ь. — Не надо прилетать, не станет мне от этого легче.
— Понял, — упавшим голосом отозвался бывший муж, и из трубки донеслись короткие гудки, отозвавшиеся бьющей, словно молоточком, болью в виске.
Я с трудом поднялась с кровати, судорожно припоминая все народные методы против похмелья. Проще было найти их в Инете, но меня начинало тошнить от одной мысли о том, что придется вглядываться в яркий экран. Нет уж, попью из-под крана водички, авось, полегчает.
Я почти добралась до вожделенного крана, как мой мобильный опять взорвался оглушительной трелью. Чертыхаясь и держась за стены, я поползла обратно, удивляясь своей внезапной популярности. На сей раз звонила Маша.
— Полечка, приезжай! — прорыдала она в трубку. — Пожалуйста, прямо сейчас.
— Да-да, уже еду! — прошептала я, борясь с усилившейся головной болью. — Маша, я бегу! Но может, тебе “Скорую” сразу вызвать, чтоб не ждать?
— Нет, не надо, со мной все в порядке! — истерически выкрикнула она, давясь рыданиями. Чем-чем, но “порядком” я это бы не назвала. — Приезжай!
Кое-как умывшись холодной водой из-под крана я, стараясь не обращать внимание на головную боль, выскочила на улицу и тормознула такси. Минут через десять я уже звонила в машину дверь, представляя самые ужасные картины: подруга лежала в коридоре в луже крови, протягивая ко мне посиневшие руки, а я тут бездарно топчусь на пороге! Наверное, я бы взломала дверь, если бы она не распахнулась сама и зареванная, но выглядевшая вполне целой Маша не впустила бы меня внутрь. Кажется, сегодня я впервые увидела ее растрепанной и в простом домашнем халатике.
— Что-то с ребенком? — выпалила я, обхватывая ее за плечи.
— Неееет… — она вновь зарыдала. — С Оскаром! Мне звонили сейчас… его подчиненные… его отстранили от рабоооооты!
Я помогла Маше дойти до кухни, умыла ей лицо и потащила в комнату. Уложив на узкий раскладной диван, села в изголовье и, как ребенка, начала уговаривать, гладя по голове и по щекам:
— Дорогая, прошу тебя, не надо нервничать! Ты должна поддержать сейчас мужа, а не раскисать! И подумай, каково ему будет, если ты потеряешь ребенка!
— Полечка! — она все делала попытки сесть. — Ты же знаешь, он живет этой работой. Ему и я, и ребенок не так важны! Он все силы отдавал сыску, а его отстраниииииили…
— Машенька, но это ж пока временно — пробормотала я, понимая, что время как раз работает против нас. Вот на кого я сейчас безумно злилась, так это на доброхота, сообщившего новость беременной жене начальника. Это ж надо так его ненавидеть! — Комиссия из Москвы приехала, надо ж ей показать видимость работы. И вообще, сегодня суббота, выходной, а он на работе, значит, не все так серьезно.
— А сейчас пресса на него накинется, там же девиз — сожри упавшего! — Маша разозлилась и даже перестала реветь. — И тогда уже все, и плевать, сколько убийств он раскрыл.
— Маша, мы этого не допустим, — я старалась говорить уверенно, хотя понимала, что подруга права. Время утекало сквозь пальцы, раскрыть похищения по горячим следам не удалось. Но что-то же я вчера придумала… ох, ну зачем я столько пила!
Голова вновь взорвалась от сильной боли, я едва не застонала, но взяла себя в руки и продолжала успокаивать Машу. В конце концов, она немного пришла в себя, перестала рыдать, и, лишь слегка всхлипывая, согласилась выпить чаю. Я заварила его покрепче, принесла в комнату и, пока Маша пила, в красках рассказывала про вчерашний запой. Надо же хоть как-то развеселить беднягу!
— Что ты спела? — бледные губы Маши, наконец, раздвинулись в каком-то подобии улыбки.
— Каким ты был, такииим остался! — заголосила было я, но тут же скривилась от разламывающей виски боли. — Прикинь, до сих пор голова болит! Но какой я имела вчера успех! Кажется, кто-то из посетителей бара мне даже замуж предложил.
— Может, ты и выйти замуж успела, только сегодня не помнишь? — улыбка плескалась теперь и в машиных глазах.
— А может! — задумалась я. — Хотя… почему меня домой тогда не муж доставил, а Георгий?
— Тебе кто нравится, он или Виктор? — напрямик спросила Маша. В любое другое время я рассердилась бы на нее за такой вопрос, но сейчас лишь порадовалась, что она наконец отвлекалась от своих горестей.
— Не знаю даже… закокетничала я. — Оба такие вкусные. Виктор, наверное. Но он женат, так что я опять в пролете.
Маша начала рассуждать о том, могу ли позволить себе флирт с женатым, я позволила втянуть себя в бесполезный спор, потом мы снова обсудили Сашу, и лишь при упоминании Оскара я тут же переводила разговор.
В конце концов подруга ожила полностью, поднялась с дивана, соорудила на кофе, намазала паштетом из печенки бутерброды, и вскоре мы заседали на кухне, живо обсуждая всех знакомых мужчин. Веселье было прервано сообщением от Георгия Бесстрашного:
“Мисс Марпл, главное-то мы, похоже, вчера прошляпили. Заехать за тобой, или уже пропал интерес к делу?”
Я вздрогнула, покосила на Машу и быстро набрала ее адрес, добавив: “Приезжайте, я с вами!”
— Это с кем ты переписываешься?
— А… с Георгием. Он за мной сейчас заедет.
— Он точно не женат? А то нырнешь в роман с головой, а там оп-па сюрприиииз!
— А вот сегодня и узнаю, — быстро ответила я.
— Эй, а ты, случайно, не по делу с ним встречаешься? — с подозрением взглянула на меня подруга. — Знаю я тебя! Все, для тебя расследование закончилось!
— Нет, как ты могла подумать! — с притворным возмущением воскликнула я. — Конечно, по делу, по-личному! Сегодня ж суббота, не стал бы он свой выходной на дело тратить.
Маша благосклонно кивнула и проводила меня до дверей. Я спустилась вниз, высматривая от подъезда малолитражку журналиста. Расследование закончилось? Как бы ни так! Если мы в ближайшие дни не найдем похитителя, Оскара уже не вернут в СК. Я уж молчу о том, что через пару месяцев может пропасть еще одна малышка.
Я засмотрелась на грустный клен, потерявший почти все свои красные листья, и не заметила, как рядом притормозила машинка Георгия. Ему пришлось даже погудеть мне, лишь тогда я, опомнившись, села в машину.
— Ну что, Полина, приплыли, — серьезно сказал журналист, повернувшись ко мне. — Только что мне Витя звонил. Его дочка утром пошла на местный рыночек, и бесследно исчезла.
Я замерла с открытым ртом, слушая печальную повесть.
Оказалось, Виктор со своей гражданской женой Дашей Пивоваровой и ее дочерью Таней жил в небольшом деревянном домике в частном секторе. Дома в том районе находились древние, пережившие много поколений, зато дворы с садами были огромными, роскошными, и радовали глаз с ранней весны до глубокой осени. Мне и самой хотелось жить посреди такого чудного сада, но денег на покупку даже самого ветхого домика никак не набиралось.
Утром Таня попросила у мамы денег на мороженное, особенное, домашнее, на ярко-желтом натуральном масле, такое продавали только на местном рыночке. Тот находился в пяти кварталах от дома, и девочка в свои девять лет часто ходила туда сама.
Чтобы пройти к рыночку, надо было прошагать сто метров мимо деревянных домов, затем выйти на широкий проспект, и идти по нему, никуда не сворачивая. Субботним утром по проспекту сновал народ, по широкому шоссе сплошным потоком ехали машины, словом, дорога была вполне безопасной.
Выйдя во двор, Таня поздоровалась с отчимом, полулежащим на шезлонге под дубом и наслаждавшемуся последними сентябрьскими солнечными лучами, и пообещала сбегать на рынок и обратно как можно быстрее, чтобы успеть до обеда съездить в супермаркет за новой куклой.
Закрыв за ребенком калитку, Виктор зашел в дом, выпил домашнего морсу, взял с собой графин, стакан и горсть конфет и вновь пошел во двор, загорать. Жена, как обычно по субботам, занималась Большой стиркой Выходного дня, и компанию ему не составила.
Прошло полчаса, потом еще полчаса, и еще… Виктор забеспокоился. Дойти до рыночка быстрым шагом можно было минут за 15, ну, еще минут десять, чтобы купить мороженное… Словом, минут через 40–50 девочке пора было уже вернуться, тем более, она и сама хотела побыстрее поехать за игрушкой. Как назло, телефон девочка оставила дома, как частенько случалось, когда она бегала в ближайшие магазины.
— Даша, может, мне пойти ей навстречу? — крикнул он жене с улицы через окно ванной. — Полтора часа уже прошло, куда Таня могла запропаститься?
— Конечно, сходи! — ответила та. — Наверняка, девчонка встретила кого-то по дороге, заболталась. Может, где-то рядом с домой стоит, но еще час запросто проболтать может. Давай за ней, я пока обед подогрею.
Виктор вышел из дома, быстро дошагал до рыночка и выяснил, что девочку там никто не видел. Знали маленькую Танечку там неплохо, продавщица мороженного так вообще узнавала ее издалека по тоненьким русым косичкам. Но в эту субботу девочка к ней не подходила.
Обратно Виктор практически бежал, ворвался в дом и крикнул жене, чтобы быстро обошла окрестные дома — может, девочка зашла к кому-то в гости? Сам он бросился к машине, бросив напоследок, что съездит к Макдональдсу через пару кварталов — может, девочка решила купить мороженное там, а не на рынке, и они зря нервничают? Резон в этих словах был — мороженое в МакДаке дети любили, а очереди там по субботам были нехилые, могли и на час растянуться.
Разумеется, Тани в Макдоналдсе тоже не оказалось, и никто из тусовавшихся там одноклассников ее поблизости не видел. Виктор снова поехал домой, и лишь тогда, встретившись во дворе с женой, вызвал полицию.
Глава 15
Мы с Георгием сидели в редакции “Городских Новостей” и просматривали видеозаписи, раздобытые журналистом с двух заправок по дороге от дома Тани к рынку, с Макдоналдса и с заправки возле него. После отстранения Оскара от работы мне, разумеется, никогда не дали бы доступа к этим видео, но у Георгия в полиции был блат, и все видео ему переслали на личную почту.
Голова почти прошла после вчерашнего заезда с забегом по частному сектору. До позднего вечера мы на машине Георгия катались взад-вперед вдоль деревянных домиков, периодически выскакивая из машины, увидев очередного неосторожно высунувшего нос обитателя. Несмотря на лишний вес, Георгий обычно прибегал к финишу первым и тут же совал растерявшемуся местному жителю в лицо журналистскую ксиву, а потом и фотокарточку пропавшей девочку.