– Все будет в порядке, – заверила я. – Мне нужны только душ, аспирин и миллион часов сна.
Он наклонился ближе. Я не сразу поняла, что он изучает мои зрачки.
– Ну и как? – поинтересовалась я. Между его бровями появилась морщинка – первая морщинка, что мне доводилось видеть на его безукоризненном лице. Я пересилила желание к нему прикоснуться.
– Признаков сотрясения мозга пока нет, – констатировал он, – но на восстановление может уйти до сорока восьми часов. Я могу побыть с тобой.
– Да ладно. – Я выбралась из его машины. – В больнице меня осмотрел врач, признал, что со мной все в порядке, и сказал, на что обратить внимание.
– Ван?
Я обернулась так быстро, что едва не свернула шею. Неужели чопорный Гарри Стейнбек только что назвал меня кратким именем?
– Что ты сказал?
Что-то вроде улыбки заиграло на его губах.
– Если понадоблюсь – звони, хорошо?
От тепла, которое разлилось по моей груди, мне вдруг стало не по себе.
– Моя машина так и стоит на ферме Дэвиса. Так что придется звонить либо тебе, либо такси.
Он кивнул:
– Я заеду за тобой завтра. В восемь утра.
– Спасибо.
Я имела в виду – за все. Думаю, он это понял.
Сон похож на еду в том плане, что если слишком долго без него обходиться, потребность куда-то уходит сама собой. Я была уже в нескольких милях от критической точки, так что вместо того, чтобы сразу лечь спать, разделась и приняла долгий горячий душ. Вода сперва была красной от крови и черной от грязи, потом стала мутной и в конце концов прозрачной. Я насухо вытерлась полотенцем, смазала мазью колени и порез на лбу, наложила новые повязки. Обернувшись полотенцем, вышла в гостиную.
Гарри был прав: я нечистоплотна.
И впервые в жизни моя нечистоплотность на меня давила. Я надела спортивный бюстгальтер и боксеры и погрузилась в успокаивающий ритм физической работы. Сперва собрала в кучу всю грязную одежду, сняла простыни и отнесла в прачечную в подвале. На это ушло три похода вниз и шесть стиральных машин. Пока они кружили мои вещи, я собрала и вынесла мусор. Стопки коробок из-под пиццы. Кучи пакетов из-под чипсов. Грязные салфетки. Я прервалась лишь ненадолго, чтобы сложить вещи в сушилку, а потом вновь занялась мусором.
То, что нельзя было причислить ни к мусору, ни к грязной одежде – например, мое зимнее снаряжение или подарки Барта, я сложила в коробку и отнесла в кладовку в подземном гараже квартиры.
Как только стал виден пол, я как следует оттерла холодильник, шкафы, раковину и унитаз, запустила, разгрузила и вновь нагрузила посудомоечную машину. Протерев все внешние и внутренние поверхности, я привязала к коленям полотенца и, встав на них, как следует отдраила зубной щеткой все щели.
Когда я закончила, уже всходило солнце, а о ране на голове напоминала лишь слабая пульсирующая боль. Я обвела глазами свою квартиру.
Здесь было чисто, но я все равно чувствовала себя в безопасности.
Дома.
И не могла понять, конец это или новое начало.
Глава 62
Ван
Гарри, конечно, пришел вовремя, такой красивый, что у меня перехватило дыхание.
– Ты вообще не спала, что ли? – поинтересовался он, когда я садилась в машину.
– Эй, – ответила я, делая вид, что обижена, и указывая на волосы, – вообще-то они еще мокрые после второго душа за двенадцать часов. Мне кажется, я молодец.
Он ничего не ответил, лишь въехал в поток машин. Мы собирались навестить Лили и малыша, но мне показалось, у него на уме что-то еще.
– Что случилось? – насторожилась я, не уверенная, что хочу знать ответ. Какое-то время он молчал, потом ответил:
– Помнишь, я тебе рассказывал про того парня, который мог видеть Чайную убийцу? Женщину, выходившую от Лестера Данна? Он согласился встретиться с нами сегодня, сразу после поездки к Ларсенам.
Так вот почему мне захотелось убраться в квартире.
Это был конец.
Как ни странно, я ощутила что-то вроде покоя. Чувство вины мучило меня уже несколько месяцев, и теперь, наверное, я переживала то, что увидела на лице Девриса, когда заставила его выпить яд. Я жалела лишь об одном: что не смогу отплатить Гарри за дружбу и помочь ему найти сестру, если только в тюрьме не разрешат пользоваться компьютером. Но верилось в такое слабо.
– Хорошо, – только и смогла промолвить я.
Гарри взглянул на меня и улыбнулся грустной улыбкой.
Два офицера полиции в униформе стояли возле двери палаты Лили. Сегодня она должна была отправиться домой, к матери или к сестре. Бюро обещало защитить ее от журналистов и зевак, которые обожают копаться в преступлениях, по крайней мере до тех пор, пока она не придет в себя.
Показав офицерам бейджики, мы с Гарри вошли в палату, битком набитую воздушными шариками, открытками и цветами. Аромат роз и подсолнухов перекрывал стерильный больничный запах.
– Это слишком много, – улыбнулась нам Лили, лежавшая в кровати с младенцем на руках. Она выглядела измученной, ее кожа была пепельного цвета, желтые синяки на руках свидетельствовали о борьбе, которую ей пришлось выдержать. Она пережила немыслимое. Но в ее глазах горел огонь.
– Люди просто очень рады за вас с малышом, – улыбнулась я в ответ. В палате было только два посетителя – я и Гарри. – А где ваши мама и сестра?
Ребенок захныкал, Лили принялась ласково его укачивать.
– Думаю, в кафе. Им тяжело было уходить, но… – Она подняла глаза и вновь посмотрела на малыша.
– Вы не привыкли к такому количеству людей, – договорила за нее я.
– Совершенно верно. – Она благодарно улыбнулась и тут же помолодела на десять лет.
Я снова увидела ее девчонкой с двумя светлыми косичками и веснушками на носу. Теперь ее веснушки поблекли, а щеки ввалились, но я чувствовала – вся эта история ее не сломила. Джонна привела в пример Элизабет Смарт, когда команда обсуждала, можно ли держать человека в плену поблизости от его дома. О чем мы не говорили, так это о том, что Элизабет Смарт изложила свою историю в книге и выступала за права жертв, в том числе перед конгрессом. Было еще рано говорить о Лили, но мне казалось, она выберет похожий путь.
– Кайнды разрешили мне оставить Дейзи себе, – она с любовью посмотрела на малышку, – пока они не решат, что делать. Может быть, это не навсегда. Я знаю это и не волнуюсь.
По-видимому, кто-то уже предупредил ее на этот счет. Пробравшись сквозь букеты и шары, я подошла к ней:
– Можно вас обнять? – Она испуганно посмотрела на меня, но кивнула.
Я обвила ее рукой со всей нежностью, с какой могла. Ее глаза, когда они встретились с моими, были одновременно мрачными и печальными. Лили выжила.
– Вы прекрасно заботитесь о Дейзи. Я говорила с врачом. Он сказал, что малышка полностью здорова.
Лили кивнула, ее подбородок дрожал.
– Впереди у вас много нового опыта, много информации, но не забывайте, что вы в любое время можете позвонить… – Я замялась. Мне не хотелось давать обещаний, которые я могла не сдержать, а узнать, смогу ли я отвечать на звонки, мне суждено было только через несколько часов, – в Бюро, и мы всегда постараемся вам помочь.
– Это правда, – подтвердил Гарри, вынув из кармана ручку и подходя к кровати с другой стороны. – Я оставлю вам свой личный номер телефона на обратной стороне этой открытки. Вы можете звонить в любое время дня и ночи. Вообще любое.
Прекрасный, надежный Гарри с самыми искренними голубыми глазами, что мне доводилось видеть.
– Спасибо. – Лили взяла карточку свободной рукой. Она была с нами вежлива, но я видела, что мы уже ее утомили. Это был мир, которого она не знала, населенный незнакомцами, по ее мнению, понятия не имевшими, что значит расти в страхе.
– Мое детство прошло в коммуне, – призналась я. – На ферме Фрэнка.
В палате был Гарри, и это действовало на нервы. Каждая клетка моего тела требовала бежать и прятаться, но я взяла себя в руки. Я хотела, чтобы он успел немного узнать настоящую меня.
– Фрэнк был психопатом, избивал, унижал и мучил всех нас. Он уничтожил мою Сестру Веронику, держа ее под водой до тех пор, пока ее мозг не перестал нормально работать. Я стояла рядом и смотрела и не сделала ничего, чтобы ей помочь, пока могла бы. – Я ощутила соль собственных слез. – Но я покинула ферму, – продолжала я, не снимая руку с плеча Лили и не отрывая от него взгляд, потому что, посмотрев на Лили или Гарри, могла растерять всю свою смелость. – И теперь я могу сделать другой выбор, свой собственный выбор. Иногда получается плохо, очень и очень плохо, но я продолжаю пытаться понять, как мне быть в этом мире. Теперь это предстоит и вам, Лили. Я вижу это в ваших глазах, в той борьбе, которая все эти годы помогала вам держаться, в том, как вы готовы на все, чтобы защитить Дейзи.
Я услышала рыдания и на миг подумала, что рыдаю я сама. Но это была Лили.
– Вы видите меня насквозь, – прошептала она чуть слышно.
– Вижу. Вы сильная и прекрасная, – произнесла я совершенно искренне. – Вам придется нелегко, но все будет хорошо, Лили.
Все будет хорошо, Вероника.
Лили протянула мне руку, и я осторожно сжала ее. Мы держали ребенка и друг друга.
Глава 63
Ван
– Что Чендлер решил с тобой делать? – спросила я Гарри, когда он увозил нас из больницы. Лили должны были выписать позже. Она решила жить у Ру, и я полностью одобряла это решение. Трудно было представить человека, способного лучше нее позаботиться о Лили и Дейзи. – Я имею в виду по поводу Роден. Он же не поверил в эту историю о проезжавшей мимо машине.
Гарри выехал с межштатной автомагистрали номер девяносто четыре. Юноша, видевший Чайную убийцу, Эрик Лунд, жил в Динкитауне, «молодежном» районе недалеко от Университета Миннесоты.
– Да ничего, – ответил он. – Разве что будет следить за мной повнимательнее, пока ему не надоест. Звонок был с чужого номера, и Чендлеру пришлось это признать. – Он не сводил глаз с дороги. – Ты их спасла. Ты же это понимаешь, верно? Мужа и детей Мари Роден. Лили и Дейзи. Ты спасла их всех.