– Качества истинного мусульманина не определяются его достатком, – важно сказал Илия.
– Конечно, конечно, – торопливо согласился Меджид. Вот чего ему было совсем не надо, так это дразнить дуболомов из «отряда 17». Лахарни неловко – давненько ему не приходилось передвигаться на двухколесном транспорте – уселся сзади Агджи и, повинуясь приказу, обхватил его за бока. Илиа и Серега уселись на второй «кавасаки».
– Аллах акбар! – сказал Илиа, вкручивая газ. Он вовсе не кощунствовал, искренне веря в правоту и силу Всевышнего. А если Аллах чего не доглядит за множеством своих дел – например, деяний этой подлой сволочи, примостившейся сзади Агджи, – то неплохо ему и помочь. Наверняка Всемилостивейший это когда-нибудь ему, Илие, зачтет.
Лахарни заподозрил неладное, лишь когда мотоциклы свернули к пустырю. А когда, мгновенно остановившись у «спринтера», его обыскали и отняли «вальтер», он совсем запаниковал.
– Я ни в чем не виноват, – запричитал он, еще считая, что имеет дело с соплеменниками. Но когда его втолкнули в фургон, в котором сразу зажегся свет, Лахарни раскис сразу: фотографии Моше Кацнеля ему уже приходилось видеть раньше. А совсем недавно он опознал майора вживую. Правда, после этого не рассчитывая уже его когда-либо увидеть…
– Рассказывай, как дошел до жизни такой? – почему-то по-русски сказал Моше.
– Что? – не понял задержанный.
– Мне нужно знать про судно с оружием, – перешел на иврит майор.
– Вы имеете в виду «Луизу»? – взял себя в руки Лахарни. Он слегка приободрился: инструкция, запрещавшая без крайней необходимости убивать пленных, ему была известна. Кроме того, его вряд ли убьют, предварительно не выпотрошив.
Они потратили двадцать минут на бесплодные переговоры. Припертый к стенке Лахарни не стал скрывать, что слышал от своего шефа про предстоящий приход оружия морским путем. Но деталей не знал. Вспомнил лишь, что речь шла о русском корабле. Ни названия, ни даты.
Все ответы Лахарни майор проверял на полиграфе, и, к сожалению, данные прибора соответствовали его интуитивным соображениям: террорист не врет.
Надо было что-то решать: они и так задержались здесь слишком долго.
– Ладно, – наконец принял решение Кацнель. – Поехали.
В фургон мгновенно затащили мотоциклы, и «спринтер» двинулся в путь.
– Вы увезете меня в Израиль? – спросил Лахарни.
По идее так и следовало поступать. Но – не хотелось. В Израиле его будут долго судить, мучительно воюя с дорогими адвокатами – он же свои «подвиги» не документировал, да к тому же сам никогда не стрелял. Так что вполне мог отделаться чем-нибудь незначительным.
Тем не менее майор поступил бы по закону.
Если бы Лахарни не поторопился и не произнес следующее:
– А я вас видел на улице Дизенгоф. Я прошел там незадолго до того, как эта сумасшедшая взорвала себя. Вы отдыхали на скамейке. Если б я остановился съесть мороженое – наверняка бы погиб.
– Да? – улыбнулся майор. – Значит, нам обоим повезло.
– Да, – согласился Меджид. – Смерть не разбирает национальности.
– Это точно, – теперь уже согласился Кацнель.
Со стороны – ни дать ни взять два приятеля. Обсуждают жизненные вопросы на уровне философского обобщения.
Лахарни так хотелось сказать что-нибудь объединяющее. Тем более что это действительно не он нажимал на кнопку. А тот, кто нажимал, по слухам, тогда же и погиб. Значит, эпизод точно не может быть поставлен ему в вину. Зато вместе пережитая опасность – не пустой звук для любого, хоть раз перешедшего Рубикон.
Майор же испытал совершенно другие чувства. Например, он вспомнил фотографию обезглавленного взрывом ребенка. Какое счастье, что не увидел эту картину прямо там, на месте! Иначе бы не получил ценной информации, потому что просто пристрелил бы Абу-Файада.
Решение стало бесповоротным. Он повернулся и через переговорку по-русски заговорил с Михеевым, управлявшим на этот раз фургоном.
– Понял, – тоже по-русски ответил Серега. Остальные парни не обижались: они знали Кацнеля не первый день и доверяли ему полностью.
Фургон ускорил движение и не менее получаса быстро ехал по изобилующей поворотами довольно неплохой дороге.
– Что вы со мной сделаете? – не выдержал наконец Лахарни. – Увезете в Израиль?
– Нет, – односложно ответил майор.
– А что? – всерьез испугался задержанный террорист. – Убьете? – По его глазам и, главное, неконтролируемым движениям майор точно определил, что сейчас начнется истерика. А это уже опасно.
– Мы вас отпустим, – сказал он.
– Отпустите? – не поверил Лахарни. – С какой стати?
– Но вы же лично не убивали?
– Не убивал! – истово подтвердил мужчина.
– Значит, отпустим, – спокойно подтвердил майор.
– Поклянитесь детьми! – выдохнул Лахарни.
– Клянусь, – презрительно улыбнулся Кацнель.
Лахарни успокоился. Для того чтобы его ликвидировать, вовсе не нужно было таких серьезных по восточным меркам клятв. Илиа удивленно посмотрел на майора, но ничего не сказал: в хорошей армии не принято оспаривать слова командира.
«Спринтер» замедлил ход, потом вообще перешел на заднюю передачу, то есть явно начал парковочные маневры.
– Мы отъехали подальше от ваших, – сказал Кацнель. – Теперь делайте что хотите.
– Я никому ничего не скажу! – истово поклялся Лахарни.
– Это ваше дело, – отрезал майор.
Щелкнул электромагнитный замок задних дверей.
– Вы свободны, – с нажимом сказал Кацнель.
Лахарни осторожно подошел к двери и нажал кнопку замка. Дверь подалась. Он наконец понял, что это не жестокая шутка и его, по каким-то неведомым соображениям – да здравствует израильская демократия! – действительно отпускают. Террорист рывком открыл дверь и буквально выбросил свое тело в обступившую его темноту.
– Чао, – теперь уже по-итальянски попрощался с Лахарни майор.
Никто даже не улыбнулся. Чего уж тут смешного: человек упал с высоты примерно двадцатиэтажного дома, на дно заброшенного карьера, в котором когда-то добывали известняк.
Лахарни даже не закричал – видно, сердце перехватило еще в полете.
– Все, поехали, – скомандовал Кацнель.
– А если бы он не прыгнул? – тихо спросил Илиа, когда фургон отмахал добрых тридцать километров.
– Поехал бы в тюрьму, – устало ответил майор. Он уже думал о другом: им предстояло возвращение.
Еще через семь минут израильские танки начали вторжение в районе их предполагаемого выхода. Официально причиной удара был очередной теракт, который действительно имел место. Неофициально – встречали группу Кацнеля, столь большое значение придавали их рейду в самых верхах – пример «Луизы» был у всех на слуху.
Линию «фронта» прошли вообще без проблем.
Несмотря на чистую победу, в фургоне не было большой радости. Они расшторили окна и наблюдали длинные очереди трассеров: танкисты отвечали на автоматы палестинцев.
– Похоже, это надолго, – грустно сказал всегда веселый Михеев: за рулем его вновь сменил Агджи.
– Похоже… – грустно ответил Кацнель.
30. Двадцать четвертый день плавания теплохода «Океанская звезда»
Тель-Авив, Иерусалим, Израиль
«Океанская звезда» зашла в порт ночью, неспешно преодолев расстояние от Хайфы, где была запланирована (и, конечно же, не состоялась) очередная стоянка, до Тель-Авива.
Порт здесь небольшой, но место для теплохода нашлось, на рейде болтаться не понадобилось.
Несмотря на удивительную красоту набережной, сверкающей в ночи электрической гигантской дугой, никто из туристов сон на зрелище не променял. Похоже, бойцы турфронта устали.
Даже пьянство в баре «Лидо», расположенном на защищенной от ветра корме прямо на свежем воздухе, поначалу не прекращавшееся и в холодных широтах, теперь тихо сошло на нет. Россиянам явно хотелось домой, отчего многие уже тайком считали дни затянувшегося круиза.
Потом они с тоской будут вспоминать и море, и вечерние закаты солнца, и сочный воздух юга. Но сейчас это все изрядно поднадоело.
Народ проснулся только утром, и то – не ранним. Завтрак по просьбам трудящихся даже сдвинули на полчаса позже. Сдвинули бы и больше, но мешала экскурсия в Иерусалим, запланированная на весь день и, разумеется, снова бесплатная: «Четверка» по мере сил пыталась компенсировать своим клиентам доставленные неудобства.
В Иерусалим, несмотря на пресыщенность впечатлениями, собрались все до единого. Безо всякой игры слов – святое дело. Глупо побывать в Израиле и не посетить святых мест.
Все – это два огромных автобуса. Они уже стояли «под парами», ожидая только парочку запоздалых пассажиров и не занятых на вахте членов экипажа, которым разрешили подсесть на свободные места.
А парочкой запоздалых пассажиров были Агуреев, неспешно куривший рядом с натянутыми швартовыми канатами, и Ефим, которого поздно разбудили, но от этого он все равно не стал ущемлять себя в еде.
Николай ждал Ефима с целью замирения. После вспышки в Ларнаке они слегка разошлись: хоть Ева и говорила неприятные вещи и вела себя, мягко говоря, странно, но все же она была агуреевской полноценной женой. Так что здесь был недоволен Николай.
Затем, все в той же Ларнаке, состоялась утренняя экскурсия к затопленному итальянскому эсминцу, куда Ефим тоже просился, но получил грубый отказ. Это обидело Береславского.
Вот Николай и решил замириться. А то можно подумать, что у него осталось полно друзей, готовых на пару с ним бескорыстно рисковать головой.