Слова Алайны заставили Шану взглянуть на эту историю с другой точки зрения. Амнезия наделила ее объективностью, которой у нее, возможно, не было раньше, поскольку она стала менее привязана к этим людям. Как странно иметь возможность потерять память…
Она вспомнила, что Лайл какое‑то время имел личные отношения с Сейдж Хаммонд, личной помощницей Чарльза Миккельсона. Шана сделала мысленную заметку, чтобы глубже заглянуть в прошлое Сейдж и поговорить с ней о Лайле. Ей также нужно было пересмотреть фотографии, сделанные во время первой вылазки.
Неужели Чак не узнал бы своего дядю? Впрочем, с последней встречи прошло много времени.
Чак продолжил:
— Я все еще не понимаю, почему вы с Эйденом последовали за человеком, похожим на дядю Лайла, в мотель.
Фары проехавшей мимо машины осветили бледное лицо Алайны. Она казалась потерянной.
— Я всегда считала, что дядя Лайл как‑то связан с той авиакатастрофой.
Шана сдержала удивленный вздох. Очевидно, девушка верит в то, что говорит, но как это возможно?
— Это довольно существенное заявление. У тебя должна быть веская причина подозревать его.
— Ребенком я подслушала разговор между дядей Лайлом и каким‑то парнем, которого я не знала. Я была слишком напугана, слишком мала, чтобы осознать то, что услышала. Но на протяжении многих лет этот разговор преследовал меня во сне. Увидев дядю Лайла на родео, я задалась вопросом, может быть…
Чак окинул Алайну сердитым взглядом.
— Если ты права, то последовать за ним было последним, что тебе следовало сделать. Ты осознаешь, что подвергла свою жизнь смертельной опасности?
Алайна заметно сникла, ее руки крепче сжали шарф так, что побелели костяшки пальцев.
— Ты все еще мне не веришь…
— Я верю, что ты веришь в это, и я верю, что ты не пытаешься подцепить Эйдена.
Парень кивнул с натянутой улыбкой.
— Благодарю.
Шана подала голос:
— Мы должны проверить эту зацепку.
— Шана отвезет вас обоих домой, — сказал Чак не терпящим возражений голосом. — Я поведу машину Эйдена и поеду следом.
Плечи Алайны гневно поднялись.
— Мы не дети! Ты не имеешь права указывать нам.
Шана положила руку на плечо Чака.
— Как насчет того, чтобы мы с тобой просто проследовали за Эйденом и Алайной, чтобы убедиться, что они добрались до дома в целости и сохранности?
Мышцы напряглись под ее прикосновением, но в конце концов Чак согласился:
— Это приемлемо.
Приемлемо? Шана задавалась вопросом: кто этот суровый мужчина, так отличающийся от нежного любовника, который осыпал ее цветами? Леденящее напоминание о том, что она его совсем не знает, сковало ее сердце.
Всю дорогу до дома Стилов в машине царило напряженное молчание, но Чаку не очень‑то хотелось разговаривать. Слова сестры встревожили его. То, что его дядя каким‑то образом связан с авиакатастрофой, в которой погибли жена и дочь Джека Стила, казалось невероятным. Дядя Лайл никогда не отличался сообразительностью, он не мог сделать что‑то такого масштаба, что‑то столь ужасное. Должно быть, Алайна ошибается.
Чак молился, чтобы она ошибалась.
Погруженный в свои мысли, он просто следовал за машиной впереди до тех пор, пока Эйден не остановился у особняка Стилов.
Чак взглянул на молчаливую жену на пассажирском сиденье. Что‑то было не так с Шаной, но он пока не мог на этом сосредоточиться. Сначала ему нужно разобраться в ситуации с Алайной. Глубокое разочарование пронзило его сердце. Холодная ночь становилась все сложнее и сложнее. Конечно, он не мог отрицать, что его внимание к сестре было связано с попыткой контролировать хоть что‑то в его жизни. Прямо сейчас он должен был убедиться, что Эйден и Алайна дома в безопасности, а не бегают, как беспризорники, со своими собственными расследованиями.
Сейчас ему требовались уточнения о том, что, по мнению Алайны, она услышала. Молча, как тень, Чак последовал за двумя подростками к дому. Рассеянно придержал дверь для Шаны. Она за всю дорогу не проронила ни слова, ее брови были нахмурены, губы крепко сжаты.
Не снимая верхней одежды, все прошли в гостиную. В камине потрескивал огонь, из стереосистемы звучал джаз, на кофейном столике стояли бокалы и тарелка с сыром — мать Чака и его отчим проводили вечер у камина. Чак не противился браку матери, но ему все еще странно было видеть их вместе — не так давно Стилы были их смертельными врагами. За прошедшие десятилетия чего только не было — жестокая конкуренция, корпоративный шпионаж и, если верить не полностью сформированной детской памяти Алайны, заказные убийства… Возможно ли после всего этого полное слияние компаний и доверительные отношения между семьями? Именно об этом нужно было сейчас думать Чаку, а не о том, как он мечтал завершить вечер с Шаной.
Джек и Джинни смотрели на них в немом изумлении. Это было понятно — Чак не позвонил и не написал эсэмэс. Он действовал инстинктивно, зная, что должен поговорить с ними с глазу на глаз. Возможно, Джек и Джинни выслушают странные воспоминания Алайны и разберутся, что к чему.
Наконец Джинни удалось преодолеть удивление.
— Чак, Шана, какой сюрприз! Что привело вас в наш дом?
Джек нежно обнял жену, словно желая защитить ее от вторжения.
Чак не завидовал матери в ее счастье, но было странно отдавать контроль над своей семьей этому человеку из‑за какого‑то бурного романа, перевернувшего его мир с ног на голову.
Чак провел рукой по затылку, собираясь поведать историю.
— Мы с Шаной были в засаде после родео, там мы и нашли этих двоих, — он указал на Эйдена и Алайну, — идущих в мотель вместе.
Джинни ахнула. Джек нахмурился.
Алайна схватила мать за руку.
— Мы им уже объяснили. Я видела дядю Лайла на родео…
— Не может быть! — Джинни сбросила плед с коленей. — Он живет в Монтане.
— Мне показалось, что я его видела. — Теперь голос Алайны звучал менее уверенно. — И это заставило меня кое‑что вспомнить. Дядя Лайл хотел навредить Стилам, а теперь… Теперь мы одна семья.
Ни Джек, ни Джинни, похоже, не верили ей.
— Ты должна была прийти с этим прямо к нам, — сказал Стил.
— Ты смотришь на меня как на сумасшедшую! — воскликнула Алайна. — Я хотела убедиться, что это он. Со мной был Эйден.
Джек перевел взгляд на младшего сына.
— Тебе тоже следовало поговорить с нами.
— Ее было не остановить, — нехотя возразил Эйден.
Джек свирепо посмотрел на него.
— У тебя есть телефон!
Эйден пожал плечами, не глядя отцу в глаза.
— Спасибо, что позаботились об этом и привезли их домой. — Джинни сжала руку сына. — Джек и я разберемся с этим.
Чак остолбенел. И это все? Он должен отступить?
Он был главой семьи со дня смерти отца, а теперь мать ясно дает понять, что его помощь больше не нужна!.. Старый смертельный враг Чарльза Миккельсона стал главой его семьи. Когда, черт возьми, мир сошел с ума?
Чак почувствовал глубокую боль из‑за слов матери. Хотя, возможно, это было не так уж плохо, это дало ему возможность сосредоточиться на отношениях с женой, позаботиться об их будущем.
Чак поймал хмурый взгляд Шаны и понял, что сейчас она ни капельки не счастлива с ним. Сейчас он, как никогда остро, чувствовал, что у него заканчивается время.
Напряженное молчание Чака заставило Шану погрузиться в свои мысли. Она прокрутила события вечера в голове, вспомнила, как остро Алайна реагировала на вмешательство старшего брата в ее жизнь, злилась из‑за того, что ее слова не воспринимают всерьез. Она хотела рассказать Чаку о чем‑то важном… Но этим вечером ее муж был сам не свой.
Чак излучал боль.
Она была так сосредоточена на себе, что не могла до конца осознать, через что ему пришлось пройти — переживая из‑за ее здоровья, смерти отца, повторного брака матери. Он был так внимателен к каждой ее прихоти, не прося ничего взамен.
Возможно, пришло время прекратить борьбу и просто посмотреть, куда приведет их жизнь. После напряженного вечера Шана была готова сдаться и довериться ему. Вместо импульсивной ночи близости она хотела пригласить его в свою спальню — их спальню — и поговорить по душам. О прошлом, о будущем, о событиях этого вечера.
— Чак, как ты думаешь, мы могли бы отвлечься пока от того, что случилось с твоей сестрой? Сегодня мы больше ничего не сможем сделать.
Его руки крепче сжали руль.
— Это был длинный день. Тебе стоит отдохнуть.
Шана погладила его по руке.
— Я нисколько не устала. А ты?
Чак взглянул на нее, удивленно приподняв брови. Свет встречных фар озарил его лицо.
— Сон — последнее, о чем я думаю.
— Я рада, что мы на одной волне.
Шана ощутила дрожь предвкушения, тело вспыхнуло от воспоминаний о жарких ласках и страстных поцелуях.
Чак загнал машину в гараж, заглушил мотор. Шана запахнула парку и потянулась к ручке двери. С молниеносной скоростью Чак вышел из машины, распахнул перед ней дверь, заботливо подал руку и не отпускал, пока они не вошли в дом. Шана освободилась от верхней одежды, тряхнула волосами, чувствуя себя более свободно и комфортно, чем за последние несколько недель, уверенная в своем выборе.
Присев на корточки, Чак помог ей разуться.
— Ты хорошо отнеслась к моей сестре. Мне не следовало выходить из себя.
Шана почувствовала жар его взгляда, когда Чак посмотрел на нее. Эти изумрудно‑зеленые глаза обжигали ее до глубины души. У нее перехватило дыхание, желание разгоралось с новой силой.
Он предложил ей руку и повел на второй этаж. Проникаясь все более сильным чувством, Шана следовала за мужем.
— Я понимаю, что ты беспокоишься о своей сестре. — Она погладила его по руке. — Это можно понять. Мне просто жаль, что я не раскопала больше информации о Милле Джонс.
Они поднялись по лестнице, вошли в коридор. На стене висели пейзажи Аляски и семейные фотографии в золотых рамках. На одном из снимков она и Чак в походном снаряжении на фоне каньона где‑то в Австралии радостно улыбались в объектив камеры. Фотография также напомнила ей о том, насколько болезненным должно быть для него это время, когда его жена забыла о нем. Должно быть, годы их брака были поистине счастливым временем — путешествия, переезд в новый дом, ожидание ребенка. Нет сомнений, что она была счастлива с ним все это время, даже проблемы с д