Ощутив вину за этот уют, Роберт снял телефонную трубку, намереваясь поговорить с Марион.
– А, это вы! Как хорошо, – сказала она, когда он наконец сумел убедить коммутатор в благородности своих намерений. Ее теплый тон застал Роберта врасплох. Он никак не мог забыть белую краску на стене, и у него сжалось сердце и перехватило дыхание. – Я так рада. Я все думала, как бы нам с вами поговорить, но могла бы догадаться, что уж вы-то найдете способ. Наверное, вы просто сказали, что вы Роберт Блэр, и коммутатор предоставил вам полную свободу действий.
Вполне в ее стиле, подумал он. В словах «уж вы-то найдете способ» прозвучала благодарность, но в последней фразе ему почудилась легкая насмешка.
– Вы, должно быть, видели украшение у нас на стене?
Роберт сказал, что видел, но больше никто этого не увидит, ибо к утру оно исчезнет.
– К утру!
– Хозяева моего гаража обещали сегодня же все стереть.
– Но… по силам ли это даже семи горничным с семью швабрами…
– Не знаю, но уж если Стэнли и Билл настроились стереть надпись, она будет стерта. Они прошли школу, в которой не терпят подобного.
– Что это за школа?
– Армия Великобритании. А у меня для вас есть еще хорошие новости. Я выяснил, что мистер Икс действительно существует. Она пила с ним чай. Подцепила его в ресторане отеля «Мидленд».
– Подцепила? Но она же совсем дитя, и… Что ж, если это дитя выдумало такую историю, значит, оно способно на что угодно. Как вы об этом узнали?
Он рассказал.
– Вам сегодня нелегко пришлось, правда? – заметил он, закончив сагу о кофейнях.
– Да, чувствую себя грязной. Письма – это даже хуже, чем «туристы» и надписи на стене. Почтальон отдал их полиции, те передали нам. Не каждый день полицию можно обвинить в распространении непристойной литературы.
– Могу себе представить, насколько отвратительны эти письма. Хотя этого следовало ожидать.
– Ну, мы получаем очень мало писем и решили, что будем сжигать их, не вскрывая, если на конверте незнакомый почерк. Так что не печатайте письма нам на машинке.
– Разве вы знаете мой почерк?
– О да, если помните, вы писали нам записку. Невил ее принес. Красивый почерк.
– Вы сегодня видели Невила?
– Нет, но одно из писем было от него. Вернее, не совсем письмо.
– Какой-то документ?
– Нет, стихотворение.
– Ах! Вы что-нибудь поняли?
– Ничего, но звучит красиво.
– Велосипедный звонок тоже звучит красиво.
Ему показалось, что она тихо засмеялась.
– Между прочим, очень приятно получить стихотворение, посвященное твоим бровям, – сказала она. – Но еще приятнее, когда тебе моют забор. Я очень благодарна вам и тем двоим, как их… Биллу и Стэнли. Если хотите проявить еще большую доброту, может быть, занесете или пришлете нам завтра что-нибудь поесть?
– Поесть! – воскликнул он, ужаснувшись, что раньше об этом не подумал. Вот что бывает, когда тетя Лин все тебе подает и чуть ли не кладет в рот. Так можно совсем потерять воображение. – Да, конечно. Я забыл, что вы не можете пойти за покупками.
– Дело не только в этом. Сегодня не приехал фургон бакалейщика, который обычно заезжает по понедельникам. Возможно, – быстро добавила она, – он приезжал, а мы просто не видели. В любом случае мы будем очень признательны, если вы нам кое-что пришлете. У вас есть карандаш?
Она продиктовала ему список, а затем сказала:
– Мы не видели сегодняшнюю «Эк-Эмму». Там было что-нибудь о нас?
– Кое-какие письма в разделе «Письма читателей», только и всего.
– Все против нас, полагаю.
– Боюсь, что да. Я привезу вам номер вместе с продуктами завтра утром. Сами посмотрите.
– Боюсь, мы отнимаем у вас очень много времени.
– Это дело стало для меня личным, – сказал он.
– Личным? – с сомнением спросила она.
– Мечта всей моей жизни – разоблачить Бетти Кейн.
– Ах… ах, я поняла. – В голосе ее сквозило не то облегчение, не то – не почудилось ли ему? – разочарование. – Что ж, с нетерпением ждем встречи с вами завтра.
Но встретились они гораздо раньше.
Роберт рано ушел спать, но долго лежал без сна: то репетировал телефонный разговор с Кевином Макдермотом, то раздумывал, с какой стороны подступиться к загадке мистера Икс, то спрашивал себя, спит ли Марион в этом безмолвном старом доме или же прислушивается к каждому шороху.
Окно его спальни выходило на улицу, и около полуночи он услышал, как к дому подъехала машина. Затем через открытое окно послышался хрипловатый шепот Билла:
– Мистер Блэр! Ау, мистер Блэр!
Роберт подскочил к окну едва ли не быстрее, чем вновь услышал свое имя.
– Слава богу, – прошептал Билл. – Я уж испугался, что это окно мисс Беннет.
– Нет, ее спальня выходит во внутренний двор. В чем дело?
– Во «Франчайзе» беда. Я еду в полицию, потому что телефонный провод перерезан. Но я подумал, вы захотите знать, так что я…
– Что случилось?
– Хулиганы. Я вернусь за вами по пути назад. Минуты через четыре.
– Стэнли с ними? – спросил Роберт, когда мощная фигура Билла отодвинулась к машине.
– Да, Стэну голову перевязывают. Сейчас вернусь. – И машина помчалась прочь по темной, тихой Хай-стрит.
Не успел Роберт одеться, как услышал за окном тихий шорох и понял, что едет полиция. Никаких воющих в ночи сирен или рева мотора; тихо, словно летний ветерок в кронах деревьев, Закон ехал на место происшествия. Когда Роберт осторожно открыл дверь, не желая будить тетю Лин (Кристину ничто не могло разбудить, кроме трубы Страшного суда), Билл уже остановил машину у тротуара.
– Рассказывайте, – по дороге попросил Роберт.
– Короче, мы все доделали при свете фар – не сказать, чтобы профессионально, но выглядит лучше, чем когда мы приехали, – выключили свет, стали собираться. Спокойно так, спешить было некуда, и ночь больно хорошая выдалась. Только закурили, собрались ехать, и тут из дома донесся звук разбитого стекла. Пока мы работали, мимо никто не проходил, сразу стало ясно, что зашли сбоку или сзади. Стэн взял из машины фонарь – мой лежал на сиденье, потому что мы им пользовались, – и говорит: «Ты давай с одного бока заходи, я с другого, так мы их и прижмем».
– Там можно зайти сбоку?
– Это непросто. У стены живая изгородь. В обычной одежде я бы не сунулся, а в комбинезоне просто лезешь напролом и надеешься на лучшее. Стэну-то хорошо, он тощий. А мне оставалось только навалиться на изгородь и ждать, пока она развалится, иначе никак. В общем, с грехом пополам перелезли и пошли друг другу навстречу. Встретились посередине задней стены, так никого и не увидев. Тут опять послышался звук бьющегося стекла, и мы поняли, что это они так развлекаются. Стэн велел подсадить его, а он, мол, потом меня подтянет. Мне бы это не помогло, но оказалось, что сзади земля поднимается довольно высоко – забор, наверное, прямо в поле вкапывали, – так что перебрались мы без особых трудностей. Стэн спросил, есть ли у меня какое-нибудь оружие, кроме фонаря. Я говорю: есть, гаечный ключ, а Стэн в ответ: зачем тебе чертов ключ, бей кулаком, он больше.
– А он чем собирался драться?
– Сказал, что использует захват, как в регби. В свое время Стэн был неплохим блокирующим полузащитником. В общем, пошли мы в темноте на звук стекла. Они, видимо, просто ходили вокруг дома и выбивали стекла. Мы столкнулись с ними на углу фасада и тут же включили фонари. Их было вроде человек семь. Куда больше, чем мы ожидали, если честно. Ну, мы тут же погасили фонари, чтобы они не заметили, что нас всего двое, и схватили ближайшего. Стэн говорит: «Возьмите этого, сержант!» Я было решил, это он по привычке мое старое армейское звание вспомнил, но сейчас догадался, что это он нарочно, якобы мы из полиции. В общем, некоторые рванули прочь, потому что, когда началась потасовка, против нас явно было не семеро. Вдруг все стихло (до того шум-то был порядочный), и я понял, что они все сейчас улизнут, а Стэн говорит откуда-то снизу: «Хватай их, Билл, пока они не перескочили через стену!» Я опять включил фонарь и рванул за ними. Последнего как раз перетаскивали через забор, я схватил его за ноги и повис. Но он брыкался, будто мул, а мне мешал фонарь в руке, вот он и выскользнул, словно форель, и перемахнул через стену прежде, чем я успел снова его схватить. Тут я уж ничего не мог поделать; со двора стена кажется выше, чем с поля. Ну, я и пошел обратно к Стэну. Он так и сидел на земле. Говорит, его кто-то огрел бутылкой по голове. Выглядел он так себе. Тут на крыльцо вышла мисс Шарп и спрашивает: «Кто-нибудь ранен?» Она нас увидела в свете фонарика. Мы отвели Стэна в дом – старая дама тоже не спала, во всех комнатах горел свет, – и я направился к телефону, а мисс Шарп говорит: «Бесполезно. Не работает. Мы пытались вызвать полицию, когда они только появились». Ну я и сказал, что сам съезжу. А еще, что неплохо бы вас привезти. Но мисс Шарп сказала: нет, у вас был тяжелый день и нечего вас беспокоить. Но я решил, что вас все-таки надо поставить в известность.
– Вы совершенно правы, Билл, надо.
Когда они подъехали к дому, у открытых настежь ворот стояла полицейская машина. Передние комнаты были ярко освещены, а у разбитых окон мягко колыхались на ночном ветру занавески. В гостиной Марион обрабатывала порез над бровью Стэнли, сержант полиции делал заметки, а его помощник собирал вещественные доказательства: битые кирпичи, бутылки и обрывки бумаги с надписями.
– Ох, Билл, я же говорила, не надо, – подняв голову и увидев Роберта, сказала Марион.
Роберт заметил, как ловко она управлялась с раной Стэнли. А ведь эта женщина не умела даже готовить. Он поздоровался с сержантом и наклонился, чтобы изучить вещественные доказательства. Снарядов было множество, но бумажки всего четыре: «Убирайтесь!», «Вон отсюда или мы вас выдворим силой!», «Пришлые суки!», «Это только начало!».
– Вроде бы все собрали, – сообщил сержант. – Сейчас пойдем во двор, поищем следы или еще какие-нибудь улики.