— Что же вы молчите, зажевали инфу? Или ее изначально не было?
— Была, — решилась я, и поведала историю о погибшей Маргарите Львовне.
— Нуууу… да я сам ее выступление слышал! — разочарованно протянул журналист. — Что тут нового?
— Но вы же не знаете, что из рассказанного ей правда, а что выдумка! — горячо возразила я.
— А вы знаете?
— Да! Не видела она в тот день никакого мужика с чемоданом. Я сама все видеоролики просмотрела, с самого утра. Ее вообще на той парковке не было! Но она знала, что девочки менялись нарядами.
— Стойте-стойте… какие еще девочки?
Я на секунду задумалась — имею ли право рассказывать прессе о том, что погибшая Леночка надела накидку другой девочки и взяла в руки ее куклу. Наверное, это тайна следствия, и может навредить делу.
— Я не могу ответить, простите, — взмолилась я. — Просто поверьте, она знала что-то о преступнике. Возможно, знала и самого преступника. Мы с вами могли бы опросить ее подруг — не факт, что они со мной станут разговаривать, но с вами-то точно!
— Льстите старику, — хрипло засмеялся он, слегка приосанившись и всем своим бравым видом давая понять, что старым себя вовсе не считает. — Ладно, поговорим с врачами, и поедем в школу, где погибшая работала.
Глава 12
Я прожила в родном городе 38 лет, но эту больницу не видела ни разу. Несколько старых облезлых двухэтажных корпусов за высоким каменным забором навевали скорее мысль о тюрьме, чем о лечении болезней. Над запертой калиткой демонстративно висела вполне современная видеокамера.
— Это что, для психически больных преступников? — почему-то шепотом спросила я, когда мы остановились перед деревянными воротами, и журналист истошно засигналил.
— Да бросьте, неужто в местной инфекционке ни разу не бывали? — снова засмеялся он. — Тут и детское отделение, и взрослое. А так да, видок устрашающий. Давно ремонтировать пора, да вот никто не берется.
Ворота жутко заскрипели, раздвигаясь, как мне сначала показалось, автоматически, но потом выяснилось, что их с усилием отодвигает в стороны мужичок в красной рабочей робе. Перекинувшись несколькими словами с тружеником больничных ворот, Георгий Петрович заехал с больничный двор, виляя по узким дорогам, объехал пару корпусов и, наконец, остановился перед небольшим деревянным домиком, когда-то, вероятно, желтого, а сейчас жуткого грязно-серого оттенка.
Журналист, кряхтя и слегка задыхаясь, выбрался из малолитражки, и пошел было помогать мне, но я уже успела высвободиться и ждала его на дорожке, с недоумением оглядываясь по сторонам. Да уж, если это детское отделение… бедные дети! Неужели жена мэра тоже привозила дочку в это убожество, и ей не захотелось что-то срочно поменять?
Мы постучались в глухую дверь, через некоторое время нам открыла пожилая женщина в синем халате, но пропускать внутрь отказалась наотрез.
— Да вы что, тут инфекция, какие визиты! Врача вам надо? Так записываться полагается на прием, заранее! И нечего на меня так смотреть, сказала же — не пущу!
— Хорошо-хорошо, не спорю! — журналист с некоторым трудом поднял вверх руки. — Но сюда выйти кто-нибудь может? Просто поговорить две минуты? Спросили сестричек, не хотят ли с газетой “Городские новости” поговорить? По поводу похищенных детей?
— Но у нас никто детей не похищал! — перепугалась собеседница. — Вы что, не было такого!
— Не у вас, в городе, — вздохнул журналист. — Прошу вас, уважьте старика. Передайте мою просьбу медсестрам. Вот, можете мое удостоверение им показать.
Он ловко всунул ей в руки снятый с шеи шнурок с бейджиком, и она в полной прострации удалилась, с треском захлопнув перед нашим носом дверь. Я уже думала, что так она и и скроется внутри, но буквально через несколько минут дверь распахнулась, и на улицу выбежали две юные девчушки в белых коротких халатиках.
— Это вы — Георгий Бесстрашный? — бросились они к журналисту.
— Ой, можно селфи с вами? — пропела девушка с туго надвинутой на лоб белой шапочкой с красным крестом.
— Я маме покажу, она ваша фанатка! — прощебетала миловидная блондиночка, кудри которой кокетливо выглядывали из-под головного убора. — Надо же, как повезло-то!
Широко улыбающийся журналист позволил девушкам сделать несколько селфи, и лишь потом перешел к вопросам.
— Девушки, я слышал, у вас тут дочка нашего мэра лечится?
Радостные улыбки сползли и девичьих мордашек, они испуганно переглянулись:
— Мы вам ответим, а потом нас с работы погонят?
— Так я на вас ссылаться не стану. Анонимный источник, все как полагается, — авторитетно заверил Георгий Бесстрашный. — Более того — мне и самому вылететь с работы неохота. Но дело в том, что снимут скоро нашего Воронцова. Мне тут птичка напела, что кто-то уже на самый верх сигнализировал, что нелады в городе, горожане в панике, словом, разобраться бы пора. Так что вот на днях разберутся, тут и статейка выйдет. Давайте, пташки, спойте мне песенку.
Медсестры снова переглянулись, затем блондинка откашлялась и тихо сказала:
— Да, Света Воронцова у нас лечилась. Полгода назад, наверное. Болезнь Боткина у нее, и осложнения дала. Такое редко у детей бывает, ну, чтобы с осложнениями. А ей не повезло.
— Вас как зовут, детка? — ласково спросил журналист. — Лариса? Ларочка, скажите, долго ли у вас лечилась Света?
— Ну, недели две, наверное, — ответила вторая сестричка. — Потом домой выписали, ее мать нам и так концертами всю плешь проела. И палата не та, и питание гавно. Это при том, что у нее отдельный бокс был!
Я еще раз оглядела ветхий деревянный домик. Гм, не скажу, чтобы мать Светы была так уж неправа. Но кому же заниматься ремонтом больницы, как не ее мужу?
— Она выписалась, и все? Больше вы ее не видели? — не унимался Георгий.
— Да если бы! — вздохнула блондинка. — Я ж говорю, там осложнения были, на печень. Она раз в месяц приезжала к нашему доктору сюда, и вроде, я слышала, еще к какому-то светилу калась с дочкой. Недели две назад последний раз тут была.
— А не слышали вы, Ларочка, разговоров о том, что Свете требуется пересадка печени? — вкрадчиво уточнил журналист.
Девушки снова переглянулись.
— Да вроде нет, — неуверенно ответила Лариса. — Я вообще никогда не слышала, что после гепатита пересадка нужна. У нас десятки детей через отделение проходят, ничего, все как-то обходятся.
— Вы форум городской прочитали? — догадалась вторая медсестра. — Ну, там фантазеры еще те. Уверена, уж запасная печень дочке мэра точно ни к чему.
— А какой-то другой орган нужен? — подала голос я. Девушки обернулись с таким недоумением, словно только сейчас поняли, что я не кукла, а умею разговаривать.
— Да откуда ж нам знать? — нервно спросила Лариса. — Мы тут по гепатиту работаем, об остальном не у курсе.
Георгий Петрович задавал девушкам еще какие-то вопросы, а я достала мобильный и начала лихорадочно листать форум НН1. Когда появились первые сообщения о том, что детей похищают ради дочери мэра? Вот сообщение трехмесячной давности… Нет, еще раньше, еще… Да, кажется, нашлись первые ласточки — примерно пять месяцев назад, может, чуть больше. То есть вскоре после того, как она выписалась из инфекционки.
Непохоже на случайное совпадение. Но девочки пропадают около года — это если не считать “школьного фотографа”, который уводил детей с площадок возле домов. В чем же дело? Обычные городские легенды, которые так ловко замаскировались под реальные преступления? Или дочка мэра задолго до гепатита была серьезно больна, и ей на самом деле нужны органы для пересадки?
— Девушки, а вообще, в нашем городе где-то могут делать подпольные пересадки органов? — выпалила я. — Ну, может слышали что-то о таинственном отделении больницы, куда чужих не пускают…
Они уставились на меня, как на чокнутую, потом, словно по команде, прыснули:
— В инфекционке такого точно нет, — давясь от смеха, пробормотала блондинка. — Тут органы сильно поражены, здоровых не держим.
— Ладно, в других больницах города? — не сдавалась я, хотя реакция девушек говорила сама за себя.
— Да не читайте вы этот дурацкий форум, — рассердилась вторая медсестричка, — кроме нашей, в городе всего две больницы, ну, не считая травматологии. Какие закрытые отделения? Вы еще про бункер скажите!
Попрощавшись с медсестрами, мы направились к неприметной машине Бесстрашного Георгия, и выехали из неприветливой больницы.
— Зеро, — сокрушенно мотал головой он. — Ладно, девушка… мисс Марпл. Поехали, перекусим, а потом уж снова за работу.
Аппетита не было никакого, да и время, на мой взгляд, было не вполне обеденным. Но, покосившись на упитанного журналиста, я поняла, что ему, и правда, срочно требовалось перекусить. Ладно, выпью чашечку кофе, заодно и поболтаем.
Мы доехали до ближайшего МакДоналдса, Георгий заказал набор жирной и, возможно, вкусной еды, а я ограничилась кофе.
— Фигуру бережете? — одобрительно окинул меня взглядом журналист, устроившись со своим подносом за простым пластиковым столиком. — Правильно, девушки должны услаждать наш взор.
— Феминистки бы за такое убили, — усмехнулась я. — Но я считаю комплиментом, так как воспитания традиционного, можно сказать, патриархального…
— Вот! — он торжественно поднял кверху указательный палец. — Именно такую фемину я искал всю жизнь!
На мой взгляд, контакт был налажен, и я решила более не медлить.
— А что за сигнал наверх, по чью душу проверка приезжает?
— Сигнал серьезный, с фотками, это то, что мне известно. — Георгий слегка нахмурился. — Кто писал — понятия не имею. Но сработало. Приедут сюда и по душу градоначальника, и полицию перетрясут.
Я невольно вздрогнула. Если начнут, не разбираясь, наотмашь бить по верхам, Оскару несдобровать. Теперь весь вопрос во времени. Что произойдет раньше — поимка маньяка или рубка голов?.
Я крошечными глотками пила свое кофе, пока журналист расправлялся со снедью, а потом узнавал номер школы, где работала завучем Маргарита Львовна. И примерно через полчаса мы уже парковались возле школы номер 4. Одной из тех, откуда пропала первая девочка два года назад.