– Я ничего не понимаю, – взмолилась Тэсс. – Сейчас почти ночь! Что ты делаешь?
Он с силой швырнул ей кожаную сумку. Она едва успела подставить руки, чтобы поймать ее.
– Я отведу тебя в Аннаполис. Сегодня ночью. Сейчас. Немедленно.
Тэсс молча стояла и смотрела на него.
– Я… – начала она. – Я ничего не понимаю. А как же наш уговор? Ворон, скажи мне, что произошло?
– Никакого уговора больше нет. Я снимаю с тебя вину за смерть брата. Я освобождаю тебя от нашего уговора.
Ворон теперь уже быстро собирал свою сумку, бросил туда запасные патроны и порох.
– Возьми матрас и оружие. Нож могауков висит там, на стене.
Тэсс взглянула на стену, куда указал Ворон. Да, это тот самый нож, который она сняла с пояса Сломанного Зуба. Ей вдруг показалось, что с того дня прошло Бог знает сколько времени…
Тэсс посмотрела на Ворона. Лицо его оставалось каменным. Он сказал, что она свободна, что она может вернуться домой. Почему же у нее так тяжело на душе?
Тэсс попыталась дотронуться до руки Ворона, но он отпрянул от нее.
– Но вовсе не обязательно идти прямо сейчас, на ночь глядя. Можно переждать до утра. Так будет лучше.
Тэсс поставила сумку к своим ногам.
– Ворон, расскажи мне, что случилось на Большом Совете, – тихо попросила она.
Ворон достал мушкет из угла вигвама и прислонил его у двери.
– Мой народ сделал свой выбор. Военачальником племени будет На-Ки. – Он стал быстро скручивать свою спальную подстилку. – Теперь мне ни к чему жена. Ты можешь уйти. Я отведу тебя обратно в твой Аннаполис.
– Но разве… Разве нельзя подождать до утра? – Она стала заталкивать в сумку свои вещи: гребень из черепахового панциря, оловянные сережки колечками, муслиновую кофточку, расшитую ярким индейским орнаментом. – Мне бы хотелось попрощаться с твоей матерью… и с кузиной. Зов Голубки была так добра ко мне.
Ворон перекинул свою сумку через плечо, привязал к ней матрас, потом взял в руки мушкет. У порога он перекинул через шею патронташ.
– Мы идем сейчас же, Тэсс.
Тэсс схватила баул для воды, нож могауков и кожаную сумку. Уже на ходу она прихватила с постели красное тонкое одеяло.
– Ворон! Это глупо – пускаться в путь ночью!
Он не отвечал. Тэсс пыталась догнать его, на бегу засовывая одеяло в сумку.
– Я могу подождать до завтра, до утра.
Снова никакого ответа. Ворон большими шагами быстро покидал деревню.
Тэсс поравнялась с ним. Он что-то пробормотал по-ленапски.
– Ворон! Да послушай же меня! – крикнула Тэсс, пытаясь перекинуть раздувшуюся от вещей сумку через плечо.
– Молчи, женщина! Мне надоела твоя английская болтовня. На всю жизнь наслушался.
Тэсс замолчала, пытаясь собраться с мыслями. Они вышли из деревни и направились в сторону ручья.
Почему он говорит с ней в таком тоне? Разве это ее вина, что военачальником стал На-Ки?
Но гораздо больше ее волновало сейчас другое. Почему она не ощущает радости освобождения? Почему беспокоится об этом человеке? Ведь он ничего для нее не значит. Или значит? Она совсем запуталась.
Тэсс перебралась через ручей вслед за Вороном.
За последние дни у них установились прекрасные дружеские отношения. Он научил ее заряжать и стрелять из мушкета «браун бэсс» – своего самого большого сокровища. Она читала ему подряд все стихи, которые помнила. Он смеялся над ее попытками говорить по-ленапски и вспоминал, как ему самому было трудно учить английский. Как он говорил – язык белоголовых. Они все время болтали о разной ерунде: о том, какие забавные случаи с каждым приключились в детстве и что из всей жизни запомнилось больше всего. Впервые рядом с Тэсс был мужчина, который готов был слушать ее внимательно и не перебивая, не говоря, что она не права.
Перебирая в голове события последних дней, Тэсс вдруг поняла, что была счастлива. Ворон обращался к ней с таким уважением, которого она никогда не испытывала. С ним было легко даже просто помолчать, занимаясь какими-нибудь домашними делами. Рядом с ним ей было очень уютно. Ей припомнились многозначительные взгляды украдкой, которые она ловила на себе, случайное касание его сильных рук, его ласковая улыбка.
Тэсс пробиралась за Вороном, глядя ему в спину и тщетно пытаясь выкинуть из головы те слова, что звучали в ее сознании все настойчивее:»Господи, Господи! Все просто. Я люблю этого человека…»
Тэсс резко остановилась. Сумка упала с плеча на землю.
Ворон прошел еще несколько шагов и тоже остановился.
– Идем! – сказал он, не оборачиваясь.
Тэсс не может уйти вот так. Не может уйти теперь, не поняв, что же между ними произошло. Она молча ждала, пока он обернется.
Ворон резко повернулся к ней.
– Я сказал, идем! – рявкнул он.
– Нельзя же злиться на себя за то, что произошло. Ты сделал все, что мог, – тихо произнесла Тэсс. – Я знаю, что тебе обидно. Но они сами сделали свой выбор, Ворон.
Он отвернулся от нее и пошел вперед. Наверное, он думал, что Тэсс испугается ночного леса и побежит вслед за ним, но она не двинулась с места. Он забыл: однажды она уже провела целую ночь в лесу одна. Она даже убила человека, чтобы защитить себя. Это была уже другая женщина, не прежняя Тэсс, которую похитили могауки. Она больше ничего не боится. Ничего и никого.
Тэсс слушала, как шуршит трава под мокасинами Ворона. Он ушел примерно на сто футов [2], но потом все же остановился.
Заговорил он не сразу, но когда заговорил, голос его был бесстрастен и холоден.
– Я не хочу говорить о На-Ки. Я сказал, что отведу тебя домой, белая женщина. Разве это не то, чего ты добивалась?
В его голосе она слышала боль, и сердце ее разрывалось.
Тэсс понимала, что военачальником Ворону хотелось стать не ради власти, как На-Ки. Он хотел стать им потому, что считал, так будет лучше для его народа. Но кто в этой жизни знает, что лучше?
– Ворон, я не хочу, чтобы ты провожал меня домой сегодня. Я же сказала тебе. Давай вернемся в наш вигвам. Наш вигвам. Мы оба слишком устали, чтобы что-то решать сейчас. Мы оба не в состоянии понять, чего на самом деле хотим…
Но он не подошел к ней, он отвернулся и пошел вперед. Тогда Тэсс, не раздумывая, подхватила сумку и бросилась за ним через лес.
Она должна остановить его. Она была уверена, что не может уйти вот так, не поняв, что же с ней происходит. Завтра все станет ясно. Утро вечера мудренее. Если Тэсс решит уйти, то завтра она спокойно вернется в Аннаполис. Но только не сейчас.
Тэсс догнала Ворона на повороте. Луна едва проглядывала сквозь серые облака.
Боже, как красив был Ворон! Он был красив какой-то трагической красотой. Ворон остановился. Тэсс уронила сумку на землю.
– Мне очень жаль, Ворон, – тихо сказала она, глядя ему прямо в глаза. Голос ее слегка охрип от волнения. – Если бы только я как-то могла изменить все. Если бы я тоже могла голосовать за тебя!
Он отвернулся.
– Что решено, то решено. Я вернусь к своему народу и последую за нашим новым военачальником На-Ки. Если он поведет нас в бой, я пойду за ним и погибну, если так суждено. Если так нужно.
Его злость вдруг куда-то исчезла, пришла печаль, и Тэсс захотелось прижаться к нему, утешить. Она обняла его и поцеловала в губы.
Поцелуй был долгим. Когда она открыла глаза, то увидела, что Ворон с удивлением уставился на нее.
– Зачем ты это сделала?
Сердце Тэсс забилось быстрее. Она положила дрожащую руку ему на грудь.
– Я… Я не знаю. Мне хотелось поцеловать тебя с той самой ночи, когда мы поженились. А тебе?
Тэсс услышала, как мушкет Ворона упал на землю. Он обхватил ее рукой за талию. Он целовал ее так, что губы Тэсс разжались. Она почувствовала, как он ласкает ее своим языком. У нее перехватило дыхание.
Тэсс прильнула к нему, горячая волна возбуждения разлилась по ее телу. Ворон неистово ласкал ее грудь, она чувствовала его запах.
Внезапно он отпрянул и оттолкнул ее от себя.
– Надо идти отсюда. Нечего терять время, – сказал он хрипло.
– Пойдем, – ответила Тэсс, вновь приникая к нему и целуя его в кончик подбородка.
Теперь она знала, чего хочет. Может, чувствовала и раньше, но боялась себе признаться.
– Только не в Аннаполис, Ворон. Я вернусь туда утром, не сейчас. Не этой ночью.
Пальцы Ворона утонули в густых волосах Тэсс. Она знала, что он понял, о чем она говорит. Он все понял еще до того, как она сказала об этом.
– Тэсс… – начал Ворон.
Она приложила палец к его губам, заставляя молчать.
Она не понимала, почему хочет близости с ним, просто чувствовала, что больше никогда не будет так хотеть ни одного мужчину. Она знала, что касание других рук никогда не сможет дать ей такого неземного наслаждения.
– Но, Тэсс… – Ворон поцеловал ее в макушку. – Может, лучше не надо?
Она обхватила его шею руками и заставила его взглянуть ей прямо в глаза.
– Разве ты не хочешь меня? – прошептала она. – Это потому, что я – белая? Может, потому, что я – англичанка, а вы теперь на стороне французов?
– Нет-нет. Ты же знаешь, что это не имеет значения для этого человека. Только…
– Что только?
Тэсс взяла его руку и положила себе на грудь. Ей снова стало жарко. Стало тяжело дышать. Она прижалась лбом к его подбородку. Она была уверена, что все делает правильно. Она знала, что, если ничего не произойдет сегодня ночью, она никогда в жизни не простит себе этого.
– Этой ночью я хочу преподнести тебе подарок, – тихо сказала она. – Я хочу подарить тебе себя.
Эти слова она услышала как бы со стороны. Это говорила не Тэсс, а сама судьба.
– Ведь у вас не принято отказываться от подарков? Правда?
Ворон пристально смотрел ей в глаза. Тэсс снова тонула в этом черном омуте, как тогда, когда он целовал ее впервые.
– Сердце мое, – начал он тихо и неторопливо, еще раз давая ей возможность передумать. – Понимаешь ли ты, что ты предлагаешь этому человеку? Понимаешь ли ты сама свои слова?