Стоило второму голосу смолкнуть, как губы богини – я не сомневалась, что это Эжения – искривила усмешка.
– Если ты не будешь моим, то не достанешься никому.
Я с ужасом наблюдала за тем, как она призывала стаю чёрных воронов. Как темнело небо. Как самая большая из птиц камнем упала с высоты и вонзила когти в грудь мужчины там, где билось сердце. Как причитала молодая чародейка, склонившись над женихом и пытаясь его излечить. Как текла алая кровь сквозь её пальцы, как бледнело красивое лицо, как остекленели его глаза, до последнего не отрывая взгляда от лица возлюбленной.
– Тебя я тоже накажу! – выкрикнула богиня. – Тебя и таких, как ты, всех чародеек! Пусть ваш дар появляется у вас только после первой ночи с мужчиной, а его предательство убивает так же, как убило мою надежду его предательство!
– Инициация… – тихо, одними губами произнёс Дамиан, но сестра его услышала.
– Да, – подтвердила она. – С этого всё началось. Прежде дар чародеек раскрывался с самого рождения, как и у чародеев, без всяких условий.
– Так вот за что была наказана Эжения… – поняла я. – Вот почему её забыли! В этом наверняка помогли чародеи, ведь они умеют манипулировать человеческой памятью. Но как она смогла вернуться? И как сумела сделать лорда Стрикленда своим союзником?
– Он призвал её, – ответила мне Ринэлис. – Потому что хотел вернуть меня. А она его обманула.
Глава 27
– Это и есть то, что ты хотела в прошлый раз передать брату? – спросила я у Ринэлис Колдуэлл, и она в ответ покачала головой.
– Не только.
На этот раз мы увидели совсем другую картину. Та показывала саму чародейку. Она выглядела больной и усталой, но не это приковывало внимание, а ребёнок на её руках. Ринэлис – и в прошлом, и сейчас – с грустью смотрела на дитя, которое спустя некоторое время передала в руки какой-то женщины. Изображение сменилось – теперь перед нами появился большой двор, где играли облачённые в одинаковую простую одежду девочки, одна из которых очень походила на свою мать.
– Это моя дочь, – сказала чародейка. – Она растёт в приюте, куда её определил Джеремайя Стрикленд. Официально Миэлла считается его дочерью, но на самом деле…
– На самом деле её отец король Орен Десятый, – тихо произнёс Дамиан, продолжая её слова, и я изумлённо ахнула, не ожидая такого услышать. Я помнила то, о чём прочитала в дневнике, и знала теперь, что не лорд Стрикленд обольстил сводную сестру, он лишь увёз её из дома, а к гибели её подтолкнул какой-то другой мужчина. Но его величество…
– Тогда он ещё был принцем, – заметила Ринэлис. – Я знаю, что согрешила и разочаровала тебя, брат. Всю нашу семью. И себя погубила. А ведь ты меня предупреждал, говорил, чтобы я не доверяла никому…
– Ты прокляла его.
– Да, прокляла и этим лишь запятнала свой едва проснувшийся дар. Мои первые чары – и проклятие! Но тогда я ещё не знала, что стану матерью…
– Так выходит, что рождение этой девочки противоречит твоему же проклятию, – нахмурился чародей. – Ведь она – его дочь. Его наследница.
– Нет! – вскрикнула наша призрачная собеседница. – Никогда Миэлла не станет наследницей этого чудовища! И послушай, брат, я знаю, что ты хочешь ему отомстить за меня. Знаю, что уже некоторое время думаешь об этом с тех пор, как стал догадываться… Но, пожалуйста, не делай этого! Жизнь накажет его и так без твоего участия. И уже скоро.
– Ты что-то знаешь?
– Против короля готовится заговор, – сообщила чародейка, и я понадеялась, что библиотечный смотритель не появится в такой момент. Хотя едва ли – иначе он бы уже себя обнаружил. Видимо, решил, что я успела уйти, и сам отправился туда, где обычно проводил ночи. – В нём замешаны и её величество, и фаворитка, и многие другие придворные, включая и второго королевского советника, который сейчас уже не в замке… Быть привидением очень удобно – я действительно многое вижу и знаю, в то время как меня не замечает никто.
– Кроме меня, – вставила я реплику, стараясь осознать всё, о чём только что услышала.
– Кроме тебя, – улыбнулась Ринэлис. – Я впервые смогла поговорить с кем-то… И всё благодаря моему браслету – он соединил нас.
– Кровь и слёзы… – сказал чародей. – А что же Джеремайя? С ним ты не говорила?
– Нет, не могла. Иногда богиня делала так, чтобы я показалась перед ним. Но беседовать мы не могли – иначе я бы сказала ему, что он погряз в заблуждении… хотя едва ли он прислушался бы к моим словам… – выдохнула она с тоской. – Чтобы вернуть меня, наш сводный брат загубил две жизни… и едва не воспользовался и тобой с этой же целью, – обратилась ко мне чародейка. – Ему удалось выяснить, в каких семьях прежде рождались жрицы, богиня помогла… да и связи.
– Почему она хочется вернуться в чужом теле? – задала я вопрос.
– Видимо, ей надоело быть всеми забытой. Она желает заявить о себе снова. Или остаться среди людей, чтобы опять почувствовать себя живой. Как когда-то. Вы же видели…
Я кивнула. Да, из того, что нам продемонстрировала Ринэлис, можно было понять, что происходило тогда столетия назад. Богиня влюбилась в смертного человека и встречалась с ним, будучи в теле одной из жриц, но он предпочёл ей молодую чародейку. Тогда, разгневавшись, богиня убила его, а наделённых даром девушек покарала – с тех пор каждая из них должна была проходить через инициацию. Её сестра Эльвиния, объединившись с чародеями, наказала преступницу – людей заставили надолго забыть о ней, а саму её изгнали.
Но настал день, когда Эжения вернулась. Всё это время она, должно быть, копила силы. И откликнулась на призыв отчаявшегося человека, всего лишь пожелавшего вернуть любимую. Богиня внушила ему, что это возможно, что душа Ринэлис может переселиться в другое тело. На самом же деле она искала сосуд для себя, ту, в которой могла бы воплотиться.
– Что стало бы с моей душой, если бы лорду Стрикленду это удалось? – не могла не спросить я.
– Она перестала бы существовать, – ответила чародейка. – Обычно богини занимали тела жриц ненадолго, и те, подготовленные к этому долгими годами специальных ритуалов и зельями, которые они принимали, выдерживали это, а после того, как божественная сущность покидала их, вновь становились самими собой. Но в твоём случае всё было бы куда хуже. Возможно, ты бы выжила, в отличие от первых жён Джеремайи, но это… разрушило бы твою личность. Ты бы исчезла, оставив лишь оболочку.
Слышать всё это оказалось… жутко. Но я как-то сразу поверила чародейке. Участь, которую готовила для меня богиня Эжения, и в самом деле была такой, какой не пожелаешь и врагу.
Но сейчас важнее для меня стало другое. Я решила, что мы должны забрать дочку Ринэлис из приюта, когда покинем королевский замок. И не сомневалась, что Дамиан захочет того же. Эта девочка не сирота. У неё есть семья, и это мы.
Перед тем как попрощаться, чародейка сказала, что решающий план заговорщиков должен быть воплощён на балу в честь годовщины свадьбы короля и королевы. Именно в этот день прилюдно будет заявлено о том, что Орен Десятый виновен в гибели своего старшего брата, что подтвердят доказательства и свидетели. У его величества не будет даже возможности оправдаться перед судом.
– Кто же взойдёт на престол после него? – поинтересовался мой супруг.
– Один из дальних родственников, – ответила Ринэлис. – Народ его знает и уважает. К тому же у него уже есть дети, что станет дополнительным аргументом в его пользу.
– А что станется с королевой? – поинтересовалась я, посочувствовав этой женщине, которая много лет терпела измены мужа.
– Вернётся на родину. На тот момент, когда не стало наследного – старшего – принца Антея была его невестой. В этой истории она тоже жертва.
– Говорят, они любили друг друга, – добавил чародей.
– На совести Орена много разбитых судеб, – вздохнула Ринэлис. – Но я хочу, чтобы твоя совесть была чиста, поэтому, прошу тебя, не надо никому мстить, – с мольбой обратилась она к брату. – Наш сводный брат уже получил своё, да и король вот-вот понесёт наказание. Отомстив ему, меня ты всё равно уже не спасёшь, а свою душу и дар замараешь, как я… когда прокляла его бесплодием. Не делай этого! Пожалуйста… Ты ведь теперь не один… – чародейка бросила взгляд на меня, прижимая руки к груди. – Я очень хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы начал новую жизнь, светлую, радостную, полную любви, чтобы прожил её за себя и за меня. Счастье для вас двоих и моей дочери – это всё, чего я могу желать.
– Мы заберём Миэллу из приюта, – решительно произнёс Дамиан, и на губах его сестры показалась улыбка. – Но богиня… Селестине всё ещё следует её опасаться?
– Боюсь, что да. Джеремайя Стрикленд мог быть не единственным её союзником. За ней я наблюдать, увы, не могу и о её планах не знаю. Но есть та, кто может её остановить. Эльвиния, её сестра.
– Разве Эльвинию можно призвать? – засомневалась я. – Мне казалось, ей можно только молиться. В храмах, на церемониях.
– Ты ведь неспроста пришла в библиотеку. Найди упоминания о древнем ритуале призыва богини, которой поклоняются в Никарии. Ты из рода жриц, у тебя должно получиться.
– Надеюсь… – отозвалась я, уповая на то, что хотя бы Эльвинии, которую превозносили как мудрую и справедливую богиню, не захочется занять моё тело.
– Мы ведь ещё увидимся? – с надеждой спросил у Ринэлис чародей.
– Думаю, да, – ответила она. – Но я чувствую, что скоро должна уйти. Однако постараюсь задержаться до того дня, когда вы приедете в приют за Миэллой, чтобы снова её увидеть… в последний раз.
В свои покои мы с мужем возвращались в молчании. Я понимала, что ему о многом нужно подумать, поэтому не лезла с разговорами. Дамиану было тяжело, и я надеялась, что свержение короля Орена Десятого поможет моему лорду чародею обрести покой и отбросить мысли о мести. Он ведь действительно больше не один. Теперь у него есть родная племянница, дочь любимой сестры… и я. Мы вместе. Я никогда его не оставлю.
На следующий день я отправилась в библиотеку с раннего утра. Мне больше не нужны были рассказы о том, как Эжению стёрли из людской памяти. Я искала упоминания о ритуале, который помог бы мне призвать её сестру. Попросить Эльвинию о помощи и заступничестве. Од