– Какие допросы, Ганнибал? – успокаивал друга «Якубович». – Вопросы, а не допросы. Спросят кое-что, извинятся за беспокойство и уйдут. Но нельзя же тебе самому заниматься поисками. Для чего-то ведь существует милиция! Вот пусть и занимаются своим делом – расспросят соседей, может, те видели кого-нибудь подозрительного… И я готов ответить на любые вопросы, и Николай, наверное, не откажется. Куда он денется…
– Что ты имеешь в виду? – уставился на ученого Ганнибал Абрамович.
– У меня такое впечатление, что он стал себя странно вести, – прищурился «Якубович». – В прошлый раз не смог ответить на мои самые элементарные вопросы: приходил он сюда, не приходил… Растерялся, запутался. И сегодня побоялся прийти. Как хочешь, Ганнибал, а поведение Николая мне не нравится!
– И ты хочешь, чтобы твоего лучшего друга допросила милиция? – глухо спросил Ганнибал. – Да? А зачем же ты дружил с ним все эти годы, если подозреваешь в таких гнусных вещах? Извини, Леня, но я прошу тебя уйти.
Художник закашлялся и вышел из кухни. Наверное, очень тяжело ему дались последние слова.
Отключая ноутбук, «Якубович» приговаривал:
– Я не обижаюсь, Ганя, потому что понимаю твое состояние. Только подумай, пожалуйста, о том, что настоящим друзьям нечего бояться, не так ли? Настоящие друзья не только в милицию готовы бежать, но и к черту лысому – лишь бы помочь. И, кстати, не волнуйся: тебя следователь не будет терзать лишними расспросами. Я попросил его, учитывая твое состояние, обойтись пока без этого. Пока он просто свидетелей порасспрашивает. Не могли же люди не видеть, кто выходил из твоего подъезда в момент пропажи камня.
– Я не просил тебя вызывать милицию! – закричал художник.
Хлопнула дверь. Ученый ушел. В квартире повисла тягостная тишина.
– Пошли, – шепнула Вилька. – Пусть один пока побудет.
Петич скорчил недоуменную гримасу:
– А чего Ганнибал опять обиделся? Тогда на меня, сейчас на ученого. Правильно тот все делает! И правильно подозревает священника.
– По-моему, он ошибается, – вдруг отчетливо, хотя и негромко, произнес Ларик. – И ошибается очень старательно.
Эти тихие слова до того поразили Вильку и Петича, что они от неожиданности чуть не подавились мягким тортом «Птичье молоко».
Глава III. Поезд ушел
Быстренько поблагодарив художника и попрощавшись, ребята выкатились из квартиры. Петич спешил, подталкивал Ларика. Ганнибал Абрамович лишь слабо кивнул им на прощание. Он остался сидеть в кресле, глядя перед собой в одну точку.
– Ты что темнишь, Ларион? – набросился на Ларика Петич, как только за ними захлопнулась дверь. – Сейчас не до шуток, понял? Видел, как он переживает? Если чего вычислил, выкладывай!
– Да не торопи ты его! – прикрикнула Вилька. – Что он, компьютер, что ли? Включил, нажал клавишу и получил ответ? Не спеши, Ларик, соображай спокойненько, никто тебе не помешает.
Она сказала это таким тоном, будто обращалась к котенку. Казалось, сейчас она погладит Ларика. – Да ничего я не вычислил, – вздохнул он. – Пока еще не вычислил. Но кажется, что-то наклевывается…
– А мы что, дураки? – обиженным голосом произнес Петич, заходя в лифт. – Поделился бы своим клевом – вдруг и мы чего сообразим.
Он так обиделся, что машинально нажал кнопку, не дождавшись, пока ребята переступят порог. Они еле успели проскочить в дверь лифта. А Петич, не заметив этого, продолжал бурчать себе под нос:
– Самый умный нашелся… А мы тут как нищие ждем, когда он согласится выдать нам крошечку информации. Почем хоть берешь за строчку?
Ларик, казалось, не обращал внимания на кривляния Петича. Но при слове «строчка» он быстро достал из кармана бумажку.
– Слушай, Петич… Помнишь, я тебе оставил зашифрованное сообщение? Похоже, не правда ли? – И он протянул другу непонятные каракули.
Петич недовольно покосился на бумажку:
– Продолжаешь издеваться? Я и ту записку не расшифровал. Мозгов не хватило! У меня же не такая башка, как у некоторых. Ну давай, будем продолжать заниматься кроссвордами. Вместо того чтобы метеорит искать!
– Да не вместо, не вместо! – воскликнул Ларик. – Ты меня идиотом считаешь, что ли? Разве могу я в такие минуты шутки шутить?
Петич с Вилькой испуганно уставились на него. Редко, очень редко их друг повышал голос! Даже, наверное, никогда не повышал – всегда старался разъяснить, убедить, используя, как он говорил, весомые аргументы и факты. Значит, сейчас он действительно не шутит ни капельки.
Они вышли из подъезда и присели на скамейку. Петич взял бумажку и пробормотал:
– Правда, похоже… Ну так ты и разгадай, что тут написано! У тебя же есть код этого шифра? Или ты мне так, от балды накалякал, чтоб я просто помучился? А кстати, где ты эту бумажку взял? У Ганнибала?
– Это я переписал из компьютера «Якубовича», – забрал обратно записку Ларик. – И для расшифровки тоже компьютер нужен. Если расшифрую, я вам сразу же позвоню. А сейчас я предлагаю посетить церковь.
Петич присвистнул и покрутил у виска пальцем.
– Я пока еще не полностью ошизел. Спасибо, только что оттуда! Знаешь, не очень удобно там через стену перебираться.
– А зачем в церковь? – спросила Вилька.
– А у нас просто нет другого способа участвовать в расследовании, – спокойно пояснил Ларик. – Мне кажется, мы и так уже опоздали.
Вилька с Петичем посмотрели в ту сторону, куда пристально вглядывался Ларик. Из одного конца двора в другой, плавно покачиваясь на ухабах, проехала милицейская машина и скрылась за углом.
– Вот, здесь нас уже опередили, – произнес Ларик.
– Что ты мелешь? – возмутился Петич. – Да и вообще, что ты себе воображаешь? Говоришь тут загадками, строишь из себя великого мыслителя… Кто нас опередил? Куда это мы опоздали? На поезд, что ли?
Никогда еще Петич не разговаривал с другом таким тоном. А это означало, что ситуация становилась критической. Нервы у всех напряглись до самой крайней степени. До точки кипения.
Вилька тоже не выдержала:
– Ну так что же мы стоим? Идиотами надо быть, чтобы говорить: опаздываем, опаздываем, – и при этом оставаться на месте.
И она первая сорвалась с места.
– Стой! И куда ты? – крикнул ей Ларик.
– Ты же сказал – в церковь, – отмахнулась Вилька.
– А что ты там делать будешь?
– А вот это ты нам по дороге объяснишь, – спокойно сказала она, решительным жестом приглашая ребят следовать за собой.
И странное дело: через несколько секунд Ларик с Петичем уже шли за ней, стараясь не отстать. Потому что Вилька готова была сорваться на бег. Хотя, если разобраться, ничего во всем этом странного не было. Как известно, в экстремальных ситуациях люди идут за тем, кто действует. А действовала сейчас как раз Вилька.
– Слушаем внимательно, – не поворачивая головы, напомнила она Ларику его обязанность. – А то и объяснить не успеешь. До самой церкви молчать будешь?
– Стойте! – остановил всех Ларик. – Зайдем в гараж. Надо прихватить с собой кусок колокола.
Петич хмыкнул:
– Ну, все теперь стало ясно. Ларион спятил. Просто перенапряг свои извилины.
Но Ларик не обратил внимания на издевательский тон друга.
– Сейчас мы вернем осколок отцу Николаю. Извинимся и все расскажем. Нам надо во что бы то ни стало завоевать его доверие. Если он не вор, то обязательно поможет нам.
– Не вор! – хмыкнул Петич. – А если вор?
– Тогда… Тогда не знаю, – честно признался Ларик. – Но я думаю, если он вор, это мы сможем определить по его реакции. Не актер же он великий и гениальный, чтобы скрыть свои чувства! Испугается или хотя бы разволнуется. Выдаст себя, короче.
– Что-то я не пойму тебя, Ларион, – вздохнул Петич и остановился. – То умные вещи говоришь, то чепуху несешь. Непоследовательный ты в своих мыслях.
– И в чем же выражается его непоследовательность? – язвительно спросила Вилька.
Ясно было, что она морально поддерживает Ларика.
– Вот ты сейчас предлагаешь, – продолжал Петич, – встретиться с отцом Николаем. Извиниться к тому же предлагаешь. А между прочим, он подозреваемый. Не буду уж говорить о том, что я вообще уверен в его виновности. А только что мы встречались с человеком – я имею в виду Леонида, ученого – к которому просто мечтали обратиться за помощью. Вилька даже выслеживала его для этого. И – ничего не спросили! Ни слова, ни полслова даже не сказали! Это как назвать? Вот это и есть непоследовательность. Я хорошо объяснил? – обернулся Петич к Вильке.
Та молча кивнула. Она ждала, что скажет Ларик.
– Во-первых, вся помощь Леонида состояла бы в том, что он указал бы на отца Николая. Мы это и так знаем. Во-вторых, если честно, не понравился мне этот Леонид, – тихо ответил Ларик. – Хоть и похож он на Якубовича, хоть и метеориты нам показал. Даже то, что в милицию уже обратился – сам, без художника – не понравилось. Какой-то он… негрустный, что ли. Подозревает своего друга в краже и рад этому! Да нормальный человек – как тот же Ганнибал – должен переживать подобное как самое большое горе! А ученый как с цепи сорвался, набросился на священника…
– А по-твоему, можно воровать, и друзья тебя по головке должны гладить? – сердито спросил Петич.
– Не гладить, конечно, – грустно вздохнул Ларик. – Но и не прыгать от радости. Это же друг. А Леонид и Ганнибала изо всех сил на него натравливает, и уже милицию, наверное…
И вдруг, произнеся эти слова, Ларик чуть не подпрыгнул.
– Да что же мы тут стоим! – вскричал он. – Развели рассуждалки! Так мы вообще ничего не успеем! Ладно, Петич, не надо в гараж, не надо брать этот осколок… Нам бы хоть просто так успеть поговорить со священником!
И Ларик со всех ног рванул к остановке. Петичу с Вилькой ничего не оставалась, как поспешить за ним. Петич, правда, успел еще разок крутнуть у виска пальцем. Жест был направлен в Лариков адрес, разумеется.
В автобусе то Вилька, то Петич открывали было рты для вопросов, но переглядывались и умолкали. Потому что у Ларика был такой сосредоточенный вид, что друзья боялись сбить его с толку. Раз уж Ларик задумался, знали они, то пусть продолжает свои размышления. Тем более что ни Вилька, ни Петич просто не представляли, что делать дальше.