Проклятый колдун распял меня на стене и медленно, со смаком выворачивал мне конечности, пережимал артерии и капилляры, вонзал тонкие иглы боли в нервные узлы. Он позабыл обо всем на свете – о том, что он высшее существо, о том, что в помещении находится его дочь, о том, что он дико пытает собственного, с позволения сказать, зятька.
От ослепительной боли я несколько раз выключался, но Меченый тут же приводил меня в чувство. Он что-то говорил, но я ничего не мог расслышать сквозь нарастающий гул в ушах. Он стоял внизу, запрокинув голову и глядя на меня огромными Динкиными глазами, наслаждаясь моей беспомощностью и моими мучениями. Я изо всех сил старался вывернуться из его невидимой хватки, но силы были слишком неравны: казалось, что меня прижали к стене гигантским куском глины, так что я едва был способен дышать.
Это продолжалось долго, очень долго. Возможно, несколько тысячелетий. Это продолжалось до тех пор, пока вдруг не раздался грохот пистолетного выстрела, мой палач не опрокинулся на спину, а сам я не свалился со стены вниз.
Пока Меченый пытал меня, Динка подобрала валявшийся в ее хрустальном гробу пистолет пьедесталовца и по-своему решила исход поединка. Хорошая всё-таки штука – «Форт»: запросто может сработать даже после шести осечек подряд.
Борисыч неподвижно лежал на полу в луже из собственной крови и мозгов. Зря он так растопыривал пальцы. Решил, что мнения Динки можно не спрашивать, что он способен всё решить за нее.
Напрасно. За те полтора десятка лет, что они не виделись, его Червячок отрастил острые коготки и зубки. И собственное мнение размером с трехэтажный дом.
Пистолет вывалился из ее руки, и я услышал, как он глухо стукнулся о цементный пол.
Глава 20Линия огня
Я попытался сразу встать на ноги. Меня здорово шатнуло, но я всё же ухватился за стену и ухитрился не упасть снова. Нельзя, чтобы Динка бросилась мне помогать. Она, конечно, знает, что такое дьявол-хранитель и насколько коварна эта штука, но может поддаться порыву.
Если только она вообще склонна сейчас помогать мне – после того, как застрелила собственного отца.
Однако такая возможность была, поэтому я поспешно прочистил горло.
– Со мной всё в порядке, – хрипло сказал я, пытаясь разогнать кровавую пелену перед глазами. Мне хотелось надеяться, что мой голос не дрожит и не ломается. – Если бы я встретил где-нибудь человека, вляпавшегося в дьявола-хранителя, – глухо продолжал я, безразлично глядя в стену прямо перед собой, – то я бы не приближался к нему ближе чем метров на пять. Для профилактики. Я бы не обращался к нему, вообще не разговаривал бы с ним. Я бы не пытался прикоснуться к нему, окликнуть его, как-то обратить на себя его внимание. Потому что это верная смерть. Я стиснул бы свои чувства в кулак и не пытался бросаться ему на шею с криком «Умрем вместе!», потому что тогда бы вышло, что он пожертвовал собой зря, а это было бы западло по отношению к нему. Я надеюсь, что выражаюсь достаточно ясно. А сейчас я пойду вперед, и за мной будет оставаться чистый след. Если бы кто-нибудь сейчас шел точно следом за мной метрах в десяти, думаю, ему бы практически ничего не грозило. На Полигон этот человек мог бы бросить сообщение на ПДА, скажем, Мухе, чтобы тот помог ему выбраться за Периметр, а я бы пошел дальше в Дикие земли. Я искренне надеюсь, что именно так всё и будет. Я желаю этого – слышишь, дьявол?! Если у меня еще осталось немного везения, ты знаешь, на что его израсходовать.
Я медленно двинулся вперед, к выходу из помещения, изо всех сил надеясь, что Динка всё поняла правильно. Разумеется, она много слышала о дьяволе-хранителе, в том числе от меня, и понимала, что любое взаимодействие с его носителем – это смертный приговор. Но я шел вроде бы как сам по себе, она тоже шла по своим делам – просто наши дороги совершенно случайно совпали в пространстве и времени. Я хотел надеяться, что дьявол не сочтет ее моей ведомой и не уничтожит безжалостно, как всякого, с кем я заговорю, кто прикоснется к моему снаряжению или кому я хотя бы дам при- курить.
Я неторопливо шагал к выходу. За спиной у меня царила мертвая тишина. В душе у меня медленно, но неуклонно росла паника. Я не мог знать наверняка, что сейчас творится в голове у Динки. Захочет ли она принять такую колоссальную жертву с моей стороны. Да нет, что за чепуха! Если она останется здесь, выйдет, что я погубил свою душу зря. Нет, она обязательно выберется отсюда следом за мной. Если только…
Мысли внезапно стремительно заметались у меня в голове, словно разбежавшиеся по полу ртутные шарики. А если Динка все-таки успела попробовать этого чертова могущества, которое так рекламировал ей Меченый? Если она уже прочно подсела на этот величайший в мире наркотик и теперь мучительно борется за моей спиной сама с собой, не в силах решить, уйти ли следом за мной и вернуться на Большую землю или лечь обратно в металлический саркофаг и подключиться к ноосфере?! Динка, конечно, пришила Меченого, но это еще ничего не означает – Хозяева тут, судя по всему, живут как пауки в банке, а для высшего существа примитивные кровные узы, как любезно пояснил мне Борисыч, не препятствие…
Что, если я сейчас выйду за дверь, а та грохнет за моей спиной, запираясь на все засовы?..
Я перешагнул через высокий порог, приостановился. Сзади по-прежнему не раздавалось ни звука.
Новое черное сомнение плавно опустилось на мое сознание. Дьявол-хранитель не подчиняется человеческой логике, невозможно сказать наверняка, что именно он считает взаимодействием между своим хозяином и жертвой. Я старался говорить с Динкой безличными фразами, ни к кому не обращаясь, словно бы размышляя сам с собой, – но все равно смысл моей речи был обращен к ней. Не исключено, что дьявол зафиксировал этот наш коммуникационный канал и решил, что это полноценное взаимодействие…
Смертельный несчастный случай необязательно сопровождается выстрелом, громким ударом или последним воплем. Разрыв аневризмы или тромб в сосуде головного мозга – всё произойдет мгновенно, жертва не сумеет издать даже предсмертный хрип. Лишь зловещая, гнетущая тишина останется за спиной…
Я стоял на пороге, не решаясь обернуться, не решаясь позвать свою милую девочку, потому что тем самым убил бы ее на месте вернее, чем если бы выстрелил в нее из снайперской винтовки. Однако мне необходимо было знать наверняка, что происходит у меня за спиной. Я больше не мог выносить тишины. Мне казалось, что еще несколько мгновений неизвестности – и я заору от ужаса, как сумасшедший. Заору и больше никогда не смогу замолчать.
Однако Динка, наверное, в конце концов сообразила, что творится у меня на душе и почему я медлю. Потому что она шевельнулась за моей спиной и напряженно проговорила:
– Кажется, я придумала, что нужно делать. Выйду отсюда, доберусь до Полигона и вызову Муху с Бахчисараем… – Голос у нее сорвался, однако она снова собралась с силами и продолжила: – А они помогут мне выбраться за Периметр. Это я отлично придумала…
И всё. Больше ни слова. Молодец девочка. Никаких рассуждений в пространство о том, как она любит Хемуля, как она благодарна ему за всё, как она никогда-никогда его не забудет и всё такое прочее. Она наверняка понимала, что этого я могу и не выдержать.
Динка уже доказала свою любовь – тем, что ради меня прикончила собственного отца, которого разыскивала столько лет. Всё, какие-то еще слова сверх этого были бы совершенно излишними.
Спасибо, любимая. То, что я сейчас делаю для тебя, – это малая часть того, что ты действительно заслуживаешь. Будь счастлива.
Мы благополучно выбрались из бункера, так никого и не встретив, кроме спящего мертвым сном караульного. Судя по всему, пьедесталовцев здесь было много, но все они сейчас были страшно заняты. Дьявол-хранитель всё еще продолжал оберегать меня, а теперь еще и мою любимую.
Наверху тоже ничего не изменилось. Валялись в живописных позах бойцы в экзоскелетах, убитые моим захребетником. Высилась к северо-востоку громада Чернобыльской станции, слева от нее виднелась гигантская тарелка Радара.
Я пролез через дыру в проволочном ограждении, сожалея, что не могу помочь Динке его преодолеть. Не хватало еще, чтобы она в нем запуталась. Однако минуту спустя из-за моей спины донеслось:
– Надо же! Я перебралась через колючую проволоку.
Спасибо, родная. Получив подтверждение, я двинулся дальше.
Сзади раздался всхлип. Я прислушался, но этот звук больше не повторился. Похоже, моя красавица беззвучно плакала у меня за спиной, зажимая себе рот руками. Она не желала сейчас зря разрывать мне сердце.
Чего бы я только не отдал, чтобы она сейчас не плакала.
Мое внимание отвлек автомобильный сигнал. Прямо посреди выжженной Радаром территории, неподалеку от брошенного блокпоста «Пьедестала», стоял армейский джип. Дверца с водительской стороны распахнулась, и из машины выбрался Звериный Доктор – я издалека узнал его кряжистую фигуру и штаны из чертовой кожи.
– Дьявол-хранитель! – крикнул я, ни к кому не обращаясь. Для наглядности поднял над головой перемазанные черной субстанцией руки. Я старался даже не смотреть лишний раз в сторону Доктора – мало ли что.
Впрочем, в голове тут же возникла малодушная мысль: а ведь все, кто когда-либо вляпывался в дьявола-хранителя, наверняка первым делом шли за помощью к Доку. И если он до сих пор жив… Что ему сделается, призраку Зоны-то?
– Эй, сталкер! – негромко окликнул Доктор. – Хемуль! Иди сюда.
– Я вляпался в дьявола-хранителя, – на всякий случай еще раз сообщил я земле и небесам, стоя вполоборота к Доку.
– Да знаю, знаю я про твои художества, – заявил он. – Наслышан. Иди сюда, всё в порядке. И ты, девочка, иди сюда. Опасности нет, гарантирую.
Если Звериный Доктор что-то гарантирует, значит, так оно и есть на самом деле. Он может сколько угодно разыгрывать пациентов и издеваться над ними, но если он сказал, что опасности нет, – этому надо верить. За такие слова Док отвечает.