– Очаровательное создание, – иронично заметила миссис Шарп.
– Да. Даже епископ Ларборо не сумел бы придумать аргумент в ее защиту. На сей раз его обычные отговорки об «окружающей среде» не подходят. У Бетти Кейн было все, чем он предлагает лечить преступника: любовь, свобода развивать свои таланты, образование, надежное положение. Если задуматься, для епископа это трудная задачка, ведь он не верит в наследственность. Он считает, что преступниками не рождаются, а становятся, а значит, их можно реабилитировать. По мнению епископа, «дурная кровь» – всего лишь старое суеверие.
– Тоби Бирн, – усмехнулась миссис Шарп. – Слышали бы вы, что говорили о нем конюхи Чарльза.
– Я слышал, что говорил Невил, – сказал Роберт. – Едва ли кто-то может выразиться красочнее, чем он.
– Значит, помолвка точно разорвана? – спросила Марион.
– Определенно. Тетя Лин надеется на старшую дочку Уиттакеров. Она племянница леди Маунлевен и внучка владельца компании «Картофель Карра».
Марион посмеялась вместе с ним.
– Хорошая девушка? – поинтересовалась она.
– Да. Миловидная, светловолосая, обладает талантом к музыке, но не поет.
– Я бы хотела, чтобы Невил удачно женился. Ему нужен какой-то личный интерес, на котором можно было бы сосредоточить и энергию, и чувства.
– Пока что для него это «Франчайз».
– Знаю. Он был так добр к нам. Что ж, наверное, нам пора. Если бы на прошлой неделе мне сказали, что я буду радоваться поездке в Нортон, я бы не поверила. Отныне бедняга Стэнли наконец сможет спать в собственной постели, вместо того чтобы сторожить двух старух в их одиноком доме.
– Значит, он сегодня ночует не здесь? – уточнил Роберт.
– Нет. А должен?
– Не знаю. Мне не очень нравится, что дом останется совсем пустым.
– Будет дежурить полицейский, как обычно. Да и после той ночи, когда выбили стекла, ничего подобного не повторялось. Это всего на одну ночь. Завтра мы уже будем дома.
– Знаю. Но что-то мне это не нравится. Не мог бы Стэнли переночевать тут еще раз? Пока все не закончится.
– Если кто-то пожелает снова выбить окна, вряд ли присутствие в доме Стэнли их остановит, – резонно заметила миссис Шарп
– Да, действительно. Все-таки я напомню Хэлламу, что дом сегодня ночью будет пустовать, – сказал Роберт и больше к этому вопросу не возвращался.
Марион заперла дверь, и они направились к воротам, за которыми стоял автомобиль Роберта. У ворот Марион обернулась и посмотрела на дом:
– Уродливое строение, но есть у него одно достоинство. Оно круглый год выглядит одинаково. Летом трава становится немного жухлой, но в целом ничего не меняется. У многих домов есть «лучшее» время, когда цветут рододендроны, или цветочные бордюры, или девичий виноград, или миндаль. Но «Франчайз» всегда одинаков. Непритязателен. Что смешного, мама?
– С этими кадками желтофиолей бедняга выглядит так нарядно.
Все вместе они посмеялись над тем, как неуместно смотрелись легкомысленные украшения на зловещем грязно-белом доме, и со смехом закрыли ворота.
Но Роберт не забыл о своем обещании. Перед тем как поужинать с Кевином в ресторане нортонской гостиницы «Фезерс», он позвонил в полицейский участок Милфорда и напомнил, что дом Шарпов этой ночью будет стоять пустой.
– Хорошо, мистер Блэр, – ответил дежурный сержант. – Я передам дежурному, чтобы открыл ворота и прошелся вокруг дома. Да, ключ у нас еще есть. Хорошо.
Роберт сомневался в действенности таких мер; впрочем, он в принципе не понимал, как можно защитить дом. Миссис Шарп права: если кому-то вздумается выбить стекла, их выбьют. Он решил, что нервничает понапрасну, и спокойно общался с Кевином и его коллегами.
Беседа с юристами затянулась, и Роберт лег поздно. «Фезерс» – одна из непременных английских достопримечательностей на пути любого американца – славилась темными панелями на стенах и была не просто знаменита, но и оборудована по последнему слову техники. За панелями с декоративной резьбой провели трубы, под балочным потолком – провода, а через дубовый настил пола – телефонную линию. «Фезерс» служила путникам приютом с тысяча четыреста восьмидесятого года и не собиралась на этом останавливаться.
Роберт заснул, как только голова его коснулась подушки. Телефон у него над ухом звонил довольно долго, прежде чем он это заметил.
– Да? – сонно ответил он. И тут же пришел в себя.
Звонил Стэнли. Не мог бы он вернуться в Милфорд? Во «Франчайзе» пожар.
– Сильный?
– Неслабый, но пожарные думают, что смогут спасти дом.
– Сейчас же выезжаю.
Он преодолел двадцать миль с такой скоростью, на какую еще месяц назад Роберт Блэр вряд ли был способен, да и вообще считал недостойной. Промчавшись мимо собственного дома в конце Хай-стрит и выехав из города, он увидел зарево, освещавшее горизонт, словно восход полной луны. Однако луна – молодой серебристый месяц в светлой летней ночи – висела на небосводе.
Счастье, что в доме никого не было. Удалось ли спасти ценные вещи? Смог ли кто-то из пожарных вообще отличить ценные вещи от мусора?
В ярко освещенном пламенем дворе за распахнутыми настежь воротами стояли пожарные машины и толпились люди. Первым делом Роберту бросился в глаза тот стул из гостиной с расшитым бисером сиденьем. Как неуместно смотрелся он на траве. Роберт едва не впал в истерику. Хотя бы стул спасли.
Стэнли, которого Роберт едва узнал, схватил его за рукав и сказал:
– Вот и вы. Я решил, вам нужно об этом знать. – По его черному от сажи лицу текли ручейки пота, от чего молодое лицо казалось морщинистым и старым. – Воды не хватает. Нам многое удалось вынести. Все то, чем они каждый день пользовались в гостиной. Я подумал, будь у них выбор, именно это они и стали бы спасать. Кое-что сверху мы выбросили из окон, но все громоздкое сгорело.
На траве, преграждая путь пожарным, лежали горы матрасов и постельного белья. На траве с потерянным и удивленным видом стояла вынесенная во двор мебель.
– Давайте отнесем мебель подальше, – предложил Стэнли. – Тут небезопасно. Или на нее свалятся какие-нибудь горящие обломки, или кто-нибудь из этих мерзавцев на нее встанет.
Под мерзавцами подразумевались вспотевшие, но энергично делающие все возможное пожарные.
И на фоне фантастического пейзажа Роберт принялся двигать мебель, печально опознавая знакомые ему предметы. Стул, для которого инспектор Грант был, по мнению миссис Шарп, слишком грузен; стол из вишневого дерева, за которым они угощали Кевина обедом; столик, куда миссис Шарп бросила саквояж всего несколько часов назад. Рев и треск пожара, крики пожарных, странная смесь света луны, автомобильных фар и дрожащего пламени, бессмысленное расположение мебели – все это напоминало Роберту о том, каково это – медленно приходить в себя после наркоза.
И тут произошли сразу два события. С грохотом провалился второй этаж, а новая вспышка озарила злорадно ухмыляющиеся лица двух молодчиков. Роберт сразу понял, что Стэнли тоже их увидел. Стэнли ударил одного из них кулаком в челюсть с такой силой, что звук был слышен даже сквозь шум пожара, и ухмыляющаяся физиономия скрылась в помятой траве.
Роберт не бил никого с тех пор, как после школы перестал заниматься боксом, и сейчас не собирался. Его левая рука действовала как бы по собственной воле. И вторая наглая морда растворилась в темноте.
– Отлично, – заметил Стэнли, посасывая ободранные костяшки пальцев, и воскликнул: – Смотрите!
Крыша сморщилась, как лицо ребенка, готового разреветься; будто плавящийся негатив пленки. Круглое окошко, столь печально знаменитое, покачнулось вперед и медленно завалилось внутрь. Взвился и опал язык пламени, и вдруг вся крыша рухнула в горящее месиво, смешавшись с обломками интерьера. Мужчины отшатнулись от волны вулканического жара. В летней ночи победоносно взревел неуправляемый огонь.
Когда пламя наконец погасло, Роберт со смутным удивлением увидел, что занялся рассвет. Спокойный, белесый рассвет, полный обещаний. Наступила тишина; шум и крики сменились мягким шипением водяных струй, поливавших дымящийся скелет дома. Посреди истоптанной травы стояли лишь четыре уцелевшие стены, закоптелые и мрачные. Четыре стены и часть лестницы с искривленным железным поручнем. По обеим сторонам двери виднелись останки веселых цветочных кадок Невила, над краями которых нависали мокрые и почерневшие обрывки едва узнаваемых цветов. Между ними зиял черной пустотой дверной проем.
– Что ж, – сказал подошедший Стэнли, – кажется, все.
– Как это началось? – осведомился Билл, подоспевший слишком поздно и не видевший ничего, кроме руин.
– Никто не знает. Когда констебль Ньюсом прибыл на дежурство, дом уже горел, – ответил Роберт. – Кстати, что стало с теми двумя типами?
– Которых мы научили уму-разуму? – уточнил Стэнли. – Домой пошли.
– Жаль, выражение лица не считается доказательством.
– Да, – проговорил Стэнли. – Ни за это, ни за разбитые стекла никого не привлекут. А я все еще кое-кому должен за шишку на голове.
– Вы этому мерзавцу сегодня чуть шею не свернули. Хоть какая-то компенсация, разве нет?
– Как вы им сообщите? – спросил Стэнли, явно имея в виду Шарпов.
– Бог знает, – пожал плечами Роберт. – Оповестить сразу и испортить победу в суде? Или пускай порадуются, а потом придется их огорчить?
– Пускай порадуются, – сказал Стэнли. – Что бы ни произошло потом, ничто уже не омрачит их триумфа. Не надо все портить.
– Наверное, вы правы, Стэн. Знать бы наверняка, как будет лучше. Пожалуй, закажу им номера в «Розе и короне».
– Им это не понравится, – заметил Стэн.
– Может, и так, – несколько нетерпеливо отозвался Роберт, – но выбора у них нет. Что бы они ни решили, им, думаю, все равно придется где-то провести ночь или две, чтобы все устроить. «Роза и корона» – лучшее из имеющегося.
– Ну, – начал Стэнли, – я тут подумал. Уверен, моя квартирная хозяйка будет рада их разместить. Она всегда была на их стороне, у нее есть свободная комната, а еще они могли бы занять переднюю гостиную, которую она никогда не использует. Это последний ряд муниципальных домов, которые выходят к Медоуз, там очень тихо. Уверен, там им будет лучше, чем в отеле, где на них все будут пялиться.