Орлик отпихнул Ручкина и вернулся в комнату. Макс шел за ним, продолжая гнуть свою линию:
— Как на счет доли для моей подруги?
— Ты нарушил правило: никакого общения.
— Дело сделано, старик. Мы сутки сидим тут безвылазно. Зачем? Поделили — и разбежались!
— Сначала выясним последствия, а потом будем делить.
— Не хочешь уменьшать свою долю? Черт с тобой! Я дам ей из своей.
— Не в этом дело. Главное, чтобы нас не накрыли. Ни тебя, ни меня. Об этой квартире никто не знает, а ты звонишь отсюда.
— Надоело сидеть в четырех стенах. Чего мы ждем?
— Давай объясню. — Орлик открыл шкаф, в котором стояли две полные дорожные сумки, принесенные из банка: черная и синяя. — Мы шли в банк за конкретными вещами. Так? Так. Надо было брать только то, что нам заказали. Вот это! — Орлик ткнул пальцем на синюю сумку, потом рывком вытащил черную кожаную: — Какого хрена ты взял эту?
— Не нравится — я оставлю ее себе. Там куча денег.
— Ты видел перстень, прикрепленный к сумке?
— Ты что несешь?
— Перстень невозможно не заметить. Золото на черном.
— Всего лишь побрякушка.
— Думаешь, побрякушка? Смотри сюда.
Орлик подхватил черную сумку и потащил Ручкина к монитору на столе. К компьютеру был подсоединен жесткий диск, взятый из банка. На нем хранились записи камер видеонаблюдения.
Орлик включил фрагмент:
— Смотри. Вот человек спускается в хранилище с черной сумкой. С этой самой! А выходит без нее. Ты знаешь кто он?
— Какая мне разница!
— Это вор в законе Колокол! Далеко не последняя фигура среди криминальных авторитетов. Он оставил знак на сумке. — Орлик поднял тяжелую сумку с пола и водрузил ее на стол. — Вот его перстень: трефовый крест на фоне колокола.
— Ну и что?
— А то! Мы взяли воровской общак.
— Мне наплевать на законника. Деньги не пахнут.
— Зато трупы пахнут. Ты пойми, пострадавший не заявил об ограблении. А прошло больше суток. Это неспроста. Нас ищут не менты, а Колокол.
— Как он нас найдет? Ты пришел в банк с усами, с родимым пятном, мне какой-то шрам налепил. Ты уверял, этого достаточно.
— Да. Особые приметы собьют банкира с толку, он не сможет нас описать. Видео мы забрали и сейчас уничтожим. — Орлик показал на диск и перевел взгляд на Максима Ручкина: — А охранник… Зачем ты его замочил?
— Он видел нас! Если ты, старичок, можешь уничтожать только железяки, то я…
— Достаточно было усыпить.
— Сам бы и занялся им, чистоплюй. Мужик оказал не прост, не стал пить чай со снотворным. Зато теперь нас никто не опознает.
— Ты забываешь, что нас знает заказчик.
— Не нас, а тебя! Меня он не видел. Или ты что-то скрываешь? Кто заказчик?
— Неважно.
— Не хочешь — не говори. Мне плевать. Сдай ему вещи и забери деньги. Ты говорил, за один день управимся. Какого черта мы ждем?
Орлик внутренне согласился с напарником. Первоначально план был именно такой. Ему заказали изъять конкретные вещи, хранящиеся в банковских ячейках. Заказчик дал задаток и обещал втрое больше, когда вещи доставят ему. Орлик знал заказчика и не задавал лишних вопросов. Тот сам пояснил, что близкий родственник украл у него семейные реликвии и сдал их в ломбард. Он хочет вернуть ценности, не поднимая шума. Публичные скандалы между родственниками ни к чему. Сами разберутся.
Так как в деле появился непредвиденный труп, Орлик решил выждать. Вдруг заказчик испугается, откажется от своих слов и решит сдать их, чтобы обелить себя? С него станется. Дрязги между родственниками часто заканчиваются полюбовно. Поэтому Орлик не спешил выходить на связь с заказчиком.
— Осторожность не помещает, — туманно ответил Орлик.
— Ты призываешь к осторожности? Тогда взгляни сюда. — Ручкин распахнул сумку с деньгами. — Вещи — это улики, а деньги безлики! Меняй вещи на деньги. И быстрее!
— В ячейках хранилось краденое. Тот, кто хранил, знает, откуда ценности. И возможно, поджидает нас у заказчика. Думаю, лучше лечь на дно и подождать. И Колокол нас наверняка ищет.
— Сколько? Сколько нам ждать?
— Надо разведать обстановку. Ты проследишь за заказчиком, он тебя не знает, а я присмотрю за банкиром. Надо понять, что они предпринимают.
— Черт с тобой! Купишь мне новый телефон. И кстати, как я буду следить за заказчиком, если ты не говоришь его имя?
— Сейчас скажу, — вздохнул Орлик и произнес известную фамилию.
Впрочем, на Ручкина имя заказчика не произвело никакого впечатления.
15
— Лена, оденься! Тут Валеев!
Предупреждающий окрик Сергея Петелина прозвучал для Марата как приговор. Он осунулся, помрачнел. Елена бросила его, ушла к бывшему, променяла его искренние чувства на богатый дом и…
Ядовитые капли обиды не успели прожечь горечью сознание, как дверь открылась. Марат опешил. Перед ним, опершись одной рукой на косяк и скрестив босые ноги, стояла растрепанная Ленка Глузкина с блудливым выражением лица. Из одежды на ней была лишь застегнутая на пару пуговиц мужская рубашка, едва спускавшаяся на бедра.
— А чего мне прятаться, я не школьница, — заявила Глузкина, ощупывая глазами Марата. И сделала приглашающий жест: — Ты присоединишься, или как?
За ее спиной Валеев увидел предбанник со столом. На стульях валялась скомканная женская одежда и сумочка. Глузкина сунула ноги в туфли, расчесала волосы, посмотревшись в зеркало, и застегнула еще одну пуговицу ниже пупка, посчитав, что привела себя в порядок.
— Давайте выпьем, — поспешил предложить Сергей, желая разрядить обстановку.
Валеев молча прошел внутрь, плюхнулся за стол, обхватил руками голову. Мысли ворочались туго. Его любимой здесь нет — приговор отменен или только отсрочен? Если Лена не ночевала дома, то где она?
Выпили белого вина: «За нас, за одноклассников!» Марат закурил. Мужчины молчали, Глузкина ерзала на стуле и оживленно щебетала:
— О! Я же все снимки со стенда забрала! — Она вытащила из сумочки пачку фотографий. — Марат, которая твоя? Забирай. А, вспомнила! Вот эта, из пионерского лагеря. Ты еще про мальчика рассказывал, который под поезд прыгнул. Как его зовут? Я его совершенно не помню.
— Ты пришла в наш класс позже.
— Ну точно! Я в нашей школе с шестого.
— А звали его Дима Русов.
— Симпатичный, — кивнула Глузкина, разглядывая снимок. — Почему он так сделал? Из-за несчастной любви?
— Из-за насилия. Ему было только одиннадцать.
— Что?
— Ничего, проехали! — отрезал Марат и забрал фотографию.
Лучше бы он на нее не смотрел. Перед глазами снова всплыла ужасная картина. Только что лучший друг был живым и…
Валеев вспомнил, как пять лет спустя, день в день, он и Андрюха Бахлин пришли на место трагедии, чтобы помянуть Димку Русова. Они выпили пива, разговорились, и Бахлин объяснил, из-за чего Дима покончил с собой. Его погубил человек, запечатленный на последней их совместной фотографии. Вот он, стоит в стороне, но смотрит на мальчиков. В тот вечер памяти у железной дороги одноклассники напились и решили отомстить за Димку.
— Расскажи! Интересно, из-за чего люди бросаются под поезд, — не унималась Глузкина.
— Налей еще, — попросил Марат, давя в пепельнице выкуренную сигарету.
— Ты бы оделась, — буркнул Петелин, наполняя вином бокал Глузкиной.
— А что? Тут все свои, — с вызовом ответила Глузкина. Она выпила, раздвинула воротник рубашки, будто ей жарко, и хитро прищурилась: — У вас, вообще, я погляжу, шведская семья какая-то. Марат приходит искать сюда Лену. Петелина так и скачет между вами?
— Заткнись! — огрызнулся Валеев.
— А что ты на меня наезжаешь, Маратик? Я что ли тебе изменяю? Раз ты по утрам ищешь Петелину, значит, она с тобой не ночевала. Разве не так?
— Я пошел. — Марат встал из-за стола.
— А я знаю, с кем Петелина ушла. Догадайся.
Марат обернулся, сверля взглядом Глузкину.
— С Бахлиным! — выкрикнула Глузкина. — Она буквально вешалась на него. Что ты на меня так уставился, Маратик? Лена — женщина свободная, как и я. Правда, закомплексованная — спит только с одноклассниками. Вот дошла очередь до Бахлина.
Глузкина захохотала. Марат ринулся на нее, но Сергей загородил женщину.
— Уходи.
— Где живет Бахлин?
— Не знаю.
— Ты говорил, у тебя с ним дела.
— Даже если бы знал, не сказал. Ты сейчас в таком состоянии, что дров наломаешь, а потом жалеть будешь.
— За себя беспокойся, радуйся, что жив остался.
— От тебя, Валеев, одни проблемы. Это ты увел у меня Лену, а не я.
— Ты ей изменял!
— А ты что, святой? — Мужчины буравили друг друга яростными взглядами, готовые сцепиться. — Ей со мной было лучше, чем с тобой. У нас дочь!
— Это я еду отдыхать с Леной и Настей. А ты, как гулял, так и гуляешь! — Валеев, не отрывая взгляда от противника, ткнул пальцем в сторону Глузкиной.
— Мальчики! — окликнула распетушившихся одноклассников Глузкина. — Сергей, принеси еще вина. И кофе свари.
Когда Петелин вышел, Глузкина указала на дверь Валееву:
— Марат, уходи. Мы же союзники. Если здесь буду я, не будет места для Петелиной. Врубаешься?
Валеев задумался на секунду, кивнул и шагнул за дверь.
Глузкина произнесла с грустью:
— Вот бы так из-за меня.
Валеев покинул двор, сел в машину и позвонил в специальную справочную полиции. Он знает фамилию, имя, отчество и дату рождения человека. Узнать по этим данным адрес для полицейского не проблема.
Получив мгновенный ответ, Валеев сверился с картой и процедил под нос:
— Ну, держись, Бахлин!
16
— Вы долго думаете, Елена Павловна. Я предлагаю вам ту работу, которую вы умеете делать лучше всего, работу, которая не противоречит вашим убеждениям. Вам надо расследовать преступление и найти виновных.
— А что не противоречит вашим убеждениям? — спросила Петелина Колокола и посмотрела на фотографию дочери.
Для таких, как Колокол, покалечить девочку на курорте ничего не стоит. И даже убить. Шевельнет пальцем с перстнем, и послушные шавки выполнят его команду. А он подведет оправдательную теорию под любое свое действие. И даже посадить его не удастся.