Они не были кровными родственниками — ее мама меньше года замужем за отцом Эйдена. Так что в ее чувствах к нему не было ничего противоестественного. В колледже Эйден, вероятно, не заметил бы ее, но, живя с ней в одном доме последние месяцы, он каким‑то образом разглядел ее настоящую. Тогда как другие ее не замечали, словно она была невидимкой.
Впрочем, быть невидимкой не так уж и плохо. В компании взрослых она нередко оставалась незамеченной и могла слушать разговоры, не предназначенные для ушей младших членов семьи. Благодаря этому она была в курсе самых интересных сплетен.
Щурясь от слепящего солнца, Алайна смотрела на белоснежные холмы. Летом туда перегоняют стада, а сейчас пастбища покрыты нетронутыми снегами. Снегоход подскочил, налетев на кочку, и Алайна еще ближе прижалась к Эйдену.
Ее жизнь, да и жизнь всей ее семьи, за последний год круто переменилась. Осталось в прошлом многолетнее соперничество двух влиятельных семей. Кто бы мог подумать, что у них будут все эти посиделки после стольких лет войны?
Алайна не всегда была такой тихой и незаметной. В детстве она требовала соблюдения своих прав в большой семье. Иногда громко. Как иронично, что одно событие так радикально изменило ее, заставило замолчать.
Алайна еще не ходила в школу, когда услышала, как дядя Лайл, брат ее матери, разговаривает с какими‑то незнакомыми мужчинами. До сих пор она не могла вспомнить, что именно слышала. Она только запомнила, как он угрожал ей. Дядя Лайл сказал, что, если она заговорит, он бросит ее в прорубь, и все подумают, что она утонула. Когда она достаточно повзрослела, чтобы понять, что это нужно кому‑то рассказать, дядя уже исчез из их жизни.
Может, ей стоит активнее покопаться в этих воспоминаниях. Роль тихони не была теперь такой приятной, как раньше. Особенно когда она хотела, чтобы Эйден заметил ее.
Общение с Шаной может быть полезным для нее. Жена Чака после болезни боролась с амнезией, она могла бы дать совет, как пробудить похороненные воспоминания. К тому же Шана когда‑то работала частным детективом, а значит, она может помочь ей узнать правду о прошлом. Шана давно оставила карьеру детектива — в последние годы она занималась сбором средств для благотворительного фонда и домом, но Алайне казалось, что эта женщина может помочь ей разобраться с тайнами прошлого. Пришло время вновь обрести голос и найти способ рассказать всем то, что она знает. Что‑то, чего в глубине души она ужасно боялась.
Алайна крепче прижалась к Эйдену.
Глава 5
Гнев жаркой волной пронесся по венам Чака.
Когда он увидел Алайну и Эйдена вместе, инстинкт заставил его сорваться с места. Он даже не потрудился надеть куртку.
Пройдя сотню шагов, Чак заметил, что Шана следует за ним. Опасаясь, что жена может поскользнуться на льду, он замедлил шаг и оглянулся через плечо. Это чувство, сжимающее грудь, вернулось, когда он увидел ее. Серая парка подчеркивала стройность и волнующие изгибы ее фигуры; медовые волосы развевались на ветру, щеки порозовели от холода. В небесно‑голубых глазах читалось недоумение и озабоченность.
Черт.
Чак прекрасно понимал, какое разочаровывающее впечатление он производит в данный момент. Но, черт возьми, его застенчивой сестренке не нужно было связываться с одним из Стилов!
— Чак, постой! — Сбивчивый голос Шаны заставил его остановиться. — Подумай о том, что ты делаешь.
Шана догнала его, наклонилась вперед, упираясь руками в бедра. Дыхание постепенно восстанавливалось.
Чак смотрел на снегоход вдалеке.
— Я положу этому конец, пока все не вышло из‑под контроля.
Шана подошла ближе, взяла его за руку.
— Это может быть безобидный флирт.
— Позволю себе не согласиться. — Он взял ее ладони в свои, поднес к губам, согревая пальцы дыханием.
— Серьезно? Ты волнуешься, потому что они вместе катаются на снегоходе? — Шана похлопала его по руке. — Или ты считаешь, что этот парень опасен?
— Ей не следовало садиться так близко к нему. Я не хочу, чтобы… Ты же понимаешь, к чему это может привести.
Его инстинкт защитника обострился — он снова видел перед собой врага. Несмотря на слияние компаний и объединение семей, преодолеть многолетнее недоверие пока не удавалось.
Шана взяла обе его руки, сжимая их так успокаивающе, как делала это все годы их брака. Как тогда, когда умер его отец.
— Чак, может быть, ты и прав во всем, но неужели ты думаешь, что постоянная борьба с ними приведет к положительному результату?
Черт возьми, она права.
— Что ты предлагаешь? — спросил он. — Я не могу просто игнорировать это. Что, если он… воспользуется моей младшей сестрой?
Шана усмехнулась.
— Может быть, она планирует воспользоваться им?
Чак нахмурился.
— Ты мне не помогаешь.
— Прости. Это было глупо. Может, мне поговорить с ней?
Шана подтолкнула его в плечо.
Знакомый жест, который должен бы казаться нормальным. За исключением того, что прошло много времени с тех пор, как у него были нормальные отношения с женой.
— И ты расскажешь мне о том, что узнаешь?
Шана поколебалась, затем ответила:
— Расскажу, если решу, что есть повод для беспокойства.
Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Это было всего лишь легкое прикосновение ее губ к его губам, но чувство, которое вызвал этот невинный поцелуй, едва не лишило его самообладания. Чак жаждал притянуть ее к себе, впиться губами в ее губы и…
Нет, терпение принесет ему гораздо больше.
Когда Шана отстранилась, ее глаза широко раскрылись.
— Не знаю, почему я это сделала… Боже, я не… Чак прижал палец к ее нежным губам.
— Объяснения не нужны.
Наслаждаясь первой маленькой победой, Чак взял ее за руку и повел к дому.
Она сама поцеловала его! Импульсивно, но не случайно.
Как бы Шана ни старалась сосредоточиться на разговоре с сестрами Чака, мысли ее блуждали. Они обсуждали предстоящий гала‑вечер, на котором соберутся все Миккельсоны, Стилы, а также акционеры и члены совета директоров «Аляска Ойл Баронс». Это был самый лучший способ познакомиться с многочисленной родней Чака. Или, скорее, перезнакомиться. Гленна со своей дочерью сидела на пледе перед камином, Алайна свернулась калачиком в углу дивана.
Шана была удивлена, когда Чак не на шутку рассердился, увидев, что его младшая сестренка катается на снегоходе с одним из Стилов. Впрочем, она находила это милым. Чак так сильно переживал за нее. Но Шана также помнила себя в том же возрасте и знала, что запреты и выговоры не успокоят влюбленность — дела сердечные требуют более деликатного вмешательства. Кроме того, неприятности Алайны могли отвлечь ее внимание от собственных потерянных воспоминаний.
Она в очередной раз поправила ажурные ветви папоротника в плетеном кашпо, установленном перед зеркалом. С двух сторон красовались цветущие гардении, яркая зелень папоротника эффектно контрастировала с душистыми белоснежными цветами. Шана всегда любила папоротники — в детстве мама прочитала ей книгу о волшебной принцессе, которая возродила землю, вернув жизнь погибшему папоротнику. Мама говорила, что папоротники умеют воскресать. Это растение действительно способно выжить и возродиться, проведя много лет в условиях, при которых жизнь невозможна. Еще маленьким ребенком Шана почувствовала родство с этим растением, и она любила ухаживать за папоротниками в своем новом доме.
В доме Чака. Ее сексуального мужа. Этот мужчина был ей незнаком и опьяняюще нов. Мужчина, которого она импульсивно поцеловала. И это потрясло ее. Интересно, до несчастного случая поцелуи так же сильно потрясали ее? Ей это было неведомо. Они были парой, у которой кто‑то украл все интимные моменты.
У Шаны накопилось слишком много вопросов без ответов. Ей нужно было снова прикоснуться к нему, почувствовать тепло и силу его объятий. Этот поцелуй высвободил чувства, которые пробуждались в ее теле, когда она закрывала глаза и представляла его…
Алайна откашлялась, привлекая внимание Шаны, и тут же оглянулась через плечо, будто хотела узнать, слышит ли их ее старшая сестра, но Гленна была так поглощена своей маленькой дочерью, которая играла с мячом, что даже не посмотрела на них.
Шана переключила внимание на Алайну. Сейчас нужно выяснить, насколько все серьезно между парой подростков, а мысли о поцелуях с Чаком можно отложить на потом. Шана пристально посмотрела на Алайну. Девушка снова оглянулась на старшую сестру. Гленна, не замечая взглядов, продолжала увлеченно играть с дочкой. У Алайны явно было что‑то, чем она хотела поделиться, и что‑то, что она не хотела, чтобы ее старшая сестра знала.
Шана села рядом с девушкой.
— Алайна, спасибо, что пришла ко мне в больницу.
Алайна пожала плечами.
— Ты была мне сестрой последние годы. Помогала с макияжем, ходила со мной по магазинам. Мы были близки.
— Мы говорили о мальчиках?
Алайна покраснела.
— Говорили. Вернее, об отсутствии мальчиков в моей жизни. Я такая застенчивая, знакомиться и поддерживать отношения с кем‑то мне тяжело.
У Шаны защемило сердце.
— Поддерживать отношения тяжело не только подросткам. И взрослым отношения даются непросто…
— Я хотела бы помочь вернуть тебе память. — Алайна на секунду умолкла. — Может быть, и ты сможешь помочь мне…
— О чем ты?
Алайна прикусила нижнюю губу, в ее глазах стояли слезы. То, о чем она хотела поговорить, казалось, давило на нее. Она на мгновение отвела взгляд, затем снова улыбнулась.
— Ты поможешь мне с гардеробом?
Это была не та просьба, которую ожидала услышать Шана. Это было похоже на уловку.
— Я думала, ты уже выбрала платье для торжества.
— Да, но это больше похоже на маскарадный костюм, в нем есть элементы стимпанка. Я говорю о повседневных вещах. И для мероприятий типа родео.
Шана была заинтригована. Родео звучало конкретно, как место, где она планировала встретить кого‑то, кого хотела впечатлить.