. А люди в ОСНАЗе опытные, битые и бывалые, проверенные почти двумя годами войны. Новобранцев нет – до перевода в ОСНАЗ все успели повоевать: кто под Москвой, кто на юге, а кто при обороне Ленинграда. Каждый был ранен (некоторые по нескольку раз), почти все имеют боевые награды. Одним словом – солдаты-победители во всей своей красе. И таковы все: от рядовых автоматчиков бронедесанта, мотострелков, танкистов и самоходчиков до старшего командного состава. Если рядовых красноармейцев, младших командиров, а также командный состав (вплоть до командиров полков, встретивших здесь войну два года назад) можно назвать невинными жертвами вероломства врага, собственной неопытности и неуверенности в своих силах, то, начиная от командиров тогдашних дивизий и выше редко про кого можно сказать доброе слово. Если отдать им даже такой совершенный инструмент как мой корпус, то они снова потерпят поражение, и с тем же результатом. По счастью, на нынешний момент те, кому просто не хватало опыта, успели доучиться в боях (это тоже университеты), а под их деятельностью уже подвело черту ведомство Лаврентия Павловича или вражеские пули (если генерал лично возглавляет контратаку стрелковой цепи, это говорит о его полной профессиональной непригодности).
Сегодня старший командный состав корпуса (ваш покорный слуга, начштаба генерал-майор Ильин, особист Иса Санаев и наш бессменный комиссар Леонид Ильич) собрался в моем кабинете для легкого праздничного «отмечания». Кстати, Ильич Второй (этот анекдот он заценил, ржал как жеребец на случке) примчался первым и занял свое место в «комиссарском» углу. Он у нас чемпион корпуса в области выпитых спиртных напитков, но мы ему это прощаем. Во-первых – потому что состояние легкого подшофе (нажираться он не нажирается) не мешает ему исполнять служебные обязанности. Во-вторых – потому что под наркозом ведет он себя прилично, мордой в грязь не падает (не то что некоторые президенты), не скандалит и в драку не лезет. Оркестрами не дирижирует. Сангвиники – они такие, жизнерадостные. В-третьих – потому что Лёня прекрасно знает, когда, где и в какой компании пить можно, и никогда этого правила не нарушает. Приезжал тут к нам с официальным визитом король Георг, так товарищ Брежнев все три дня был образцовым политработником – хоть сейчас на плакат. Ни капли в рот при посторонних. Ну да ладно с ним, с Георгом – он как приехал, так и уехал; а у нас сегодня праздник, и Леня это знает. Не выпить по такому поводу нельзя…
– Ладно, товарищи, – говорю я, – праздник есть праздник, гуляют все. Но понемногу. Во-первых – потому что дата неофициальная, только для своих. Во-вторых – потому что День Победы здесь случится явно не в сорок пятом году и не девятого мая. Силища за зиму накоплена неимоверная; лишь только поступит приказ – и начнется такое, что наши зимние подвиги покажутся пионерской игрой «Зарница». А ведь мы с вами и так стоим на пороге Европы, а не под Брянском и Орлом, как год назад…
– Знаете, Вячеслав Николаевич, за что я вас люблю? – с благодушием в голосе неожиданно произнес комиссар ГБ третьего ранга Иса Санаев. – Еще тогда, в Крыму, когда мы с вами встретились в первый раз, вы уже точно знали, где мы будем через год и где через два, а также когда закончится эта война. Не так, как в вашем мире, а по-новому, максимально ускоренным образом.
– Пятилетку в три года, Иса Георгиевич, да еще и с перевыполнением, – усмехнулся мой начштаба Коля Ильин. – Вон совсем недавно наши Италию тряханули как грушу и Югославию тоже освободили полностью и до самого конца. А ведь там у нас на Италию наши даже не замахивались, отдали американцам, и север Югославии освобождали по остаточному принципу в мае сорок пятого, когда немцы уже толпами бежали сдаваться англичанам. А вы что скажете, Леонид Ильич?
– Кампания сорок третьего года только начинается, – с нарочито серьезным видом произнес Брежнев, – а немцев от нее уже тошнит. При этом основное веселье даже не начиналось, так, приняли по рюмочке для разогрева. Вы мне, Николай Викторович, вот что скажите. Обычно перед наступлением мы развертываемся в условиях строжайшей секретности, но сейчас почему-то торчим в этом Белостоке на всеобщем обозрении как Театр Оперы и Балета. И даже штаб наш в этом дворце Браницких, который тут знает каждая собака, а не в каком-нибудь леске под елочкой, благо весенняя погода позволяет совместить приятное с полезным…