а, что это может послужить сдерживающим фактором. Разве нет?
Но потом вспомнила, как пусто было на ведущей сюда дороге и как тихо вокруг. Даже если принять во внимание, что наказание за убийство гораздо страшнее, чем срок за похищение, для доказательства первого понадобится найти ее тело.
В голове ослабевшей девушки царила сумятица, но она сделала над собой усилие и продолжала рассуждать. Судя по тому, как те трое с ней обращались, она для них была не ценнее неодушевленной вещи. Возможно, они на всех смотрят, как на вещи, однако от слепой избавиться еще проще.
Может, только Гриффин хочет ее спасти. Шайен придерживалась мысли, что он до сих пор видит в ней человека. Надо постараться, чтобы этот парень продолжал ее защищать. И Шайен поклялась себе прекратить с ним спорить. Драки тоже ни к чему. От отношения Гриффина зависит ее жизнь.
Как бы то ни было, Шайен понимала, что это игра в одни ворота. Если ей выпадет возможность поменять ситуацию в свою пользу, она тут же этим воспользуется, чего бы это ни стоило. Даже если придется причинить Гриффину вред. Или еще хуже… Шайен понимала, что, так или иначе, чьей-то смерти не миновать.
Помолчав, Гриффин спросил:
– С чего ты взяла, что я не такой, как они?
Шайен не опознала, какие эмоции стоят за этим вопросом.
– Ну, во-первых, ты добрый, отзывчивый. А во-вторых, мне кажется, ты умнее, чем они.
Шайен сказала правду. Если в дальнейшем ей придется соврать, она надеялась, это выйдет так же правдоподобно.
Гриффин энергично помотал головой, чтобы кровать качнулась от его движения, – так Шайен поняла его жест – и сказал:
– Никакой я не умный. Я бросил школу, потому что меня и так выгнали бы.
– Не может быть. Пусть у тебя есть сложности с чтением, как и у меня, но ты все равно умный, как и я. Если начнешь верить тому, что говорят другие, ничего не добьешься.
Шайен вспомнила учителя по биологии, мистера Уиделла: он настаивал, чтобы его имя произносили как следует, но ученики упорно называли его «мистер Уодл[8]». В конце первого же урока он заявил Шайен:
– Никаких поблажек от меня не жди. Я не собираюсь оценивать тебя как-то по-особенному, только потому что у тебя инвалидность. Будешь учиться на общих основаниях.
Тут он едва ли чем-то отличался от мистера Криспина, учителя по английскому. Курсовую по его предмету завалил весь класс, а Шайен получила четверку. За то же самое задание. Через две недели мистер Криспин сказал Шайен:
– Должен признать, я впечатлен. Даже в голову не приходит, что у тебя есть какие-то ограничения.
Раздумья Шайен прервала резкая тирада Гриффина:
– Ты и правда воображаешь, что от того, как я о себе думаю, что-то изменится? Небось, думаешь, что я могу стать кем угодно, хоть президентом Соединенных Штатов? Прими факты, Шайен. Ты слепая, а значит, есть целая куча того, что делать ты никогда не сможешь. А я… У меня такая жизнь, что выбор тоже небогатый. Совсем небогатый.
– И что, значит, ты должен мириться с тем, что тут происходит? То, что ты угнал эту машину, не означает, что ты должен быть заодно с ними.
– И что ты предлагаешь? Думаешь, я сейчас отвезу тебя в полицию и сдамся?
Шайен услышала, как нелепо звучит эта идея со стороны. А что тогда будет с ней?
– Мне кажется, что они меня никогда не отпустят, – не сдержалась и высказала свои опасения Шайен.
– Конечно, отпустят, – сказал Гриффин так, словно пытался убедить в этом самого себя.
– Мы оба знаем, как будет проще всего, – настаивала на своем Шайен. – Проще взять деньги и избавиться от меня. Я единственный свидетель. Может быть, никто тебя и не видел у того торгового центра. Уж точно не рассмотрел так, чтобы узнать. Все вышло случайно. Тебя ничто не связывает ни со мной, ни с моими родственниками. Ничего! А полиция начнет проверять людей, как-то относящихся к моей школе, будет копать среди всех, кто работал у нас дома, а еще их заинтересуют папины знакомые по работе. Они проверят всех, кто работает или работал в «Найк», включая тех, кого оттуда уволили, и всех, кто ненавидит эту компанию, потому что думают, будто она владеет потогонными фабриками.
– Список выходит довольно длинный. Практически все Соединенные Штаты Америки.
– Так и есть. Ну какие у них шансы найти вас? Почти никаких. Конечно, если вы меня не отпустите. Те парни не поверят, что я ничего не скажу. Но если ты позволишь мне уйти, я ничего не скажу. Обещаю.
– Мы отпустим тебя, поняла? Отвезем в безопасное место и развяжем! – Гриффин говорил то, во что ему очень хотелось верить.
Шайен почувствовала, что вот он, ее шанс на спасение. Сейчас.
– Ну а если я вылезу через окно ванной? Что тут есть в округе?
– Ничего. Рядом никто не живет. Лес кругом. На несколько километров. На востоке есть река, на западе дорога, по которой мы приехали, и километра через четыре она доходит до дороги побольше. Но там тоже безлюдно. Если ты убежишь, то, скорее всего, заблудишься и умрешь. По ночам уже подмораживает.
Шайен открыла рот, чтобы ответить, но вдруг на нее напала зевота.
Она ощутила холодную ладонь Гриффина на своем лбу.
– Кажется, Адвил сбил температуру. Тебе надо поспать. И мне тоже, – сказал он, укрывая Шайен пледом. – На полу спать твердо, я тоже лягу на кровати, в спальном мешке. Не бойся, лезть к тебе не буду, ничего такого.
Шайен почему-то знала, что, произнося последнюю фразу, парень покраснел до корней волос.
Она услышала, как он встал, выключил свет и лег с другой стороны кровати. Потом послышалось шуршание – парень залез в спальный мешок. Судя по тому, что Гриффин не касался Шайен, он висел на самом краю кровати.
Девушка хоть и устала, но была настороже и не засыпала. Не стоило надеяться на честность Гриффина. Может, он и не станет ничего делать, но гарантий нет.
Дыхание парня стало ровным, но Шайен все не спала, размышляя над тем, как ей быть.
Если бы она могла добраться до телефона.
Или найти какой-то другой способ подать сигнал тревоги.
Если бы могла убедить Гриффина ее спасти.
Если бы, да бы мешает.
Глава 20. Давайте вышлем палец
Проснувшись, Гриффин не сразу понял, где находится. Он лежал на другой стороне кровати, в спальном мешке, а рядом слышалось чье-то дыхание.
И вдруг он все вспомнил.
Приподнявшись на локте, Гриффин оглядел лежащую рядом Шайен. Ее дыхание было прерывистым, но потом выровнялось. Лицо так и оставалось бледным, за исключением красноты на щеках, но выглядела она уже не так ужасно, как вчера. Гриффин подумал, не так ли по утрам чувствуют себя женатые люди, когда кто-то из них, муж или жена, еще не проснулся? Губы девушки были приоткрыты и выглядели беззащитными. Под бледными веками двигались туда-сюда глазные яблоки. Интересно, что ей снится?
Гриффин чувствовал себя довольно бодро, несмотря на то что поспал всего пару часов. Он вылез из мешка, издавая как можно меньше шума. Потом, поскрипывая половицами, босиком прокрался на кухню. Дровяная печь стояла в совмещенной с кухней гостиной, но жар доходил до самых дальних уголков комнаты.
К удивлению Гриффина, Рой уже проснулся и, опершись о столешницу, попивал кофе. Рядом с ним, тут же на столе, лежал их домашний телефон. Или то, что от него осталось. Кто-то расплющил его молотком, так что теперь это был набор разломанной пластмассы с торчащими разноцветными проводами. Гриффина удивило, что он не слышал вчера никаких ударов молотком.
Указав на остатки телефона, он спросил:
– А что с телефоном?
– Так, подстраховался на всякий случай, – пожал плечами Рой. – Вдруг она развяжется и позвонит кому-нибудь.
Глаза Роя были налиты кровью, а руки тряслись. Гриффин подумал, что телефон проще было отключить и убрать на полку повыше, но рассуждать о таком при Рое не стоило.
– А если мне надо будет куда-то позвонить? – спросил Гриффин.
– Звони по сотовому, который я вчера принес, – ответил Рой и, посмотрев за спину Гриффина, поинтересовался: – Она спит?
– Ага. Ночью у нее вроде поднялся жар. Дал ей старые мамины таблетки, нашел в аптечке в ванной.
Гриффин решил, что при упоминании ванной Рой точно поинтересуется упавшей шторой. Но тот только удивленно спросил:
– Мамки твоей? Правда?
Отец никогда не говорил с ним о матери. Однако после возвращения из больницы Гриффин иногда заставал Роя плачущим над какой-нибудь из оставшихся маминых вещей: браслетом или кофточкой. Они тогда поссорились из-за того, что случилось с Гриффином. Видимо, это стало последней каплей: мама ушла, не взяв ничего кроме сумочки, пары фотографий Гриффина и машины. Уехала навсегда.
– За пару месяцев до того, как она ушла, ей выписывали таблетки, так половина флакона осталась.
Рой кивнул и поднес чашку с кофе ко рту, так что выражения его лица Гриффин не рассмотрел.
Внизу хлопнула дверь, и они услышали, как поднимаются по ступенькам Тиджей и Джимбо.
– Ну что там, как? – с порога спросил Джимбо. Сегодня на нем была вязаная шапка с помпоном и теплые лыжные брюки. – Ты с ними поговорил?
– Я созванивался с папашей минут двадцать назад. Он сказал, что так быстро столько бабла наличными они не найдут.
– Я знаю, что ускорит дельце, – сказал Джимбо. – Давай пошлем ему палец.
Гриффин не совсем понял, шутит тот или нет.
– Или ухо, – предложил Тиджей. Этот точно не шутил.
К великому облегчению Гриффина, Рой замотал головой.
– Если так сделаем, они подумают, что она уже сдохла, и устроят на нас облаву с оружием. Говорю вам, начнем отрезать от нее куски, они решат, что терять им уже нечего.
– А он сказал, сколько они могут нам дать? – тихонько спросил Гриффин, надеясь, что остальные тоже будут говорить потише.
Что подумает бедная Шайен, если проснется от разговора об отрезании ей пальцев и ушей?
– Миллион, – ответил Рой, поставив чашку с кофе на стол. Почесав ладонью щетину, он угрюмо произнес: – Я сказал, что перезвоню.