Они ещё пытались вылезти из пожирающей их бездны, цеплялись за дальний бетонный край, так что я не мог им помочь, но я видел, видел, как и в самом деле сползала плоть с их костей!
Или мне все это привиделось за те несколько секунд, пока длилась их агония?.. Или слабый свет маломощного фонаря только подстегивал моих призраков?..
ГЛАВА 69
ИРИНА ПРОСИТ ПРИЕХАТЬ
Я стоял и смотрел, как волновалась, пузырилась поверхность колодца, переваривая очередную добычу. И внезапно я вспомнил ту наполовину переваренную крысу, которую ещё в первое посещение этого места принял за тряпье под ногами. Та крыса только сейчас, совершенно неожиданно, вдруг показалась мне символом всех ужасов преисподни. Не люди, на моих глазах только что погибшие страшной смертью, а именно та крыса. Может быть потому, что многих людей я привык воспринимать как крыс, и их смерть уже не волновала. Реальная же крыса - совсем другое, словно адское напоминание, смрад инферно - я не мог толком понять, что сейчас чувствую...
Люк наверх все ещё был открыт, поэтому я решил, что и мотоцикл скорее всего не сбили. Когда я уже поднимался, из люка ударил сноп великолепного голубого света, а потом так громыхнуло, что отдалось по всему туннелю. Гроза продолжалась.
Выбрался без происшествий. Закрыл люк и, не обращая внимание на время от времени проносящиеся мимо машины, завел мотор мотоцикла и поехал прочь.
Я отъехал не так уж и далеко. Я весь промок, насквозь промок. Гроза, ливень - весь этот хаос вокруг отвечал моему настроению. Мне казалось, что я сумел выйти живым из ада.
А ливень все пуще, прямо в центре города это божественно-грозное, это грохочущее, слепящее, ужасающее диво, - я все больше дивился и ужасался: как же это я все-таки не понял с самого начала, что все происходящее со мной и в самом деле испытание, возможность лицом к лицу предстать перед всем тем, что есть моя жизнь, то, что я называю своей жизнью, а на самом деле жил я только тогда, когда мог честно служить своей стране, а не гоняться за независимостью и дензнаками, которые лишь дают иллюзию полноты существования.
За последние годы я незаметно потерял связь с родиной. Разве у меня теперь есть родина? О, прав, тысячу раз прав майор Степанов, когда говорил, что если нет работы для родины, нет и связи с ней... За последние годы, находясь в плену иллюзорной самостоятельности, я лишь выветрился нравственно и физически, стал бродягой в поисках работы для куска хлеба, а свободное время посвятил поездкам на курорты иных стран, мечтая о каком-то неопределенном счастье...
Среди тяжелых перекатов грома, рева мотора моего мотоцикла, собственных мыслей я не сразу сообразил, что тонкий зуммер, тревожащий меня на периферии сознания, это не нота моей совести или вселенского торжества, а всего навсего телефон, который я удачно вернул себе в бандитском логове. Надо же, подумал я, в такой сырости ещё батарейки работают!
Я притормозил, совсем остановился и, кое-как прикрыв телефон от водяных струй, попробовал отозваться.
Я вновь сразу узнал этот голос. Я узнал этот легкую картавость, это выпадение отдельных букв и вместе с тем - требовательную властность в совсем недавно уверенном, а сейчас почти просительном голосе. О, я ждал что-нибудь подобное этому звонку. Сейчас я был готов к чему угодно, даже к звонку Елены Тарасовой.
- Клин только что упоминал, что вы забрали все деньги из вашего подземного тайника. Где вы сейчас находитесь?
- Я дома. Мужа ещё нет, но вы должны приехать и помочь мне.
- Я? Чем я могу теперь вам помочь, раз вы дома?
- Только не надо говорить со мной таким тоном, Герман. Я прошу вас, я боюсь!..
- Совсем недавно вы все делали для того, чтобы боялся я.
- Мне ничего другого не оставалось делать, вы же знаете. Так вы мне поможете?
Хорошо, буду у вас через полчаса. Может, раньше.
- Я буду ждать.
Услышав длинные гудки, я немедленно позвонил майору Степанову. Его не было на месте, но я попросил дежурного найти его и передать, что я еду на Кисилевский переулок по настоятельному приглашению объявившейся там жены Тарасова.
А после этого вновь взревел мотором и помчался к особняку Тарасова.
ГЛАВА 70
ИРИНА ТАРАСОВА ПРИНИМАЕТ ГОСТЯ
Скоро я был на месте. Ворота были закрыты, но калитка приоткрыта. Я завел туда тяжелую машину и, уже не включая мотор, подкатил мотоцикл прямо к крыльцу.
Могучая входная дверь, начищенные латунные ручки. Из дома доносится музыка, Елена Олеговна ждет меня. Как и несколько дней назад, когда она точно таким же образом вызвала меня, правда, придумав иную причину. Сверху на меня смотрит объектив телекамеры. Я не стал дожидаться, пока мне откроют дверь и сам нажал ручку двери. Дверь приоткрылась.
Я потянул на себя тяжелую дверь, она открылась, я вошел. Маленькая прихожая, скорее промежуток между двумя дверьми. Открыл вторую дверь и вошел в гостиный зал, сейчас ярко освещенный. Горели настенные бра на кронштейнах, горела огромная люстра из той хрустальной породы что звенит всеми своими хрухсталиками при малейшем сквозняке. Так же как и тогда, первый раз, звон услышать было нельзя, потому что все заглушала музыка. И камин был разожжен.
Напротив камина на диване сидела Елена и курила сигарету. В пепельнице на журнальном столике было уже полно окурков со следами губной помады. Елена Олеговна, ожидая меня и мужа, нервничала. А сигарета, так же как и коктейль в высоком бокале рядом с пепельнице, помогали успокоить нервы.
Она поднялась мне навстречу и теперь я мог разглядеть её более внимательно. Я уже видел её вблизи и не раз. Я встречался с ней на лестнице, когда поднимался к проститутке Кате, а она спускалась, только что побывав в её квартире и убив несчастную жрицу любви. Я встречался с ней сегодня на катере Клина, она была в кабинете гендиректора "Речной нимфы", когда я выпрашивал у Валентины адрес Кати, она звонила мне, выманивая в порт, где меня должны были убить. Ну что ж, прекрасная роль для несчастной жертвы похищения.
- Вы совсем промокли, - сказала она, оглядывая меня с ног до головы.
Что верно, то верно. Я снял куртку и, отряхивая её у порога, продолжал внимательно присматриваться к ней. Одета она была в красную юбку и плотную кофточку с красным воротником. Туфли тоже были черно-красные. Я бросил куртку на стул у входной двери и сказал, оглядывая себя:
- Ну ничего. Если вы не боитесь, что я попорчу вам обивку...
- О чем вы говорите! - сказала Елена и как радушная хозяйка пригласила меня проходить. - Садитесь. Что будете пить?
- Немного коньяка. А то от быстрой езды и этого дождя немного продрог. Вы когда мне позвонили, я как раз ехал под дождем, так что прямо к вам в тепло попал. Я вижу дома никого нет?
- А мы?
- Я имею в виду, кроме нас с вами.
- Вас это не устраивает? - кокетливо улыбнулась она, оглянувшись от бара.
- Ну что вы. А все-таки, где Александр?
- Александр? А, племянник! Ну конечно, почему бы вам не узнать за это время всех... членов нашей семьи? Александр неожиданно уехал. Кажется, у него сегодня свидание.
Я вспомнил Наташу, и подумал, что его отсутствие выглядит правдоподобно. Скорее всего, так и есть. Его роль в этом деле закончена. Как чуть позже будут закончены роли и всех остальных
Лена принесла мне бокал с коньяком. Себе что-то долила в свой стакан. Я не стал садиться, отошел к камину и стоял в двух шагах от её кресла и от тяжелой коричневой с золотом шторы, прикрывающей окна с этой стороны залы. Я стоял и наблюдал за пляшущим на поленьях огнем.
- Ну вот, я приехал. А теперь вы должны сказать, зачем я вам понадобился.
- Я не могла разве просто так вас пригласить? - кокетливо спросила Лена.
Я покачал головой.
- Конечно, нет. Вернее, не в такой ситуации. Все, как вы понимаете, запуталось чрезвычайно. Я думаю. нам сейчас лучше вдвоем распутать все узелки. Чтобы не вязать новые, когда придется иметь беседу с милицией.
- А с милицией обязательно надо проводить беседу?
Я взял со столика пачку сигарет, вытащил сигарету и закурил. От коньяка сразу тепло разлилось по всему телу. Я посмотрел на Елену и покачал головой.
- Вы же должны понять, что я частный сыщик. Я все время под наблюдением государственных служб. И я должен всегда иметь возможность ответить на любые вопросы. Поэтому я и задаю эти вопросы другим. Увы, с милицией придется разговаривать, ещё как придется. Так зачем я вам сегодня понадобился?
- Я боюсь одна встретиться с мужем после всего, что произошло.
Она положила ногу на ногу словно бы демонстрируя свои длинные стройные ноги, сама откинулась на спинку кресла и внимательно разглядывала меня слегка прищуренными глазами. Она была очень красива
- Вы не производите впечатление женщины, которая может бояться беседы с мужем. Мне почему-то кажется, что скорее Виктор Константинович должен вас бояться. И вообще, не будем терять зря времени. Тем более, что его у нас мало.
Лена подняла тонкие. изогнутые брови, но ничего не сказала.
- Итак, до появления вашего мужа или ещё кого бы то ни было, давайте пробежимся вдвоем по следам недавних событий.
- Что ж, пробежимся, - усмехнулась она.
- Начнем с вашего звонка, когда вы просили меня приехать. Я приехал, но вас не застал. Ни вас, ни Марину. Что за это время произошло?
- Я думала, вы уже все знаете.
Я устало посмотрел на нее. Она махнула рукой.
- Ну хорошо, хорошо. Раз вам это так нужно. Как только я вам позвонила, ворвались эти бандиты, все в черной коже, наинулись на меня, зажали чем-то рот, и я потеряла сознание. Потом пришла в себя в каком-то учреждении. Это оказался порт. Я нашла телефон, позвонила вам, но меня услышали и тут же увезли оттуда.
Я вздохнул и посмотрел на нее. Она ответила мне невинным взглядом широко раскрытых глаз. Я подумал, что если у брюнеток взгляд и может выражать невинность, то только во младенчестве. У Елены, невинность во взгляде не наблюдалась.