Но нет, Дамиан помнил Орена зачастую хмурым и чем-то недовольным. В юности он частенько бывал в особняке Колдуэллов, и всегда его встречали радушно, как и других приятелей сводных братьев, памятуя, конечно, что перед ними, хоть и младший, не наследный, но всё же принц. Ринэлис тоже вроде бы хорошо к нему относилась.
Ринэлис… Как всегда, при мысли о сестре во рту загорчило, а вокруг головы словно бы стянулся тугой обруч. Закрывая глаза, Дамиан видел её перед собой как живую, такую красивую, искреннюю и чистую, как родниковая вода.
А теперь её нет. Джеремайя Стрикленд написал родителям, где находится могила. Они приезжали туда несколько раз, к мраморному надгробию, на котором было выбито её имя и годы жизни. Такой короткой. Ринэлис не успела стать ни женой, ни матерью, ни… настоящей, вошедшей в полную силу чародейкой.
Вот тут Колдуэлл вдруг задумался. А откуда он вообще знает, прошла его сестра инициацию или нет? Стрикленд не пожелал ничего об этом говорить, однако ведь может быть и такое, что Ринэлис не ложилась с ним в постель. Как Селестина с Дамианом. Ведь все вокруг думают, что они провели эту ночь вместе, как настоящие новобрачные, а может, успели даже поразвлечься друг с другом и раньше, ещё до свадьбы, хотя на самом деле между ними ничего подобного не было…
Тогда, если рассматривать эту версию, почему его сестра убежала из дома в компании их сводного брата? Чего она могла застыдиться? Какую тайну уносила с собой, покидая родовое гнездо Колдуэллов?..
Размышляя над этим, Дамиан даже бумаги с записями отложил. Но затем покосился на часы, равнодушно отбивающие время на каменной стене лаборатории, и негромко выругался. Пора было собираться на ужин, на котором новому придворному чародею надлежало присутствовать вместе с молодой женой.
Её он нашёл там же, где оставил, а именно в отведённых им покоях. Она уже успела выпроводить горничную и сидела одна. Когда Селестина вышла ему навстречу, Колдуэллу вдруг даже показалось, что она рада его видеть, однако он тут же отмёл эту мысль. С чего бы ей радоваться навязанному мужу? Едва ли девушка с нетерпением ждала его возвращения.
Помогая Селестине застегнуть платье, Дамиан вдохнул сладкий запах её волос и кожи и ощутил почти забытое волнение. Волнение, которое испытываешь, когда рядом та, что по-настоящему нравится, что привлекает, манит к себе неразгаданной тайной. Подумать только, ведь это его законная супруга! И на неё он имеет все права. Но при этом не может её даже пальцем тронуть, потому что сам же пообещал не сближаться с ней, не превращать их вынужденный брак в настоящий.
А хотелось, ещё как хотелось. И не только потому, что у него давно не было женщины. Просто его в самом деле тянуло именно к ней. К леди, которая не чуралась приготовления ужина. К той, кому чародей рассказал о Ринэлис больше, чем всем своим Валезийским знакомым. И браслет ей позволил оставить и носить, не ревнуя. А ещё готов был лично сломать Джеремайе руку, которой тот оставил синяки на запястье Селестины.
Эти мысли пугали. Возвращаясь на родину, Дамиан мог думать только о мести за сестру. Он никак не собирался менять что-то ещё в жизни, связывать себя с кем-то, создавать семью, которая всё равно не смогла бы заменить ему утраченное. И на будущее аннулирование брака согласился, потому что это соответствовало его собственным желаниям и планам. Но в эту минуту, когда перед ним стояла тоже взволнованная их невольной близостью девушка, а его пальцы один за другим застёгивали непослушные крючки на её платье, чародей вдруг пожалел о данном ей обещании.
Сейчас, сидя рядом с ней и наблюдая за тем, как Селестина подносит к губам наполненный вином бокал, чтобы выпить за их свадьбу, тост за которую провозгласил Орен Десятый, Колдуэлл думал о том, что его жизнь всё-таки изменилась, и, похоже, что безвозвратно.
* * *
Торжественный ужин в кругу придворных оказался настоящим испытанием. Казалось, все смотрят только на меня. Абсолютно все! Сам король и то глаз не сводил. Время от времени его взгляд нырял прямо в декольте, и я была уверена, что мне это не почудилось. Во взгляде Орена Десятого сквозил самый настоящий мужской интерес – мне даже неловко перед её величеством стало. В самом-то деле, ему что, мало фаворитки?
Она, кстати говоря, тоже присутствовала на ужине, эта леди Ньевус, о которой мне успела рассказать горничная. Эдакая миленькая блондиночка, с наивным взглядом. И как только она может служить королеве и при этом проводить ночи с её мужем? Видимо, права оказалась Юника, никому здесь не ведомы такие понятия, как совесть и стыд. Видимо, в столице они и вовсе давно устарели, сменившись соблюдением лишь внешних приличий.
Вот уж о чём, а об этом я тётушке рассказывать совершенно точно не стану! Пусть сохранит свои иллюзии и меньше беспокоится обо мне. Ей и так поводов для тревог предостаточно.
Вспомнив, что не отправила письмо, я вздохнула. Надо будет спросить у чародея, как их тут посылают, через кого. В нашем городке с этим всё было просто – имелось небольшое почтовое отделение, куда мог заглянуть любой житель лично или отправить прислугу с письмом либо посылкой.
Джеремайя Стрикленд тоже не сводил с меня глаз. Вот только его взгляд был другим, не таким сально-оценивающим, как у короля. Бывший жених смотрел на меня с каким-то странным, пугающим интересом, как будто на резвящуюся бабочку, на которую уже нацелил сачок. От этого ощущения по коже у меня ползли ледяные мурашки, а аппетит и вовсе пропал. Несмотря на изобилие блюд, многие из которых мне прежде даже пробовать не доводилось, я едва смогла проглотить несколько кусочков и выпить бокал вина, когда его величество провозгласил тост за нашу с Дамианом Колдуэллом свадьбу.
Сам Дамиан тоже не выглядел довольным. Он отвечал, когда к нему обращались, но явно был погружён в какие-то свои размышления, едва ли замечая, что происходит вокруг. Должно быть, Орен Десятый дал ему какое-то сложное задание, и теперь чародей, как до недавнего времени его предшественник, будет всё время проводить в лаборатории, предоставив меня самой себе.
От этой мысли стало совсем невесело. Каким-то образом Колдуэлл превратился в единственного человека здесь, которому я доверяла, в чьей компании чувствовала себя спокойно. А не обманчиво ли это ощущение? Ведь я не так уж много знала об этом мужчине. Он даже не сказал мне, каким образом у него оказалось моё покрывало невесты, то самое, которое чародей предъявил на церемонии. Если бы Дамиан там не появился, я бы стала женой лорда Стрикленда. Страшно даже представить, как бы тот обходился со мной после свадьбы, если даже до неё успел так напугать меня и надавить…
Я покосилась на супруга, но, решив не привлекать ещё больше внимания, отвела взгляд. Мы ведь останемся наедине, когда вернёмся в свои покои. Тогда и поговорю с ним ещё раз. И всё выспрошу. Чародей должен мне всё рассказать, объяснить, как так вышло, что он заявил, будто я провела ночь перед столицей с ним, если на самом деле ничего такого не было.
Я снова попыталась вспомнить лицо женщины, которая меня приютила той ночью, и у меня опять ничего не получилось. Даже голова заболела от напряжения. А может, от того, что я сидела тут на глазах у толпы, не забывая о том, что эти люди делают ставки о том, не беременна ли я ребёнком, зачатым ещё до брака. Спасибо Юнике, просветила на этот счёт. Вот и как, зная о таком, принимать за чистую монету все их улыбки и слова о том, что такая красавица, как я, не должна одиноко сидеть в своих покоях, её судьба и прямая обязанность – блистать на балах и похищать мужские сердца? Хоть бы Колдуэлла постеснялись! Так нет ведь, сыплют этими комплиментами, невзирая на присутствие законного супруга.
Мой бокал наполнили снова, и я бездумно поднесла его к губам. Там оказалось не вино, а терпкая и очень сладкая вишнёвая наливка. Она была куда крепче, так что теперь моя бедная голова ещё и закружилась. Лица сидящих за столом придворных начали вертеться перед глазами и сливаться в одно. И только один взгляд я продолжала чувствовать на себе, точно приклеенный, – взгляд Джеремайи Стрикленда.
Стоило ужину подойти к концу и их величествам подняться из-за стола, как мы с чародеем тоже встали. Он взял меня под руку, и, опираясь на него, я зашагала к лестнице. Очень надеясь при этом не споткнуться – вот позор-то будет. К счастью, мне удалось подняться на нужный этаж не оступившись, а вот когда перешагнула порог своей спальни, выдержка мне изменила, и я рухнула на постель прямо в платье. Только и промелькнула мысль, что нужно позвать горничную, чтобы переодеться ко сну, а колокольчика-то всё равно пока нет. Уткнулась лицом в подушку и поняла, что мне становится легче дышать. Чьи-то пальцы расстёгивали моё платье, ловко справляясь с крючками на спине, и я, понимая, что это неправильно и неприлично, отчего-то не спешила громко возмущаться и останавливать того, кто помогал мне раздеться.
Глава 20
Сегодняшнее утро некоторым образом походило на предыдущее. По крайней мере, тем, что я не помнила, как очутилась в постели. И… как раздевалась тоже. Впрочем, нельзя сказать, что я обнаружила себя раздетой. Платье на мне было, только расстёгнутое и сбившееся во сне.
А ещё сегодня я проснулась одна. Чародей не лежал рядом, и, вспомнив о том, что в королевском замке у нас разные спальни, я с облегчением выдохнула. И тут же поморщилась от сдавившей виски боли.
Открылась дверь, впуская мою новую личную горничную с подносом в руках.
– Доброе утро! – поприветствовала меня Юника, ставя поднос на столик возле кровати, и её глаза блеснули лукавой насмешкой. – Ох и видок у вас, миледи! Хорошо угостились вчера на ужине?
– Угостилась? – хрипло отозвалась я. – О чём ты? Да я почти ничего не ела…
– Оно и видно! – усмехнулась горничная, раздёргивая шторы и впуская в комнату дневной свет. Судя по всему, проспала я почти до обеда. – Закусывать же надо!
– Хочешь сказать, я вчера… выпила лишнего?