Столом Барта.
Накатившая волна ярости едва не сбила меня с ног. Я стиснула челюсти и приступила к делу.
– Комсток? У меня есть новости.
Он посмотрел на меня поверх очков.
– У меня нет времени. Если только ты не пришла рассказать, что за чертов трюк провернула у Риты Ларсен.
– Забыла телефон, как я уже сказала.
Его рот изогнулся в скрипичный ключ.
– Бред сивой кобылы.
У меня не было времени с ним пререкаться.
– У Чарльза Кайнда нет алиби. Операцию в тот день делал его отец, доктор Куинси Кайнд.
Комсток выпрямил спину, в его глазах вспыхнула эмоция, которую я не смогла определить.
– Уверена?
Я кивнула.
– Я заехала в больницу, где он в то время работал. На стойке регистрации это подтвердили. Агент Камински выясняет, где еще мог быть Кайнд, когда пропала Эмбер. Можем ли мы координировать свои действия?
Комсток нахмурился. Это было ни «да», ни «нет», и волна ярости вновь вернулась. Мы взаимно ненавидели друг друга. Ну и что? Мы не развлекаться собрались, а выполнять свою работу. Мне до смерти надоело ходить вокруг него на цыпочках.
– Кстати, – спросила я, – а у вас какое алиби на тот день?
– Что, прости? – Его вопрос прозвучал как угроза.
– Двадцать третьего июля восьмидесятого года. – Я сделала шаг вперед. – Где вы были?
Его лицо перекосилось от ярости.
– Катись. Отсюда. К черту!
Я не двигалась с места ровно столько, сколько требовалось, чтобы дать ему понять, что решение уйти приняла я сама.
Глава 35
Ван
Утром Кайл принес мне кофе – привычный порядок вещей.
– Спасибо, – улыбнулась ему я, когда он протянул мне стаканчик с мокко. Я уже почти поднесла его ко рту, когда увидела смайлик на боковой стороне бумажного стаканчика рядом с моим именем.
– Твой шедевр?
Кайл, тянувший какой-то сироп со льдом, покачал головой:
– Нет, это твоя фанатка постаралась. Темные волосы, темные глаза. Просила напомнить тебе, чтобы ты приходила на йогу. – Он посмотрел на лежавший возле меня пустой пакет из-под чипсов. – Ты что, ходишь на йогу?
– Не стала бы, даже если бы могла. Расскажи мне, что ты вчера выяснил.
Чтобы остыть после разговора с Комстоком, я пошла в приют. Может быть, это было несправедливо по отношению к животным – приносить в их жизнь свои негативные эмоции, но я надеялась, что, убирая за ними какашки, заполню хоть часть своей эмоциональной пустоты. Для других волонтеров заведение закрывалось в восемь, но у меня было особое разрешение оставаться там до полуночи. Я провела добрых два часа с Макгаффином. Он был так рад меня видеть, что чуть не вывернулся наизнанку от всех своих виляний. Я как следует отчистила его загон и его самого, а потом гуляла с ним по двору, пока его мышцы не разогрелись, а затекшие бедра не расслабились. Когда я уходила, он с большой липкой благодарностью обнюхал мою руку.
Почему-то этого оказалось достаточно.
Я проспала всю ночь и к семи была на работе. В моем кабинете было темно и мрачно, так что я, взяв все нужное, направилась прямо в диспетчерскую, где меня уже ждал Кайл.
Он вынул из кармана пиджака стопку своих карточек, перетянутую резинкой, и вытащил верхнюю.
– У Чарльза Кайнда нет никакой собственности, кроме их с Терезой дома, в котором они жили, когда пропала Эмбер. При разводе они поделили его ровно пополам. В восемьдесят четвертом Тереза выкупила его половину дома и прожила там до начала девяностых.
– А у его родителей что-нибудь такое есть? Место, где он мог бы спрятать свою дочь и ее подружку?
– А смысл? – Кайл с сомнением посмотрел на меня. – Если он хотел поиздеваться над собственной дочерью, зачем ее похищать? Он с ней жил.
Я взглянула на доску, занимавшую всю восточную стену. Единственное, что было написано на этой доске – список потенциальных связей между двумя местами преступления, который я сама недавно и вывела фиолетовым маркером.
– Потому что ему нужны были две девочки, а у него была только одна? Или он хотел разлучить ее с матерью?
Кайл вытащил вторую карточку.
– Его родителям до сих пор принадлежит дом, в котором они вырастили Чарльза. В Миннесоте. Кроме этого, у семьи нет ни земли, ни квартир, ни домов за границей. Если отец причастен к преступлению, он ловко скрыл следы.
Я проглотила мокко и почувствовала, как настроение упало. Алексис сварила отвратительный кофе.
– Ты выяснила, где он был в тот день? Нужен ему был билет на самолет?
– В Лич-Лейке он был, – сказала я больше себе, чем Кайлу. Как этот город лишился двух своих маленьких жителей?
– Дурацкий город, – Кайл просматривал очередную карточку, – и даже озера там нет[10].
Я повернулась к нему, внезапно заинтересовавшись.
– Ты там был?
– Ага. У меня дедушка с бабушкой оттуда.
Я хлопнула ладонями по столу.
– Че-го?
– Дедушка с бабушкой. Мамины родители. Жили в Лич-Лейке.
Я наклонилась ближе.
– Когда?
– Не знаю. – Он не смотрел мне в глаза. – Думаю, они переехали после того, как меня усыновили. Они жили в Ричфилде, а потом продали все и перебрались в Лич-Лейк, чтобы начать с чистого листа. Я иногда там проводил каникулы. Делать там нечего.
– Ты не подумал мне об этом рассказать?
Мой тон наконец привлек его внимание. Он пожал плечами, на его лице заиграла смущенная улыбка.
– Прости. Ну а что рассказывать? Детство. Начало нулевых.
– А твои родители там когда-нибудь жили?
– Нет. Иногда тоже приезжали со мной вместе, но не то чтобы это был их дом детства или что-то такое. Несколько лет назад они перевезли бабушку с дедушкой в дом престарелых поближе к ним. Все, что я помню о Лич-Лейке, так это то, что летом там жарко, а зимой скучно. Не говоря уже о том, что все пялились на меня, как в зоопарке, – конечно, где они еще видели черного ребенка.
Я внимательно всматривалась в его лицо, пытаясь понять, есть ли причины для подозрений. В принципе, меня не очень-то интересовали чужие секреты, мне хватало и своих. Но уж рассказать о том, что он как-то связан с этим городом, было можно.
– Есть ли еще информация насчет твоей связи с Лич-Лейком или этим делом?
Он широко улыбнулся.
– Нет, на этом все.
Я закатила глаза.
– Рада слышать. Мы с Гарри сегодня туда едем. Обыщем хижину в лесу.
– Наслаждайтесь, – саркастически заявил Кайл, – а я продолжу работать с файлами.
Я поднялась.
– Как что-то выяснишь – дай мне знать.
– Ты тоже.
Поездка в Лич-Лейк пронеслась в урагане слов: я рассказывала Гарри о двух разных Кайндах и о владельце хижины, подтвердившем, что это семейство устраивало свингерские вечеринки, а он в свою очередь поделился, как Тереза Кайнд восприняла подтверждение о смерти дочери.
– С ней была сестра. – Он вздохнул. – Они обе были просто раздавлены, осознав, при каких обстоятельствах она погибла, но вместе с тем миссис Кайнд как будто бы стало полегче. Я дал им контактные данные службы психологического консультирования. Зайду к ним еще и завтра.
Тот факт, что миссис Кайнд почувствовала некоторое облегчение, был по-своему логичен, и я подозревала, что те же чувства разделяет и Гарри. Самая страшная правда все же не может сравниться с тем, что мы способны себе вообразить. Какими бы ни были страдания Эмбер, они уже закончились.
– Пока мы будем в городе, – поведала ему я, – мне надо будет зайти в полицейское управление. Посмотри, на месте ли Бауман. Плюс я хочу спросить миссис Ларсен, знает ли она о вечеринках в доме Кайндов. У тебя есть на это время?
Гарри ненадолго задумался и ответил:
– Есть.
– Хорошо. – Мне пришла в голову еще одна мрачная мысль. – Ты сказал миссис Кайнд, что Эмбер рожала?
Его щека дернулась.
– Сказал. Она имеет право об этом знать.
Я кивнула. Это, конечно, только усилило боль миссис Кайнд. Мы не знали, где этот ребенок, сколько ему лет, жив он вообще или мертв. На миг я ощутила ту боль, которую, как мне казалось, должна была чувствовать Тереза. Когда она чуть отпустила, я рассказала Гарри о том, как вечером повел себя Комсток.
Какое-то время он смотрел на дорогу.
– Поосторожнее с этим.
– Я знаю. – Я указала на его блестящие туфли. – И кстати об осторожности, ты что, собрался в них по лесу ходить? Хижина-то походная.
– Не говори глупостей, я взял с собой бахилы.
– Умно. – Я с трудом сдержала смех. Гарри Стейнбек определенно был единственным в своем роде.
Мы проехали мимо улицы Вязов, и я указала ему на дом, в котором жили Ру и Лили, особняк Кэрол Джонсон, бывшее жилище Кайндов и, наконец, уже припарковавшись, на лес. Мы вышли из машины и молча побрели туда.
Какое-то время Гарри молча смотрел на извилистую, заросшую тропинку.
– Он какой-то тяжелый, да?
Я вроде бы понимала, что он имеет в виду, но ждала, когда он уточнит. В воздухе пахло свежестью, но с нотками разложения.
– Там, где я вырос, тоже был лес, хотя, наверное, скорее большой городской парк, – вспоминал он. – В нем вечно бегали и играли дети. А здесь…
– Понимаю, – вздохнула я. Деревья на опушке переливались всеми цветами зеленого, от изумруда до лайма, но сразу за ней, ближе к центру, все было черным, тени растекались, как масло. – Здесь не то место, где хочется прыгать и резвиться. По словам Риты, ходят слухи о том, что здесь обитают привидения. Обитатели индейских могил да к тому же еще какой-то старый псих, которого дети прозвали человеком-резинкой.
Гарри сухо, сдавленно кашлянул, совсем как доктор Карлсон, когда я рассказывала ему о том же самом.
– Но у всех этих мифов есть какое-то обоснование. – Я почему-то почувствовала желание защитить глупые легенды маленького городка.
– Ну, тогда давай искать призраков, – предложил Гарри, доставая бахилы. – За дело?
Земля под ногами хлюпала. День обещал быть жарким, но еще только начинался, и лужи, оставленные вчерашним ливнем, не успели высохнуть. Будь на мне не кроссовки, я бы позаимствовала у Гарри бахилы.