— Можно поговорить с вами наедине? — спросил Матасуми.
— Да, да. Я понимаю, вас волнуют вопросы безопасности. — Бауэр перевела взгляд с моих наручников на охрану, искоса посмотрела на меня, и ее губы смешливо дрогнули. — Не беспокойтесь, Лоуренс. Мы проследим, чтобы Елене не представилась возможность нас покинуть, но доводить до крайностей ни к чему. Наручников и вооруженной охраны вполне достаточно.
— Я не уверен…
— А я уверена.
Бауэр двинулась к выходу. Мои представления о местной иерархии стремительно менялись. Ассистентка, охранники, полудемон — все они равны между собой и не более чем обслуживающий персонал. Ученые стоят выше их, таинственная женщина — еще выше. А Тай Уинслоу? Какая роль отведена ему? И отведена ли вообще?
Охранник отстегнул ремни, освободил меня от кандалов и вывел в коридор. Оказалось, моя камера находилась в самом его конце, возле металлической двери, над которой светились два красных огонька. На другом конце я увидела в точности такую же. Стены коридора состояли из одностороннего стекла. По числу дверных ручек я определила, что с каждой стороны располагалось по четыре камеры.
— Сюда, Елена, — сказала Бауэр и двинулась направо по коридору.
— Отсюда будет быстрее, — заметил Матасуми, указав на соседнюю дверь.
— Знаю, — отозвалась Бауэр и жестом пригласила меня следовать за ней; так взрослый подбадривает ребенка, который учится ходить. — Прошу вас, идемте со мной, Елена. Я вам все здесь покажу.
Экскурсия по тюрьме? Да разве кто-нибудь против?
ЭКСПОЗИЦИЯ
Напротив моей камеры стоял стул — вероятно, принадлежавший Тесс. Направляясь к Бауэр, я мельком взглянула на него, и вдруг стул мелко затрясся. Хотелось бы думать, конечно, что такая реакция вызвана моим появлением, но меня и живые твари не особенно боятся, не то что неодушевленные предметы.
— Мы находимся в сейсмической зоне? — полюбопытствовала я.
— Т-с-с-с! — Матасуми вскинул руку и присел около стула. Тот раскачивался из стороны в сторону — то быстрей, то медленней, временами едва не опрокидываясь, но всегда восстанавливая равновесие.
Матасуми подозвал меня жестом. Сдвинулась с места я не сразу, и он замахал еще нетерпеливее. Я шагнула к стулу. Тот по-прежнему раскачивался. Матасуми выставил ладонь: сделай шаг назад. Сделала. Никаких изменений. Ученый снова поманил меня пальцем, ни на секунду не спуская глаз со стула. Я снова прошла рядом, но на скорость и качество покачиваний это никак не повлияло. Внезапно они прекратились. Бауэр широко и с какой-то непонятной гордостью мне улыбнулась.
— Что вы об этом думаете?
— Очень хочется верить, что здание построено не на каком-нибудь геологическом разломе.
— Нет, что вы! К выбору места мы подошли очень тщательно. Вы же не почувствовали никаких толчков?
Я покачала головой.
— Здесь такие явления не редкость, — продолжила Бауэр. — Не удивляйтесь, если как-нибудь утром обнаружите свои журналы в душевой кабинке, а стол — на полу в перевернутом виде.
— В чем причина этих явлений?
Бауэр улыбнулась.
— В вас.
— Госпожа Бауэр имеет в виду вас всех, — пояснил Матасуми. — Всех объектов нашего исследования. Сомневаюсь, однако, что дело здесь лично в вас. Оборотням присуща физическая, а не психическая сила. Мы столкнулись с этим феноменом несколько недель назад, когда пополнилась наша коллекция объектов. Согласно моей гипотезе, необъяснимые явления вызваны высокой концентрацией разнородной психической энергии. Непредсказуемые выбросы этой энергии влекут за собой столь же непредсказуемые последствия.
— Получается, все происходит само по себе?
— Я не вижу в этих событиях ни четкой схемы, ни особого смысла. Кроме того, они не приносят никакого вреда. Пока не зафиксировано ни одной травмы. Мы ведем постоянное наблюдение за феноменом, и хотя существует вероятность того, что концентрация энергии может достигнуть опасных пределов, на данный момент причин для беспокойства у вас нет.
— Если предметы станут летать, просто пригнитесь, — резюмировала Бауэр. — Ну а теперь давайте начнем экскурсию, пока нас опять не прервали. — Она указала на потолок. — Мы находимся под землей. Наружные стены сделаны из железобетона толщиной в несколько футов. В принципе, разрушить их можно — при условии, что сначала раздобудете кран с «грушей» и бульдозер. Второй этаж также расположен ниже уровня земли, так что мы сейчас находимся более чем в пятидесяти футах от поверхности. Потолок, как и пол, сделан из сплошной стали. А это одностороннее стекло — специальная экспериментальная разработка. Оно способно выдержать давление до… До скольких тонн, Лоуренс?
— Точными цифрами я не располагаю.
— Выразимся тогда проще: «огромное давление», — не повела бровью Бауэр. — На двери в обоих концах коридора пошла арматурная сталь, не менее прочная, чем стекло. Системой безопасности предусмотрено обязательное сканирование рисунка ладони и сетчатки глаза. Как вы уже убедились, стены между камерами разрушению поддаются, но проделывать в них отверстия вам ни к чему, потому что соседей у вас нет.
Действительно, ни в камере, примыкавшей к моей, ни в той, что напротив, никого не было.
— Наш следующий гость может быть вам знаком, — произнесла Бауэр, пройдя еще несколько шагов и показав налево.
Мужчина в камере смотрел телевизор. Роста среднего, в неплохой физической форме, грязно-русые волосы кажутся особенно грязными — их явно давно не мыли. Многодневная щетина вот-вот превратится в бороду. Так он мне знаком? Если да, то очень смутно. Со слов Бауэр было ясно, что передо мной дворняжка, но без его запаха я мало что могла выудить из памяти. В Северной Америке несколько дюжин дворняжек, и примерно половину из них я знаю в лицо, остальных же помню только по запаху.
— Это оборотень? — спросила я.
— Вы разве его не знаете?
— А с чего я должна его знать?
— Я такую возможность не исключала, потому что сам он о вас прекрасно осведомлен. Или скорее наслышан. Вы общаетесь с оборотнями, не входящими в Стаю?
— По возможности нет.
Я не погрешила против истины. Мы действительно старались свести контакты с дворняжками к минимуму. Другое дело, что сталкиваться с ними все равно приходилось. Может, я и этому экземпляру успела чем-то не угодить, однако насолила я уже стольким дворняжкам, что давно перестала их различать.
Бауэр тронулась дальше. Матасуми плелся за нами, Тесс строчила в блокноте, фиксируя каждое мое слово. Куда подевалось мое красноречие? Если мои речи когда-нибудь дойдут до потомков, то хотелось бы сойти в их глазах по крайней мере за понятливую. За «умную» было бы неплохо, но вышла бы совсем большая натяжка.
— Справа находится жрец Вуду.
— «Вуду» — термин распространенный, но не вполне верный, — вставил Матасуми. — Правильнее говорить «Водун».
Бауэр отмахнулась от него и с видом профессиональной телеведущей указала рукой на камеру жреца. Теперь мне точно будут сниться кошмары: вот сижу я у себя в камере, почесываю задницу, а Ванна Уайтр[16] тем временем возвещает туристам: «…слева редкий образец — самка вида Canis lupis homo sapiens, или „оборотень“».
Мужчина в камере — темнокожий, с короткими дредами и аккуратно подстриженной бородкой — смотрел ненавидящим взглядом сквозь одностороннее стекло, но не прямо на нас, а чуть левее. Его губы шевелились. Что он там бормотал, было не разобрать, однако я узнала этот хриплый голос — он вопил сегодня утром.
— Хочет проклятие на нас наложить, — произнесла Бауэр.
Матасуми сдавленно хмыкнул, Тесс захихикала, Бауэр театрально закатила глаза, и все трое расхохотались.
— Жрецы Вуду обладают довольно скромными способностями, — прокомментировала Бауэр. — Это одна из второстепенных рас. Термин вам знаком?
Я помотала головой.
Слово взял Матасуми:
— Нам очень повезло, что некоторые сотрудники смогли предоставить подробную классификацию по этому вопросу. Расу называют «основной» или «второстепенной» в зависимости оттого, насколько значительны ее способности. К основным расам относятся ведьмы, полудемоны, шаманы, колдуны, некроманты, вампиры и оборотни. Каждая из этих групп относительно невелика. Представителей малых рас в мире намного больше. Строго говоря, даже говорить о них как о «расах» не совсем корректно, поскольку зачастую они не связаны кровными узами. В основном это люди, от рождения обладающие каким-либо талантом, который в определенных условиях можно развить. Второстепенные расы — это жрецы-вудуисты, друиды, медиумы и многие другие. Обычному человеку они покажутся всемогущими, но в сравнении с ведьмой или оборотнем…
— Незачем и сравнивать, — перебила его Бауэр. — Для наших целей, во всяком случае. Даже самый слабенький шаман или ведьма превосходит этого «жреца» во всех отношениях. Это наша первая и последняя попытка изучения второстепенных рас.
— Значит, вы держите его здесь… — начала я.
— …потому что у нас хватает камер, — закончила Бауэр.
Видимо, не стоит и надеяться, что бесполезных «объектов» они выпускают на волю.
— Мы используем метод проб и ошибок, — вновь заговорила Бауэр, — и в большинстве случаев делаем правильный выбор. Взять, к примеру, следующего нашего гостя.
В соседней камере я увидела другого мужчину. Лет на вид не больше сорока, невысокий, плотного телосложения, смугловатый, с тонкими чертами лица. На секунду оторвав взгляд от журнала, он потянулся и продолжил чтение. За это короткое время я мысленно сделала поправку насчет его возраста: нет, ему примерно сорок пять или даже больше…
— Как вы думаете, кто это? — осведомилась Бауэр.
— Понятия не имею.
— Вот черт. А я-то надеялась, что хоть вы нас просветите.
Матасуми вымученно улыбнулся, Тесс хихикнула. Понятно, старая шутка.
— Ну а вы сами знаете, кто он такой? — поинтересовалась я.
— Тоже не имею понятия, — отозвалась Бауэр. — Когда его привезли, мы думали, что это полудемон, но его физиология говорит об обратном. Как и у всех основных рас, у полудемонов есть определенные общие черты — такой вывод мы сделали, изучив три экземпляра, с которыми нам приходилось иметь дело. Так вот, Армен не обладает ни одной из этих черт. Его анатомические странности носят уникальный характер. Собственно, и сила его совсем не такого рода, как у полудемонов.