Петич еще раз осмотрел свою работу. Неужели, качнувшись, языки не дотянутся до поверхности колоколов? Да нет, достаточно они тяжелые, чтобы хоть прикоснуться. А прикоснуться – это уже серьезный «бум-м!». Светлячок, алея на ветру, полз по шнурку вверх.
А Петич уже спешил вниз. Кроссовки, правда, неудобно болтались на ногах, но все же не слетали.
«Хорошо, что не надел другие, на липучках, – успел подумать Петич. – Где бы я тогда нашел веревочки для замедленного тления?«
Он притаился за углом флигеля и стал ждать. Время шло томительно. А вдруг ветер погасил тлеющий огонек? Но не успел Петич забеспокоиться по-настоящему, как раздался двойной гудящий удар. «Бум-бум-м!» – загудел воздух во дворе церкви. Больше ударов не последовало, но гул еще стоял, и продолжаться будет, наверное, с минуту, затихая. Хороший звон, что и говорить. Прав был специалист по колоколам!
Дверь флигеля распахнулась. Петич метнулся подальше за угол.
– Что это? Мистика какая-то… Ведь там никого нет! – услышал он уже знакомый бас.
– Может, рабочие забрались? – предположил отец Николай. – Но они воротами занимаются, не могли самовольно…
Как и рассчитывал Петич, священник с мастером поспешили к колокольне. Сколько им понадобится времени, чтобы подняться туда? Минут пять. Этого вполне хватит! Ведь Петич успел заметить, что у отца Николая ничего в руках не было. Значит… Значит, если был у него с собой камень, то священник оставил его во флигеле! Петич мгновенно юркнул в открытую дверь.
Он сразу бросился к массивному столу, на краю которого лежал толстый черный кейс. Вот оно, свершилось! Руки не слушались Петича, пока он старался открыть тугие замки-защелки. А вдруг кейс закрыт на шифр? Неужели придется уносить его целиком? Время таяло, как песок в песочных часах. Чуть не содрав ногти, Петич рванул защелки. И крышка кейса откинулась…
Глава VII. Опасайтесь лысых и ушастых
Вилька ждала на остановке. Она любила выходить навстречу маме, когда та возвращалась из больницы после ночного дежурства. Открывалась дверь автобуса, и усталое мамино лицо сразу озаряла улыбка.
– Вилюська! – шутливо грозила она пальцем. – Сколько раз я говорила тебе: не надо торчать на остановке. Как бездомная или попрошайка…
Но все равно: если Вилька была дома и знала, что вот-вот приедет мама, то обязательно шла к остановке. И по дороге, конечно же, покупала свой любимый белый пористый шоколад. Если были деньги. Половина плитки себе, половина – маме. Так они и шли к подъезду, откусывая от полуплиток, и весело щебетали, как подружки. Потому что при встрече с Вилькой у мамы мгновенно исчезала усталость, и она становилась похожа на девчонку.
Но сегодня проходил автобус за автобусом, а мамы все не было. И это была, как ни печально, очень даже привычная ситуация. Вилька даже не волновалась по этому поводу, а скорее просто расстраивалась. Она знала, что сейчас вернется домой, перезвонит в больницу и ей скажут, что мама занята – срочная работа. А какая может быть еще срочная работа после ночного дежурства? Значит, приехала «Скорая», и мама решила остаться помочь своим коллегам… Вилька и звонить не хотела. С таким настроением лучше уж сидеть здесь, на остановке, до конца. Пока не приедет мама.
Вилька не заметила, как съела свою половину шоколадки, потом, задумавшись, и мамину. Она привычно подняла глаза на окна очередного автобуса. Их проехало уже так много, что Вилька спокойно скользила взглядом по окнам и опять погружалась в свое противное настроение, как в сон. И вдруг она увидела… Якубовича! Конечно, не телеведущего – вряд ли он ездит на автобусах – а того самого ученого, друга Ганнибала. Вильку словно ужалили. Она вскочила со скамейки, одним прыжком достигла двери и уперлась в уже закрывающиеся створки. Хорошо, что нетолстая – протиснулась.
Конечно, Вилька переживала. Приедет мама, и никто ее не встретит. Но что делать – в конце концов, не каждый день Вилька встречает ее. Только когда получается. А сегодня, ясное дело, не получилось. Не могла же она спокойно пропустить такой случай! Петич, чтобы встретиться с этим «Якубовичем», столько бы времени потратил. И даже к Тихоне за помощью обратился бы. А тут Вильке повезло: сейчас выследит ученого, узнает, где он живет, и скажет Петичу адрес. А тот, конечно, удивится: как это она смогла в одиночку провернуть такое дельце? «Молча!» – подмигнет Вилька своими разноцветными глазами. Сначала голубым, потом зеленым.
Из всех знакомых один только Петич совсем не обращает внимания на ее достопримечательность: разноцветные глаза! Сначала их заметил, конечно, Ларик. Он вообще считает, что в этих глазах заключен особый Вилькин талант к слежке.
«Ты не пробовала, – спрашивал Ларик, – следить сразу за двумя людьми?»
Шутка, конечно, но то, что взгляд у Вильки особенный, не такой, как у мальчишек, проверено неоднократно. А потом и режиссер Кит Китыч обратил на Вильку внимание – сразу предложил сниматься в кино. И после съемок посоветовал не зарывать свой талант в землю, а становиться в будущем самой настоящей актрисой. И художник Ганнибал Абрамыч с первого взгляда на Вильку потянулся за бумагой и карандашом – делать наброски портрета. Сколько раз потом Вилька позировала ему! Очень выразительные получались портреты. Даже казалось, что Вилька на них выглядит живее, чем в зеркале. А Петичу – хоть бы что! Все равно ему, какие у Вильки глаза…
А вот сейчас он наконец поймет, что она не только на солнце щурить их умеет! Выследит «Якубовича», преподнесет адресок Петичу как подарочек и подмигнет этими самыми глазами. Пусть он поймет, что они не только по цвету необычные, но и вообще…
И Вилька, почувствовав, как улучшилось ее настроение, заерзала на сиденье, устраиваясь поудобнее. Неизвестно, сколько еще ехать.
«Якубович» оглядел салон, хмыкнул в усы и прошел к кабине водителя. Наверное, он привык замечать на себе удивленные взгляды людей. Конечно, у всех на лице застывал мгновенный восторг. Надо же, сам Леонид Аркадьевич! Потом, через какое-то время, люди всматривались и понимали, что человек перед ними просто похож на популярного телеведущего. Вилька заметила, как многие улыбались, тайком поглядывая на ученого. Это даже интересно: человек одним своим видом поднимает у людей настроение! Что и говорить, «Якубович» прямо излучал добродушие.
«Не каждому дано, – подумала Вилька. – Это получше, чем разноцветные глаза. Может, и не надо его выслеживать? – колебалась она. – Что он, преступник какой? Подойти бы сейчас и договориться о встрече. Вот Петич удивится!»
Да, она так и сделает. Объяснит ученому, что речь идет о его друге-художнике, о пропавшем камне. Поможет, обязательно поможет «Якубович»! К тому же столько интересного, наверное, расскажет о метеорите. О том, кого он мог заинтересовать до такой степени, чтобы решиться на похищение…
Вилька уже пробиралась по проходу. Она взглянула в окно – не так далеко они отъехали от дома. А значит, скоро она вернется и еще, может быть, успеет маму встретить. Автобус проезжал мимо железнодорожной платформы, но до остановки было еще ехать и ехать. Пассажирам, которые пересаживались на электричку, приходилось довольно далеко возвращаться.
Автобус остановился перед светофором. И тут Вилька заметила, как ученый постучал в кабину водителя. Водитель взглянул в зеркало заднего вида и… Надо было видеть его лицо! Он словно увидел перед собой говорящую собаку! Так подействовало на него явление живого артиста. И, конечно, водитель беспрекословно исполнил его просьбу: дверь сразу же зашипела и отворилась. Ученый быстренько выпрыгнул на тротуар, приветливо помахав ошалевшему водителю рукой. И торопливым шагом поспешил к платформе.
Вилька бросилась вперед, но дверь предательски дернулась и закрылась.
– Нельзя здесь выходить! – услышала она голос водителя, который вытягивал шею, чтобы проводить взглядом удаляющегося «Якубовича».
Вот глупый! Наверное, думает, как будет дома рассказывать про свою встречу с артистом.
Вилька заметалась по автобусу, умоляюще взглядывая то на водителя, то на тротуар. Еще несколько секунд – и ученый исчезнет!
И тут… Она даже не ожидала от себя такой находчивости! Постучав в кабину, Вилька сделала страшные глаза и громко зашептала в самую щелочку окошка, показывая рукой назад:
– Там, сзади… Колесо лопнуло!
Водитель прямо подпрыгнул на сиденье. Дернул рукой какой-то рычаг, открыл дверь. Первой в нее вылетела Вилька. Потом – водитель, закричав нескольким пассажирам, которые тоже потянулись на выход:
– Нельзя! Нельзя на светофоре выходить!
Вилька была уже далеко от автобуса, когда услышала:
– Ты чего это хулиганишь, а?!
Она даже не остановилась. Ну, может, она просто ошиблась! Не специалист же она по автобусным колесам.
Зашумела подходившая к платформе электричка. Вилька лихорадочно оглядывала толпу, но знакомого силуэта не различала. А больше некуда было деться ученому – конечно же, сюда, на платформу он так спешил. Электричка направлялась из Москвы, и эта платформа была последней в черте города. Скорее всего ученый ехал к себе на дачу. Или, может, он просто живет за городом. Но в том, что он сейчас находится среди пассажиров, заполняющих вагоны, Вилька не сомневалась.
Не раздумывая, она юркнула в последнюю дверь последнего вагона, чуть не сбив с ног зазевавшегося мальчишку, который торопливо пробирался к выходу. Вилька успела его заметить только краем одного из своих разноцветных глаз. Смешные оттопыренные уши, стрижка почти наголо, незагоревшая голова светится сквозь едва заметный ежик… И черные очки, которые еще больше оттопыривают и без того лопушастые уши. Но Вильке некогда было рассматривать всяких странных типов. Она ведь не знала, сколько остановок собирается ехать ученый. Надо было успеть пробежать все вагоны, чтобы обнаружить его. Вдруг он на следующей выходит?
Она даже не заметила, как странный подросток оторопело уставился ей вслед и… шмыгнул обратно в вагон! Наверное, он хотел сказать «пару ласковых» этой наглой девчонке, которая толкнула его со всего разбега. Вилька, конечно, удивилась бы, что из-за этого мальчишка готов пропустить свою остановку, но она просто не заметила его странного маневра, потому что стремительно, как юркий колобок, просачивалась между пассажирами по проходу вагона.