– Это же дорожники! – не выдержал Ефим.
– Не мельтеши, – своеобразно успокоил его напарник.
Один из них поднял светящийся жезл, Ефим сбавил скорость и остановил машину за дорожниками. Проезжая мимо, успел узреть мрачное лицо Мусы и характерную ухмылку Алехи. Третьего он не знал, но готов был поклясться, что уже видел его на «Океанской звезде».
А дальше пошло не по сценарию. «Дорожники» сразу пошли к «субару», и третий по-испански попросил документы. Водитель полез в карман за правами, успев одновременно по-русски успокоить второго, сильно занервничавшего.
– А почему они к тем не подошли? Почему сразу к нам? – резонно спрашивал второй у шофера.
– Не знаю. Заткнись, – мягко и с улыбкой произносил грубые слова водитель, бывший здесь главным.
«Испанец» протянул руку за документами, но в этот момент второй закричал:
– Я их знаю! – И потянулся за короткоствольным автоматом. – Засада!
Водитель тоже рванулся к оружию, но сделать им не дали ни одного выстрела. Так и не стерший с лица ухмылку Алеха по-ковбойски сдул дымок со ствола дважды гулко бахнувшего «браунинга». На лбу водителя заалело слабо кровившее отверстие, а вместо правого глаза пассажира зияла мокрая и грязная дыра.
– Ну и что ты наваял? – разорался подскочивший Агуреев. – Что они теперь нам расскажут?
– А лучше бы нам самим сдохнуть? – огрызнулся Алеха, правда, тут же тон сбавил. Но Агуреев и сам уже успокоился: с одним пистолетом против двух автоматов не очень-то попрешь.
В общем – опять мелкая тактическая победа. Снова ничего не ясно в глобальном смысле. Правда, снова – все живы, что тоже немаловажно. Да и то, что на этот раз в Испанию приехали русские киллеры, также интересный и примечательный факт.
– Откуда он тебя знал? – спросил Алеху «испанец».
– Вместе в Чечне воевали. Серега. Как фамилия – не знаю. Он из нашего полка, контрактник.
– Официал?
– Нет. У него контракт еще до меня кончился. Я вот к вам пошел. А он – еще куда-то. – Алеха был нисколько не опечален смертью сослуживца. Ему по-прежнему нравилась такая нескучная жизнь.
– Все, сваливаем, – приказал Агуреев.
Через три часа все трое были на судне.
Покойники нашли вечный приют в испанской сухой земле.
Видеокамера, которая, возможно, фиксировала часть происходящего, была испорчена и демонтирована.
«Субару» валялась в ущелье, и вряд ли за ней кто-то полезет: сверху было видно, что людей в машине нет.
И даже старый «фолькс» был аккуратно поставлен на место, с тщательно протертыми рулевым колесом, стеклами и дверными ручками.
Впрочем, маловероятно, чтобы на нем искали следы чьих-то пальцев; если владелец вздумает покататься, то вряд ли заметит, что «фольксом» кто-то пользовался: разве мы сами, уезжая в отпуск, засекаем показания одометра поставленного на стоянку автомобиля?
Так что протирали его просто на всякий случай. Из этих же соображений всем мыли руки специальным раствором: если бы вдруг кому-то взбрело в голову делать так называемые пороховые смывы – успеха бы эта операция также не принесла.
В общем, все закончилось настолько же благополучно, насколько и безрезультатно.
19. Тринадцатый день плавания теплохода «Океанская звезда»
Внешний рейд лиссабонского порта, Португалия
Пассажиры уже в открытую смеялись, сравнивая график заходов, распечатанный в их путевках, с реальными стоянками «Океанской звезды». Даже пари заключали. Разумеется, выигрывали граждане, поставившие на порты, в путевках не указанные.
Разве что с Ла-Коруньей просчитались, да и то только те, кто заранее не знал, что в этом порту лучше всего бункероваться.
Не смеялся лишь Береславский, который давно знал, в чем тут дело. Ну и, конечно, проницательная мисс Марпл. После инцидента в Ла-Корунье она попыталась было выведать у Ефима подробности, но, наткнувшись на заговор молчания – Николай ей тоже ничего не рассказал, – сделала обиженную гримаску: типа, мол, видала я вас всех с вашими тайнами.
Ефим с Агуреевым рассуждали в этом случае одинаково: хоть и отличная она старуха – надо отдать должное, – но чем меньше знает, тем дольше проживет.
Агуреев вообще потихоньку «доходил». Столько сидеть статистом, потом наконец выступить – чуть не сыграв в ящик – и… снова в статисты! Последние два дня даже водку не пил, что делало его просто-таки социально опасным. Дашка при первой возможности бегала к своему любимому, о чем-то они тихонько трепались на верхней палубе: за их спинами постоянно торчали то Муса, то Алеха. Ефим при первом Дашкином пришествии думал, что сейчас ее прогонят с треском, но, как выяснилось, ошибался.
Мирно беседовали, мирно расходились. Как рассказала Дарья, обсуждали что-то рекламное. «Вряд ли его сейчас интересует реклама», – подумал про себя Ефим. Просто он относится к ней, как сильный к слабому. Может, даже как к кошке. Какой нормальный мужик пнет маленькую мягкую кошечку, пришедшую к нему за душевной лаской? «Так что девочке не следует обольщаться», – пришел к неутешительному для влюбленной Дарьи выводу посвященный в ее сердечные тайны Береславский.
«Ладно, разберутся», – отогнал он посторонние мысли, входя в один из конференц-залов, приспособленный на время нынешнего круиза под лекционный.
«Вот, пять минут до начала, а все в сборе», – удовлетворенно отметил Ефим. Его бы студенты так собирались – размечтался Береславский. Но замучаешься спонсировать целый курс так, как это делает Агуреев.
– Итак, господа, – с порога начал он. – Сегодня мы поговорим о креативе в рекламе. Что такое рекламное творчество, для чего оно нужно и, главное, – выдержал паузу Береславский, – для чего оно не нужно. Или даже вредно.
Несмотря на то что для понимания это гораздо проще, чем, скажем, особенности пьезоструйной печати, ошибки здесь производятся массами. И стоимость ошибок бывает очень высокой.
– А можно примеры? – поинтересовался сидящий на первом ряду пожилой мужчина в роговых очках. Он уже раскрыл толстую общую тетрадь, куда записывал все сказанное преподавателями.
– Можно, – согласился Ефим, испытывая инстинктивное классовое отчуждение и одновременно его стыдясь. Мужчина, который почему-то очень гордился своим калужским происхождением, в детстве наверняка был отличником. Береславский же, наоборот, им никогда не был. И теперь вот неосознанно отыгрывается. – Сколько угодно примеров, – максимально любезно сказал он и включил заранее приготовленный медиапроектор. На экране засветилось яркое пятно с заставкой вьюера. – Начнем, пожалуй, с названий. Итак, для чего фирмам и товарам требуется название?
– Для облегчения их идентификации и дифференциации, или рыночной отстройки, – бойко затараторил пожилой отличник-калужанин, быстро пролистав страницы своего талмуда.
– Красиво сформулировано, – одобрил Ефим. – Только немножко мудрено.
– Вы сами так сказали, – заволновался ботаник. – Еще на первом занятии.
– Я? – удивился Ефим. – Надо же, как красиво излагаю.
Елена Феликсовна, сидевшая за вторым столом, улыбнулась. «Надо бы ей подальше сесть», – недовольно поморщился Береславский. Ее круглая, обтянутая черным тонким чулком коленка, несомненно, отвлекала внимание педагога.
– Давайте посмотрим, какие названия дают своим предприятиям их владельцы. – Он взял «мышку» и с ноутбука стал запускать картинки. – Как вам, например, вот это?
На экране быстрой чередой пронеслись фотографии вывесок и рекламных объявлений. Перед слушателям предстали малое предприятие «Колосс», автошкола «Автопилот», компании «Горгона», «Амба» и «Терминатор». Замыкали серию любимые рекламные шедевры из коллекции Ефима: торговое предприятие из Прибалтики «Анус», японская компания «Накоси» и магазин «горящих» путевок «Большой привет».
Сдержанное хихиканье сопровождало показ.
– А теперь, господа, задайте себе вопрос: хотелось бы вам после просмотра этой рекламы заскочить за покупкой, скажем, в «Анус»?
– Некоторые – не прочь, – задумчиво заметила Елена Феликсовна, разрушив дидактический маневр преподавателя.
Потратив шесть секунд на самоуспокоение, Ефим сделал в сторону Елены Феликсовны укоризненный жест: мол, негоже вам, уважаемая, нарушать в зале общественный порядок. Хотя, с другой стороны, сам виноват: каков вопрос – таков ответ.
– Продолжим работу над ошибками? – спросил Ефим.
– Да, – дружно ответили студенты, настроившись на продолжение.
– Поехали, – согласился Береславский, запуская следующую порцию картинок. В отличие от первой она посвящалась названиям товаров. По экрану радостно поскакали упаковки лекарства «Пропердин», крема «Калодерма», пластыря «Дермопласт», конфет «Радий» (печенье соответственно было – «Уран»). Далее были представлены стеклянная банка с пикантным гарниром «Блян» и – высшее достижение маркетолога-переводчика – французская каша быстрого приготовления «Бледина». – Вот и попробуйте придумать рекламный слоган для этой каши, – пожаловался студентам Береславский.
Жалоба была чисто риторической, Ефим вовсе не собирался «креативить» непристойную еду быстрого приготовления. Однако бывший отличник из Калуги все воспринимал очень буквально.
– «Коль останешься один… – бодро и громко начал он. Но тут же остановился, внезапно потеряв вдохновение.
Зато Елена Феликсовна никогда его не теряла.
– …Закажи себе «Бледин»!» – закончила она рекламную фразу ботаника.
– Калужский мечтатель! – немедленно отреагировал еще один остряк, тоже никогда, видимо, не бывавший отличником. В зале раздались смешки, а учебный процесс явно поворачивал в незапланированную сторону.
– Елена Феликсовна, – нахмурил брови Береславский.
– Если этот не годится, – сказала она, преданно глядя педагогу в глаза, – я могу другой придумать.