— Ваша честь, — снова поднялся с места Том Армур. — У нас дело не о лишении родительских прав, поэтому нас не должны интересовать качества миссис Паттерсон как матери. У нас дело о похищении, а речь до сих пор шла не о моем подзащитном. А его эти свидетели даже не знают.
Они и Мариэллу-то толком не знают, но Палмеру требовалось убедиться, что она уничтожена бесповоротно. В его планы входило не оставлять никаких сомнений в ее несостоятельности, чтобы впоследствии ее показания не могли принести пользу защите. В самом деле, кому придет в голову прислушиваться к мнениям женщины, которая провела долгое время в психиатрической клинике и которую даже прислуга считает плохой матерью? Палмер оказался мастером своего дела. Сегодня ему предстояло нанести последние штрихи на общую картину.
После обеденного перерыва свидетельское место занял Малкольм Паттерсон.
— Мистер Паттерсон, знали ли вы о прошлом вашей супруги?
— Нет.
Холодные голубые глаза Малкольма смотрели на Уильяма Палмера, и ни на секунду в поле его зрения не попадала Мариэлла.
— Так вы ничего не знали о том, что она была пациенткой клиники для душевнобольных?
— Ничего. Иначе я бы на ней не женился. Мариэлла точно знала, что он лжет, но не могла понять, для чего ему понадобилось уничтожать ее в мнении присяжных. Она сидела неестественно прямо, смотрела в какую-то точку как раз над его головой и думала о недавнем счастье… Когда маленький Тедди был с ней… Она чувствовала свою беспомощность, потому что никак не могла защитить себя и обвинить Малкольма во лжи. А он и рассчитывал на ее беззащитность.
— А вы знали, что она раньше была женой Чарльза Делони?
— Нет, и этого не знал. Она мне не говорила. Я только знал, что в юности у нее был какой-то роман. Слышал, что было это в Париже. Вот и все. Она скрыла от меня первый брак.
Уильям Палмер сочувственно кивнул: как же, ведь Малкольм Паттерсон был нагло обманут этой женщиной.
— Известно ли вам, сэр, что-либо о мистере Делони?
— Мне известна только его скверная репутация. Его отец на долгое время выслал его из страны.
— Протестую! — Том уже стоял на ногах. — Если подобного заявления не сделал мистер Делони-старший, то у нас нет оснований полагать, что мой подзащитный уехал из Штатов, подчинившись желанию семьи. Наоборот, его родные хотели, чтобы он вернулся.
— Протест принят. Можете продолжать, мистер Палмер.
— Вы когда-нибудь встречались с мистером Делони?
— До суда не встречался.
— Звонил ли он вам? Может быть, он вам угрожал, запугивал вас или кого-либо из членов вашей семьи?
— Протестую!
— Протест отклонен.
— Он угрожал моей жене, — с достоинством заговорил Малкольм. — Он заявил, что похитит моего сына, если она не вернется к нему.
— Когда это было?
Малкольм на секунду наклонил голову, затем эффектно выпрямился, посмотрел в зал и ответил:
— Накануне той ночи, когда мой сын был похищен.
— Видели ли вы сына с тех пор? Малкольм отрицательно покачал головой, как бы не в силах говорить.
— Прошу вас, сэр, говорите громче, ведется запись.
Оказывается, прокурор умел говорить очень вежливо и участливо. Мариэллу он допрашивал иначе.
— Извините. Нет… Я не видел.
— Как давно это случилось?
— Почти три месяца назад. Моего мальчика украли одиннадцатого декабря. Ему только что исполнилось четыре года.
— У вас требовали выкупа?
— Один раз, но звонил просто хулиган. Никто не забрал деньги.
Линия обвинения ясна: Делони не требовал денег, потому что действовал из мести, да и не нуждался он в деньгах.
— Считаете ли вы, что ваш сын жив? Он опять покачал головой, но потом сделал над собой усилие и произнес:
— Нет, не считаю. Я думаю, если бы он был сейчас жив, нам бы его уже вернули. Его тщательно разыскивало ФБР. Его бы нашли.
— Считаете ли вы, что похититель — мистер Делони?
— Я полагаю, он нанял кого-то, кто осуществил похищение, а возможно, и убийство.
— Почему вы в этом так уверены?
— Пижаму Тедди… моего сына… нашли в его доме… И еще плюшевого медведя, любимую игрушку моего мальчика… В ту ночь на нем была эта пижама.
Малкольм не справился с собой и начал плакать. В зале поднялся сочувствующий ропот. Прокурор любезно подождал, пока свидетель придет в себя. В зале Бригитта поднесла к глазам шелковый платок.
— Как вы думаете, сейчас ваша жена любит Чарльза Делони? — Прокурору очень хотелось сказать «находится в любовной связи», но проведенное расследование не нашло никаких доказательств того, что Мариэлла и Чарльз спали в одной постели, так что пришлось ограничиться менее четкой формулировкой.
— Думаю, да. Я слышал от своего шофера, что за два дня до похищения они встретились в церкви и целовались. Мне представляется, они все это время были влюблены друг в друга. Даже тогда, когда Мариэлла вышла за меня замуж. Возможно, в этом причина ее постоянного нездоровья.
Теперь в глазах публики она была не молодой женщиной, которой пришлось много страдать, но сумевшей пережить трагедию, а чуть ли не душевнобольной.
— Не считаете ли вы, что ваша жена виновата в том, что ваш сын похищен?
Прокурор задал этот вопрос таким тоном, как будто предлагал Малкольму вынести окончательный вердикт, и Малкольм выдержал длинную паузу, так что всем показалось, что он действительно выносит решающее заключение.
— Думаю, есть доля ее вины в том, что Чарльз Делони похитил его. Ведь он обвинил ее в гибели своего собственного сына и захотел отыграться на моем сыне. Этот человек вошел в нашу жизнь по ее вине. — Он скорбным взором окинул зал и остановил взгляд на Мариэлле, но она не смотрела на него.
— Мистер Паттерсон, нам ясно, что вы в определенной степени возлагаете ответственность за происшедшую трагедию на миссис Паттерсон. Скажите, не приходило ли вам самому в голову тем или иным способом отомстить ей? Наказать ее или, скажем, причинить какой-либо вред тому, кого она любит? Заставить ее испытать моральную боль?
Мариэлла хорошо знала, что так оно и было. Он мстил ей с самого первого дня после похищения Тедди, он только что снова мстил ей, отвечая на вопросы прокурора. Очень тяжело потерять ребенка, но после этого испытать жестокость собственного мужа — это было для нее слишком. Тем не менее она все еще боролась.
— Можете ли вы представить себе, что захотите отомстить? — повторил Уильям Палмер, а Малкольм произнес в ответ всего одно слово, которое встретило сочувственный отклик в зале:
— Никогда.
— Спасибо, мистер Паттерсон. — Обвинитель повернулся к адвокату:
— Можете приступать к допросу, мистер Армур.
Том молча встал и начал прохаживаться перед скамьей присяжных. Кому-то из них он улыбнулся, как будто желая поднять их настроение. Наконец он остановился напротив Малкольма. Теперь он уже не улыбался.
— Добрый день, мистер Паттерсон.
— Добрый день, мистер Армур.
Малкольм держался необычайно торжественно, но Том Армур, по всей видимости, не был настроен на серьезный лад. Его тактику нелегко разгадать.
— Можете ли вы сказать… — Казалось, Армур с трудом подбирает слова. — Ваш брак с миссис Паттерсон был счастливым?
— Я бы сказал, да.
— Несмотря на ее болезнь… Несмотря на то, что ее здоровье ненадежно… Несмотря на регулярные головные боли?
Малкольм несколько растерялся, он не знал, что сказать. Но тут же принял решение:
— Конечно, это создавало некоторые проблемы, но я считаю, что был счастлив.
— Очень счастливы?
— Да, очень.
В тоне Малкольма появилось раздражение, так как он не мог догадаться, к чему клонит защитник.
— Вы были женаты прежде? Малкольм откашлялся. Его подбородок выпятился вперед.
— Да. Дважды. Это известно.
— Миссис Паттерсон знала об этом?
— Да, естественно.
— Мешал ли этот факт вашей семейной жизни?
— Конечно, нет.
— Вас бы остановило, если бы вы узнали, что миссис Паттерсон также была раньше замужем? Малкольм помедлил с ответом.
— Наверное, нет. Но я бы предпочел, чтобы она была откровенна со мной.
— Да, конечно, — охотно согласился Том. — Мистер Паттерсон, у вас были другие дети?
— Нет. Теодор — мой единственный сын… Был.
— Так вы говорите… Вы не верите, что ваш сын жив? — Том изобразил удивление, как будто услышал нечто невероятное.
— Да… Не верю, что он жив. Я думаю, что мистер Делони убил его, — сказал Малкольм, как бы рассчитывая расположить Тома в свою пользу, но ему это не удалось.
— Я понимаю. Но если он действительно мертв… Мы все здесь очень надеемся, что вы ошибаетесь. Но если он все же мертв… Как бы вы определили значение этого события в вашей жизни?
— Простите… Я не совсем понимаю… Том Армур подошел к нему и посмотрел ему прямо в глаза:
— Мистер Паттерсон, если вы узнаете наверняка, что ваш сын мертв, как вы себя почувствуете? Какое влияние это окажет на вашу жизнь? — Адвокат был безжалостен.
Малкольм выдержал взгляд защитника и ответил:
— Для меня это был бы конец. Я никогда не смог бы вернуться к прежней жизни.
— Итак, мистер Паттерсон, это было бы для вас сокрушительным ударом?
Малкольм опустил голову, потом, справившись с волнением, опять посмотрел на адвоката:
— Конечно… Ведь Тедди — мой единственный сын.
Том сочувственно кивнул и подошел ближе.
— Это могло бы сокрушить вас. Тогда почему вы отказываетесь поверить, что гибель первых детей стала таким же сокрушительным ударом для миссис Паттерсон? Почему вы считали, что с ней все должно быть иначе?
— Да нет же, я… — Малкольм явно почувствовал себя не в своей тарелке. Джон Тейлор плотно сжал губы. Мариэлла старалась не вслушиваться. — Я понимаю, ей должно было быть очень трудно…
— Тогда ей было чуть больше двадцати. Она была на пятом месяце беременности. Погиб ее первенец. Вечером того же дня на свет появляется мертвый младенец. Через несколько месяцев умирает отец. Еще через полгода совершает самоубийство мать. Муж едва не сходит с ума от горя и обвиняет во всем ее. Что бы вы сделали, как бы вы себя чувствовали на ее месте? Вы уверены, что держались бы лучше