- Да, сразу видно, что учили тебя Кэмпбеллы. Хорошо бы жилось им на свете, им да таким же, как они, подлецам, если б в зарослях вереска не водились удальцы с ружьями. Но это так, к слову. Ты спрашиваешь, что он сделал?
- Да, расскажите, прошу вас.
- Так вот, Дэвид. Не в силах избавиться от верных аппинских арендаторов законным порядком, он поклялся извести их всеми правдами и неправдами, не гнушаясь последней подлостью! Ардшиль должен умереть с голоду - вот что он задумал. А поскольку те, кто давал Ардшилю вспоможение, разумеется, не хотели уходить из родных мест, он решил согнать их силою. Раздобыл у крючкотворов-стряпчих бумаги, призвал себе на защиту красномундирников. И вот мои соотечественники, те, кто веками владел этими землями, принуждены оставить родные места, дома, где они выросли, где вспоили, вскормили их отцы и матери. И кто же придет на их место? Нищий сброд, голь перекатная. Королю Георгу скоро захочется получить свою ренту, воображаю, что за рента ему достанется, но король уж как-нибудь обойдется, а рыжему Колину что за беда. Главное для него - погубить Ардшиля, чтобы на столе у того было пусто, чтобы детям вождя нечем было играть. Если он этого добьется, он может удалиться от дел и вернуться в Гленур победителем.
- Однако позвольте заметить,- прервал я Алана.- Если податей собирают меньше, стало быть, к этому делу приложило руку правительство. Тут не Кэмпбелла винить надо, а того, кто ему указывает. Ну, убьете вы завтра этого Колина, а что толку? Они тотчас пришлют нового управляющего.
- Да, друг любезный, в драке ты молодец, только кровь в тебе, по всему видно, вигская.
Он проговорил это, казалось, спокойно, но в его презрительном тоне чувствовалось столько желчи и злобы, что я поспешил переменить разговор, с удивлением заметив Алану, что, в то время как Горная Шотландия наводнена войсками и охраняется, точно осажденный город, ему и ему подобным удается беспрепятственно проникать в глубь страны и без труда из нее выбираться.
- Все гораздо проще, чем ты полагаешь,- сказал Алан.- Предположим, что открытый склон холма - это дорога. Но дорога может пролегать всюду. Если видишь на пути караул, обходи стороной. И потом, всюду найдутся дома друзей, и к твоим услугам если не дом, то овин, стог сена. Наконец, запомни: когда в народе говорят, что страна наводнена войсками, то это не более как образное преувеличение. Солдат занимает на земле ровно столько места, сколько занимают подошвы его сапог. Мне довелось однажды поймать превосходную форель под самым носом у часового, а он стоял в трех шагах, на другой стороне ручья. Как-то раз я сидел в вересковых зарослях почти рядом с караульным и, поверишь ли, разучил песенку, которую тот насвистывал. Она довольно мила. Вот, послушай.
И Алан стал насвистывать мне мелодию.
- А потом,- продолжал он,- теперь не те времена, что в сорок шестом году. В стране воцарилось спокойствие. Впрочем, чему удивляться, когда у всех поголовно от Кинтайра до мыса Рат отобрали оружие. Правда, умные люди кое-что в соломе на крышах себе припрятали. Да, Дэвид, интересно знать, надолго ли это спокойствие. Думаю, что не надолго, коли такие люди, как Ардшиль, томятся в изгнании, а Рыжий Лис и его шайка попивают вино и притесняют бедных людей. Хотя трудно сказать за народ, что он вынесет, а чего не стерпит. Разве разъезжал бы сейчас Колин по разоренному краю, найдись у нас хоть один удалец, который всадил бы в него пулю.
Алан замолк и погрузился в раздумье. Долго сидел он в молчании, и с лица его не сходила печаль.
К портрету моего друга остается добавить, что Алан весьма искусно играл на разных музыкальных инструментах, в особенности на волынке, почитался меж своих соотечественников незаурядным поэтом, прочел на своем веку несколько книг, английских и даже французских, метко стрелял, недурно удил рыбу и в совершенстве владел кортиком и кинжалом, не говоря уж о шпаге. Что же касается его недостатков, то они сразу бросались в глаза, я знал их наперечет. Но худший из них - ребяческую обидчивость, склонность затевать по любому поводу ссору - при мне он всячески в себе подавлял, вероятно памятуя схватку в каюте. Мои ли доблестные заслуги были тому причиной, или же то обстоятельство, что я стал свидетелем его доблести, его удали, несравнимо больших и поистине удивительных,- что именно, не могу сказать, ибо Алан, ценя высоко отвагу в других людях, все же восхищался ею преимущественно в самом себе, восхищался отвагой Алана Брека.
Глава 13
КРУШЕНИЕ
Был уже поздний вечер, начало темнеть, как обыкновенно темнеет на севере в это время года, иными словами, было еще довольно светло, когда в дверь просунулась голова Хозисона.
- Я вот за чем,- сказал он, обратясь к Алану.- Выходите на палубу. Может быть, вы смогли бы указать нам путь?
- Это что, очередная ваша уловка? - воскликнул Алан.
- Да какие уловки! Разве не видно! - вскричал шкипер.- У меня и так голова кругом идет. Бриг в опасности!
По встревоженному выражению его лица и по резкому тону, с каким проговорил он эти слова, было видно, что шкипер не шутит и никакого подвоха с его стороны нет. Мы с Аланом поспешили на палубу.
Небо было безоблачно, дул сильный, пронизывающий ветер; вечерняя заря еще не погасла, ярко светила луна. Бриг шел круто к ветру, огибая юго-западную оконечность острова Малл, гористые вершины которого во главе с Бен-Мор, окутанной дымкой тумана, виднелись слева по носу. Хотя для «Ковенанта» курс этот был вовсе неблагоприятен, он, содрогаясь всем килем, зарываясь в волны, несся как ошалелый, подгоняемый западной волной.
Вечер, однако, как мне показалось, не предвещал никакого шторма, и я уже начал недоумевать, что же могло так встревожить шкипера, как вдруг бриг взмыл на волне, и я услыхал крик Хозисона, показывавшего куда-то направо. Вдалеке, с подветренной стороны, из залитого луною моря взметнулся какой-то фонтан, и в то же мгновение послышался глухой, стонущий рев.
- Ну, что вы на это скажете? - мрачно промолвил шкипер.
- Это риф,- отвечал Алан.- Теперь вы, наконец, знаете, где он находится. Что же вам еще нужно?
- Да если б тут был только один риф,- проворчал Хозисон.
Действительно, только он это сказал, чуть дальше, к югу, взвился второй фонтан.
- Что я говорил, видите?! Если б я знал, что тут рифы, если б у меня была карта да был бы жив Шуэн, которого вы отправили на тот свет, я не то что за шестьдесят монет - за шестьсот не стал бы рисковать на этих камнях бригом! Но вы-то, сэр, неужели вы не знали о рифах, вам же предстоит повести нас?!
- Полагаю, что это, должно быть, так называемые Торрэнские скалы,- промолвил Алан.
- И много их, этих скал?
- Право, сэр, я не гожусь в лоцманы, но если мне не изменяет память, они тянутся миль на десять.
Шкипер и мистер Райч значительно переглянулись.
- Но надеюсь, проход между ними есть? - вопрошал Хозисон.
- Есть, конечно. Весь вопрос: где? Впрочем, я как будто припоминаю. Кажется, он ближе к берегу.
- Вот как… Значит, придется держать круче к ветру, мистер Райч. Придется обогнуть этот край острова и подойти чуть не к самому берегу. Но тогда он закроет от нас ветер, а это каменное кладбище останется у нас под ветром. Да, отступать некуда: тут верная гибель, да и там невесть что.
С этими словами он отдал приказание рулевому, а мистера Райча отправил на формарс[30]. Из команды на палубу вышло всего пятеро, включая шкипера и мистера Райча,- пятеро, еще способных исполнять свое дело, вернее, согласных его исполнять. Итак, мистеру Райчу выпало быть впередсмотрящим. Он поднялся на марс и принялся возвещать о своих наблюдениях.
- К югу сплошь рифы! - прокричал он.
И через несколько времени:
- У берега, как будто, пройдем!
- Что ж, сударь,- сказал Алану шкипер,- испробуем ваш путь. Только сдается мне, это все равно, что доверяться слепому. Дай бог, чтоб вы оказались правы.
- Дай-то бог,- тихо сказал мне Алан.- Где я мог слышать об этом пути? Хм, уже не припомню. Ну, да ладно, своей судьбы не минуешь.
Как только мы стали подходить к оконечности острова, то тут то там замелькали рифы; казалось, все море было ими усеяно. Мистер Райч поминутно кричал с марса то «право», то «лево руля». Иногда едва ли не в самый последний момент. С наветренной стороны один риф оказался так близко, что, когда на него набежала волна, палубу захлестнуло брызгами и нас окатило с ног до головы.
При свете луны рифы вырисовывались довольно отчетливо, почти как днем, и это, видимо, еще больше усиливало всеобщую тревогу. Я посмотрел на шкипера, стоящего подле рулевого. Он то и дело прислушивался, поеживаясь от холода, переминался с ноги на ногу, дул себе на руки, но лицо его сохраняло спокойное, невозмутимое выражение. Ни он, ни мистер Райч не проявили отваги в сражении, но я видел, что в своем деле они были и впрямь храбрецы. Это вызывало у меня тем большее восхищение, чем более я наблюдал за Аланом. Он был бледен как полотно.
- Да, Дэвид, это совсем не та смерть, о которой можно мечтать,- промолвил он.
- Не может быть, Алан. Неужели вам страшно?
- Нет,- отвечал он, облизнув обветренные губы.- Однако согласись: скверная ожидает нас участь.
К этому времени, лавируя между рифами, но по-прежнему держась круто к ветру и ближе к берегу, мы обошли Айону и начали подходить к Маллу. Приливное течение за поворотом было настолько стремительным, что бриг кидало из стороны в сторону. У руля поставили двух матросов, иногда помогал им и Хозисон. Странно было видеть, как трое рослых, дюжих моряков налегают изо всех сил на румпель, а тот, точно живое существо, упирается, не сдается, поминутно отбрасывает их назад. К счастью, рифы как будто кончились. Мистер Райч прокричал с марса, что море впереди свободно.
- Вы оказались правы,- сказал Хозисон Алану.- Вы спасли мой бриг, сэр, и при расчете я этого не забуду.