— Жаль, что я не помню большего.
— Не жалей.
— Все настолько плохо? — Слеза скатилась по ее щеке.
— Отчасти, — честно сказал Чак. Он сжал кулаки, чтобы не дотронуться до нее, зная, что Шана оттолкнет его, как делала это в прошлом.
— Тогда ладно. — Она мрачно посмотрела на него. — Что мы будем делать дальше?
— Если ты хочешь уйти от меня, я просто прошу не сообщать об этом до большого гала‑вечера акционеров на следующей неделе. — Не то чтобы ему было так важно празднование. Ему нужен был предлог, чтобы удержать ее здесь, прежде чем они примут окончательное решение. — Ты можешь обещать мне это ради моей семьи?
Шана устало кивнула:
— Обещаю.
Одно слово. Всего одно слово, означавшее второй и последний финал их брака.
Глава 11
Неделя прошла слишком быстро, чтобы Шана успела осознать перемены в своей жизни.
Вспышки воспоминаний выбивали ее из равновесия, как только начинало казаться, что она обрела твердую почву под ногами.
Сидя в своей просторной гардеробной с матерью и Алайной, Шана изо всех сил пыталась сдержать слезы. Она готовилась к балу в стиле стимпанк, рисуя смоки айз.
Прошедшая неделя была адом.
С Чаком они почти не разговаривали, общались, только если речь заходила о расследовании. Она отследила человека, сфотографированного в мотеле, и это был не печально известный дядя Лайл.
Они также изучили досье на Сейдж Хаммонд. Трудно было представить, что Сейдж может быть в этом замешана. Эта женщина была на хорошем счету в компании, ее послужной список был безупречным.
Сегодня им с Чаком предстояло изображать на празднике счастливую пару. Даже думать об этом было невыносимо.
Ситуация начала накаляться с самого утра. Алайна и Эйден устроили перепалку с родителями. Спор привел к тому, что Эйден угрожал бросить колледж и пойти работать на нефтяные месторождения. Убитая горем, Алайна помчалась к Шане.
Чак сердито пнул колесо старинного паровоза, прибуксированного ко входу здания, где проходил гала‑вечер. Сегодня ему хотелось напиться до беспамятства.
Он не мог оторвать глаз от Шаны в костюме девушки из салуна на Диком Западе. Ее платье, очень короткое спереди, демонстрировало убийственно красивые ноги.
Даже отсюда он мог видеть, как она раскачивается под музыку. В этом платье, с этой прической и броским макияжем она идеально соответствовала альтернативной теме вечеринки. Чак наблюдал, как она маневрирует сквозь толпу к уменьшенной копии нефтяной вышки девятнадцатого века с бокалом красного вина. А потом он потерял ее из виду в море взбитых локонов и цилиндров.
Чак взял бутылку пива у проходящего мимо официанта, одетого механиком. Джек Стил, в длинном черном фраке и цилиндре, пересек бальный зал и направился прямо к нему.
— Чак, как ты, держишься?
Что можно было ответить на это?
— Шана здорова.
Односложный, резкий ответ. Даже грубоватый. Но больше ему нечего было сказать.
Джек выглядел так, будто собирался продолжить тему, но потом просто похлопал Чака по спине.
— Рад, что ты здесь. Я не пытаюсь совать нос в чужие дела, и, хотя я женат на твоей матери, я не считаю себя кем‑то вроде твоего отца. Но теперь мы семья, и я не мог не заметить, что тебя что‑то тяготит.
Чак хотел отказаться от обсуждения, но это не помогло бы.
— Скоро все узнают. Шана начинает восстанавливать память, в том числе о проблемах, которые у нас были. Она решила уйти от меня.
Лицо Джека напряглось, его темно‑синие, как льды Аляски, глаза стали серьезными.
— Мне очень жаль это слышать.
Чак даже испытал разочарование.
— Что? Никаких советов, как мне бороться за свой брак?
— Насколько я могу судить, вы оба какое‑то время боролись, чтобы сохранить его.
— Так и было.
— Что изменилось?
Он слишком много работал, требовал совершенства от себя… и от их брака.
Но все это не было новостью.
— Она мне не доверяет.
— Ну, ты солгал ей — солгал с благой целью, но все же не сказав ей, как плохо было вам вместе. Возможно, это было неверное решение.
Были ли их проблемы настолько очевидны для других, даже если они не объявили о своем расставании?
Видимо, так и было.
— От этого разговора мне лучше не становится.
Джек Стил повернулся к Чаку, гордо расправил плечи. В этом наряде он выглядел еще более сильным и властным.
— Ты хочешь удержать свою жену?
Ответ был очевиден.
— Я хочу, чтобы она осталась со мной.
Джек пожал плечами.
— Похоже, тебе придется потрудиться.
Чак задержал взгляд на Шане, прислушался к ее разговору с гостями. Она обладала несомненным даром производить впечатление, она с таким вниманием слушала собеседника, что тот чувствовал себя особенным. Шана была отличным детективом и прекрасным человеком.
— Так просто?
— Если это для тебя важно. Скажи ей это, заслужи ее доверие. Отношения — это нелегко, и уж точно идеальных браков не бывает. Называй меня старым романтиком, но вы двое очень любите друг друга.
Любовь.
Как только он услышал эти слова, все встало на свои места.
Да, черт возьми, он любит свою жену! Всегда любил.
Она тоже любила его. Даже когда они расставались, Шана плакала от того, как сильно любит его.
Чак сожалел, что лгал ей. Сожалел о многих вещах. Как часто он разговаривал с ней по душам? Он никогда не стремился быть мужчиной, который ей нужен.
Слова Джека заставили его ощутить стыд. Особенно сейчас, когда он мог видеть вещи с ее точки зрения. Последние два года он посвятил тому, чтобы занять место отца. И даже когда над его браком нависла опасность, не предпринял усилий, чтобы изменить свой образ жизни. Быть рядом с ней. Он предпочел жене необузданные амбиции. Стоит ли удивляться, что Шана перестала верить в его любовь?
Теперь он стоял на распутье: изменить свою жизнь или потерять жену навсегда. Чак посмотрел на все новым взглядом и принял решение.
Он должен вернуть жену любой ценой.
Шана провела большую часть вечеринки, пытаясь избегать людей. Она знала, что не имеет никакого значения, попрощается ли она с ним после окончания бала или до. Боль ожидания была слишком большой, чтобы терпеть.
Ей нужно было поговорить с ним.
Стоя у большого металлического шара возле стола с закусками, Шана изо всех сил пыталась усмирить сердцебиение. Нетерпение нарастало в ее груди, когда она снова искала взглядом своего широкоплечего мужа.
В любое другое время Шана с удовольствием пообщалась бы с родственниками и гостями, но сейчас ее тело и душа томились от нетерпения. Встав на цыпочки, она оглядела толпу. Оркестр доиграл веселую старинную мелодию, диджей занял место за пультом, поставил медленную композицию. Ностальгические нотки песни пробудили воспоминания о первых годах брака — беззаботное счастье, любовь и страсть.
Ей нужно увидеть Чака.
Каждый раз, когда она находила его взглядом и устремлялась к нему, к тому времени, как она пересекала переполненный зал, он снова был вне поля зрения. Мероприятие прошло с полным и несомненным успехом. Но у нее не было сил праздновать и радоваться.
Она просто хотела увидеть мужа.
Накинув красную бархатную накидку с капюшоном, Шана вышла на улицу, вдохнула холодный ночной воздух. Ее внимание привлек паровоз, стоящий перед входом, окна единственного вагона сияли теплым манящим светом. В большом зале тихо звучала музыка. Она засунула руки в ажурных перчатках в рукава и примостилась на платформе в конце вагона, в морозном воздухе каждый ее выдох превращался в белое облачко. Шана надеялась, что свежий воздух поможет ей упорядочить мысли и разобраться в проблемах, но, сколько бы она ни думала, вопросов без ответов становилось все больше.
Как только Шана была готова сдаться и отправиться домой, ее глаза загорелись: она безошибочно узнала фигуру мужа.
— Чак…
Он повернулся на голос и тут же устремился к ней, будто все это время искал ее. С каждым шагом сердце ее учащенно билось в груди, пока она искала нужные слова.
Схватившись за перила, Чак одним прыжком взобрался на платформу. Прежде чем она успела заговорить, он обнял ее и прижал к себе. Их глаза встретились. Слова застряли в горле — Шана поняла, что он собирается…
Поцеловать ее.
Чак припал губами к ее губам, нежно дразня и лаская, давая ей возможность отступить в любой момент, если она пожелает. Но это было единственное, чего она хотела сейчас больше него. Шана запустила руки под его расстегнутую куртку и ощутила жар его тела.
Чак убрал прядь волос с ее лица.
— Знаю, еще слишком рано, — хрипло сказал он. — Я просто хотел, чтобы ты знала, как много ты значишь для меня. Мы можем поговорить?
Его слова заставили ее сердце загореться осторожной надеждой. Она не могла представить себе жизнь без него.
— Мне бы этого очень хотелось.
Чак встал, подал ей руку и предложил пройти в вагон.
Внутри салон был оформлен в роскошном королевском стиле — бархатная обивка диванов, парчовые занавески на окнах, золотые светильники с хрустальными подвесками. Чак жестом пригласил Шану присесть на диван, встал перед нею на одно колено и взял ее руку.
— Я должен извиниться перед тобой.
Шана слушала с любопытством. Чак слегка сжал ее пальцы.
— Я должен был быть честен с тобой, когда ты потеряла память. Я не заслужил твоего доверия, и, должен признаться, я тоже не доверял тебе.
— Я просила у тебя развода.
Напоминание о том дне болезненно отозвалось в сердце.
— Я не понимал, что тебе было нужно. — Чак отвел глаза. — Я думал, что ребенок каким‑то волшебным образом превратит нас в семью. Теперь я понимаю: даже вдвоем мы могли бы быть счастливой семьей.
У Шаны перехватило горло от боли.
— Продолжай.
Говорить она не могла, но каждое слово Чака пробуждало в ней надежду.
— Мне повезло — у меня было легкое детство. Я не до конца понимал, сколько боли тебе причинило предательство отца. Я должен был понять, и мне очень жаль, что я был слеп.