– Кончайте со всем, – устало сказала Ева. – Я готова.
Муса выжидательно посмотрел на командира. Пароход большой, закоулков много. Несмотря на присутствие жандармов, он легко мог устроить княжне смертельный несчастный случай.
– Нет, – тихо сказал Агуреев.
– Ты ее отпустишь? – с ужасом предположил Береславский.
– Да. – По тому, как это было произнесено, стало ясно, что решение обсуждаться не будет.
Ева оживилась: у нее снова появилась надежда.
– Ева, – сказал Агуреев, – сейчас ты на камеру подробно расскажешь обо всем, что знаешь. О самолете…
– Это не я! – выкрикнула княжна. – Это Рамон. И палестинцы – тоже не мои.
– Рамон – твой бывший муж? – усмехнулся Агуреев.
Княжна молча кивнула.
– Ты с ним часто встречалась? – спросил Николай.
Ева не ответила.
– Значит, я еще и рогатый? – улыбнулся Агуреев.
– Ты еще и мудак! – вырвалось у Береславского. – Ее отпускать нельзя!
– Не лезь, Ефим, – предостерег его Николай. – Даже друзьям проход не везде.
– Скольких она еще убьет? – спросил Ефим. – Голодных-то много: пока всех накормишь…
– Она мне жена, – сдерживая гнев, сказал Агуреев.
– А мне – нет, – спокойно сказал Ефим, вставая и направляясь к выходу. Он, обычно мягкий и довольно уступчивый, на этот раз казался стальным.
Муса, напрягшись, привстал – Агуреев жестом усадил его на место.
– Ефим, я прошу тебя, – сказал Агуреев. – Я прошу.
– О чем? – презрительно скривившись, спросил рекламист. – О чем ты меня просишь, Коль?
– Пусть она сама уйдет с судна.
– Хорошо, она уйдет с судна.
– И уедет из Египта.
Ефим задумался. Наконец принял решение:
– Хорошо, она уедет из Египта.
– Обещаешь?
– Обещаю, – сказал Береславский, покидая комнату совещаний.
35. Последний день плавания теплохода «Океанская звезда»
Порт-Саид, Египет
Из дневника Даши Лесной
«Не хочу ничего писать подробно. Не хочу придерживаться хронологии. Какая, к черту, хронология? Сегодня за три часа я сначала умерла, а потом воскресла. Даже Христу понадобилось на это больше времени, прости меня, Господи, за такое сравнение. Я вовсе не богохульствую. Когда приеду в Москву, первым делом пойду в церковь. Такой подарок, который сделал мне Господь, я готова отмаливать всю жизнь.
Оказывается, эта сука и устроила все убийства. Или не все, там звучал какой-то Рамон, ее прошлый муж. Я задушила бы ее собственными руками, несмотря на отмазки насчет всеобщего голода и страданий. Это давно известно: ради общего благоденствия радетели человечества загнобили гораздо больше народу, чем эпидемии чумы, холеры и прочих неприятных болезней, вместе взятые. Те, кто твердой рукой ведут человечество к счастью, даже не убийцы, а механизм массового воспроизводства убийц.
И как ее можно после всего отпускать – для меня непонятно. Неужели из-за того, что он с ней спал?
Теперь он будет спать со мной. Теперь уже никто его у меня не отнимет.
И еще одну мысль я буду отмаливать у Бога: я так рада, что он стал моим, что, имей даже на то возможность, не стала бы ничего менять в прошедших кровавых событиях – ведь они привели Коленьку ко мне.
Это и есть мой «скелет в шкафу». Не настоящий. Виртуальный, так сказать. Но я-то понимаю, какой это грех. Фактически я ничем не отличаюсь от Евы. Разве что она планировала убийства ради кормления голодных, а я не остановила бы их – ради обретения своего единственного.
Конечно, ни в одной стране мира не судят за преступное бездействие, допущенное в своем собственном мозгу. Но Бог наверняка видит все, и я буду ему молиться. И еще много чего постараюсь сделать, чтобы выпросить прощение за свои страшные мысли.
Оказалось, что эта стерва стравливала Колю с мужиками не для того, чтобы он их убил. А для того, чтобы убить его самой и свалить на других. Ближе к утру, когда Агуреев уже был сильно пьян, а большинство туристов разошлись по каютам, это было не столь уж сложным делом.
Тем более дама подготовилась основательно. Еще в середине вечера она подлила ему в початую бутылку «Хеннеси» клофелин. Слава Богу, Агуреев тогда пил уже не водку и коньяк, а более легкие напитки, иначе бы точно не выплыл, даже с помощью Мусы.
Ева рассказала о клофелине, потому что ее приперли к стенке: бутылку со стола спер матрос, его в санчасти еле вывели из комы. Дорогущий «Хеннеси» нашли в кубрике, с этого и потянулась ниточка.
Ева подробно, глядя в видеокамеру, рассказала обо всех своих делах – она сразу поверила, что Агуреев ее отпустит и это ее последний и единственный шанс. Даже про то, как методично и постепенно подставляла несчастную дурочку Лерку, присосавшись к ее компьютеру и телефонам.
Бедный дядя Семен! Ему еще это предстоит узнать.
На самом деле княжна наверняка рассказала не все. Но и того, что записано на пленке, достаточно, чтобы суд любой цивилизованной страны запер ее в камеру, а ключ выбросил навсегда.
Когда Коля прогнал Мусу и меня, она, оказывается, шла за нами. К счастью, у нее не было времени сходить за пистолетом. К тому же она не знала, что Коля не пил коньяк с клофелином, потому что в это время имела танцевальные сношения с Кефиром.
Я, дура, ушла. Еще и обиделась. Никогда себе этого не прощу. Если бы не Муса, Коля бы утонул. Когда он, перегнувшись, делился с морем содержимым своего желудка, она подошла сзади и перекинула его через низкие перила. Откуда сила взялась? В нем же под центнер! Ее бы энергию – да в мирных целях.
Сейчас я уже шучу. Но если б у нее все срослось – мне было бы незачем жить дальше.
За Николаем прыгнул Муса. Не сразу, минуты через две – Ева уже смылась, убедившись, что Коля не выплыл. Муса шел за ними, но близко не подходил и плеска воды не слышал. Увидев, что Коли нет – а уйти незамеченным он не мог, – Муса заподозрил неладное. Потом разглядел на поверхности плавающий теннисный мячик, который Коля постоянно сжимает и разжимает, особенно когда нервничает. И сам прыгнул в воду.
А потом, уже вдвоем, отсиживались в одной из лодок торговцев. Те узнали Колю, потому что он у них много чего купил. Так что – приютили на пару часов.
А теперь самое тайное. Я даже Ефиму об этом не скажу. Николай, когда мы впервые остались совсем вдвоем, сказал мне, что догадывался, зачем Ева пошла за ним. И что он вовсе не наглотался воды, потому что был готов к падению.
И что, не прыгни Муса, он бы не стал выплывать…
Это и есть его самая страшная тайна.
Потом еще была тайна с его детьми, которые от него якобы не могут родиться. Но с этим мы как раз еще разберемся. У меня почему-то есть твердая уверенность, что я – справлюсь.
Все. Больше не хочу ни о чем писать. Хочу залезть под одеяло и хоть пару часов поспать: мне завтра отправлять группу в Эмираты. В том числе и эту суку. Главное, не подходить к ней близко. Иначе пальцы сами сомкнутся на ее шее.
P.S. Да, кстати. Нашего козлика Кефира отпустили. Следователи-арабы и солдаты ушли под утро. «Океанская звезда» вновь свободна. Только мы на ней уже никуда не поплывем.
Забавно, но навстречу им из города шел Ефим, сама видела. К мальчику Фуаду, что ли, ходил? Вряд ли он кого еще в Порт-Саиде знает. Зачем, интересно?
И еще. Мелкая деталь. Местных ментов тоже вызвала Ева. Должна же она побеспокоиться о судьбе любимого супруга…
Все. Иду спать».
36. Последний день плавания теплохода «Океанская звезда»
Порт-Саид, Египет
День
От раскаленной, несмотря на утро, бетонки небольшого порт-саидского аэродрома – в тени на термометре было 39 градусов – поднималось жаркое воздушное марево. Полупрозрачный воздух дрожал и двигался за панорамными стеклами почти пустого зала ожидания.
Кроме двух египтян – служащих аэропорта, здесь все были знакомые лица, преимущественно – бывшие: бывшая зэчка и бывшая учительница Людмила Петровна Евстигнеева, бывшая жена Николая Агуреева княжна Ева Бенкендорф, бывший журналист-«чернопиарщик» Игорь Никифоров. Из настоящих присутствовали: Ефим Аркадьевич Береславский с фотокамерой на пузе и девушка Катя со своим чиновником-культуристом, которого она, похоже, и в самом деле серьезно охмурила.
Еще была Даша Лесная, оформлявшая с аэропортовскими необходимые бумаги на группу, но, закончив свои дела, она мгновенно смоталась на «Океанскую звезду», так и маячившую на рейде, с протянутой к ней от берега чередой лодок-понтонов с настилами.
Собственно, эта маленькая группка вобрала в свои ряды всех энтузиастов, собравшихся на деньги «Четверки» продлить каникулы в Эмиратах, – так компания косвенно попросила прощения за безумно путаный маршрут лайнера. Несмотря на халяву, подавляющая часть туристов на Красное море не поехала: круиз и так получился длинным, всем уже хотелось домой, в прохладу, в прозрачную красоту среднерусского бабьего лета.
Бесплатной путевкой прельстились лишь двое: «культурист» – видно, не так уж он загружен на своей «государевой» службе – и старая учительница, для которой долгожданное счастье началось с путевки на «Океанскую звезду» и она жаждала его продолжения. Людмила Петровна слегка поколебалась из-за Хусейна, но Ефим дал ей страшную клятву, что довезет песика до Москвы в целости и сохранности.
Остальные поехали по другим причинам. Девушка Катя – в придачу к чиновнику, Кефир – потому что пока не видел будущего и предпочел еще немного проплыть по течению, а Ева – потому что ей было необходимо как можно быстрее уехать от бывшего мужа и всех его соратников. И – как можно дальше.