Дальше, возьмем побег из кинотеатра. Ты ж сама выяснила, что рядом с пропавшей девочкой могли сидеть только другие дети, взрослых на те ряды не пускали. То есть уговорить ее уйти вскоре после начала сеанса, пообещав что-то ценное, мог только ровесник. Теоретически, это мог быть и мальчик, но мне не верилось в сразу двух детей — сообщников похитителя.
Насчет третьей, пропавшей из женского туалета. Кто мог соблазнить малышку и убедить незаметно пройти мимо матери и выбежать из супермаркета? Мальчика отметаем сразу, как и мужчину. Конечно, обработать ребенка могла и взрослая женщина… но она у ровесницы это получилось бы проще.
Словом, было примерно понятно, что произошло в этих случаях. Дети встречали кого-то, кто предлагал им выйти наружу, вероятно, чтобы получить ценный подарок, или на котят поглядеть, уж не знаю. А вот с утренником — сплошные непонятки. Карина же вышла с закрытой площадки впервые, и сразу побежала вниз по лестнице. Где же она могла встретить своего искусителя? Понимаешь ход моих мыслей?
Она не входила в разные магазины, в туалет, не сидела в кинотеатре, где к ней мог подсесть некий злоумышленник. Уговорить ее на побег мог лишь кто-то, находившийся на том самом утреннике.
Но тут мои размышления и прерывались — в конце концов, я не телепатка. Как из толпы детей, их родителей, клоунов, дежурных по площадке и официантов вычислить нужного?
Но вот после пропажи одной из девочек, бывших на том самом утреннике, пазл сложился. Вот же та, которая работала подсадкой! Это объясняло и короткий срок между похищениями — маньяку еще не нужна была новая жертва, но необходимо было срочно устранить опасность. Видимо, ты чем-то спугнула ее отца, и он принял меры. Признаешься, чем?”
Стиснув зубы, я описала Лауре наш последний разговор с Виктором.
“Самое обидное, что я даже не уверена, что отпечатки на фигурке кошки подойдут для сравнения. Там всего лишь фрагменты, но об этом я не сказала.”
Я чуть не рыдала, глядя на монитор. Сквозь слезы прочитала ответ:
“Даже если смогут сравнить — в чем тут преступление? Ну да, скажет Виктор, мы с ребенком хотели купить эту кошку, девочка ее брала в руки. В тот самый день? Да вы что, это было за неделю до того! Или за две недели!”
“Но как он сумел похитить падчерицу? Она точно вышла из дому и дошла минимум до Лукойла. Он за ней не шел, это невозможно, не попав на камеры. И обратно она не возвращалась — камеры захватывали тротуары с обеих сторон дороги.”
“Опять же, доказать ты ничего не сможешь, но объяснить могу. Не забывай, девочка была дисциплинированной, и отчиму слепо доверяла. Она выполнила его указания — прошла еще квартал после заправки, и дошла до остановки маршрутки. Ты ж сама видела — там камер нет. Она села в маршрутку и спокойно поехала к дому. Разглядеть на видео пассажиров не смог бы даже Монтигомо Соколиный глаз.
Доехав, вошла во двор, выпила из рук папаши какой-то напиток… сок, Фанту? и отрубилась. Виктор спрятал бесчувственное тело в своем белом фургончике, прикрыл какими-то тряпками, через час поднял тревогу, пробежался до рыночка, чтобы попасть на камеры как безутешный отец. Затем вернулся, сел в фургончик, доехал до Макдака, покрутился перед камерами там. И спокойно поехал туда, где обычно держал похищенных девочек.”
“Лаура, что же делать? Оскара отстранили от работы, ему я сумела бы доказать свою правоту. А так… неужели маньяк останется на свободе?”
“С чего ты решила, что Виктор — маньяк? Непохоже как-то. Он мой коллега, судя по всему. Киллер-профи. Наверняка для него это просто работа. Полагаю, работал он на своего непосредственного шефа, как там его зовут? У которого два года назад убил жену и дочку.”
“Час от часу не легче… И как доказать, что один из них маньяк, а другой — киллер?”
“Девочек убивали не сразу, верно? Найдите место, где их держали. Там еще может быть и живой ребенок, так что поторопитесь”.
Пометавшись еще немного по комнате, я на всякий случай позвонила Георгию, но тот трубку не взял. Позвонила Оскару, но и его телефон не отвечал. Скрепя сердце позвонила Маше. Подруга холодно сказала, что не надо сейчас трогать ее мужа Комиссия из Москвы завела на него дисциплинарное дело, так что мирная отставка с поста — это еще, пожалуй, будет гуманный вариант. Но и он Оскара убьет.
Немного подумав, я написала Георгию смс: “Надо найти место, где держали девочек. Вероятно, это дача Тостоногова или Виктора.” Через какое-то время пришел ответ: “Не умничай, уже ищем”.
Невольно усмехнувшись, я слегка успокоилась и решила сходить в магазин хоть за какими-то продуктами, а то ведь все утром подъели. Но выйдя на улицу, поняла, что совершенно не представляю, что надо купить. В голове все крутились разные ужасы: согласятся ли в полиции обыскивать дачу вице-мэра? Хотя что я себя накручиваю? Если бы дело вели местные следователи, никогда в жизни не выдали бы подобный ордер, а приезжим комитетчикам, вероятно, пофиг — они и самого мэра готовы арестовать.
Так что в какой-то степени приезд москвичей оказался благом… но что теперь будет с бедным Оскаром? И с Машей, ждущей ребенка? Могут ли его отдать под суд за бездействие? Но он ночами работал, лично проводил допросы и просматривал пленки…
Я все же добралась до магазина и купила побольше мясного фарша, решив, что уж пожарить на сковородке котлеты как-нибудь сумею. Не все же время готовыми пиццами обедать, да и ребенку нужна здоровая пища. Хотя, относится ли к ней готовый склизкий фарш странного фиолетового оттенка?
Дома я наскоро слепила котлеты, закинула их на сковородку, едва не забыв налить туда масло, и принялась лихорадочно ждать хоть каких-то известий. Но позвонил лишь мой шеф Тимофей Рядно, чтобы в очередной раз поинтересоваться, когда же я готова вернуться к работе:
— Полина, если ты больше не хочешь заниматься частным сыском, я пойму. Но дай четкий ответ! Я один не могу вести несколько дел сразу, и не понимаю — мне клиентам отказывать? Или ты еще в команде?
Я пообещала очень скоро дать ответ, и отключилась. Пока телефон был занят, мне мог позвонить Георгий! Прошло уже три часа, что вообще происходит?
Еще через час я включила телевизор — но и в новостях не прозвучало ничего интересного. Мама привела домой Лику, с тихим ужасом поглядела на котлеты, пригоревшие с одного боку и сырые с другого, выкинула их в мусорку и принялась отбивать тонкие кусочки свинины.
Я решила хоть немного побыть хорошей матерью, села возле детского кресла и начала расчесывать ей волосы. Дочка рассказывала мне о гербарии, который они собирают всей садиковской группой, об осенней бабочке, пролетевшей сегодня по их комнате, я согласно кивала, но видела совсем другое — пустой погреб в полузаброшенном доме, где в темноте, холоде и сырости лежит ребенок — маленькая девочка со смешными русыми косичками. Но ведь она заманивала других детей, своих ровесниц… и ведь не могла не знать о том, что они не вернулись к своим семьям? Неужели ей было все равно? Или Виктор рассказывал ей сказки о том, что девочки попали в другие, волшебные страны, к другим, более любящим родителям?
Лишь поздно вечером я, наконец, узнала результаты сегодняшней операции. Но к сожалению, первым мне сообщил об этом совсем не Георгий.
Лика уже спала, мама тоже пошла домой, когда зазвонил мой мобильный. Даже не посмотрев на дисплей, я схватила трубку и радостно прокричала:
— Слушаю!
— Ну что, сука, довольна? — ответил мне холодный мужской голос. От его звуков я сама словно обледенела изнутри. — Лишила меня сначала верной помощницы, а потом и работы? Ничего, на твою дочку тоже найдется заказчик. Жди, я за ней приду.
Кажется, в панике я позвонила Саше, и долго билась в истерике, требуя, чтобы он немедленно приехал и забрал Лику куда угодно — в другой город, в другую страну. Саша обещал вылететь этой же ночью. Бросив трубку, я забросала смс-ками Оскара и Георгия. Первый перезвонил через несколько минут:
— Полина, я понял. Я в Управлении, сейчас выбью для тебя охрану. Виктор со своего номера звонил?
— Да… кажется.
— Ладно. Запрись на все замки, через пару часов возле твоего дома будут дежурить либо патрульные, либо я сам, если не получится срочно оформить наружку.
Оказалось, Георгий тоже пытался прорваться через короткие гудки. Он пообещал срочно приехать сам. К его приезду я дошла до состояния полной невменяемости:
— Как получилось, что маньяк на свободе, и угрожает моей дочери? — рыдала я, оттолкнув бросившегося утешать меня журналиста.
— Все расскажу, как только умоешься! — взмолился Георгий, затаскивая меня в ванную и резко открывая холодный кран.
Он буквально насильно вымыл ледяной водой мое распухшее от слез распухшее лицо, затащил в спальню, толчком усадил на кровать, сел рядом, крепко обняв за плечи, и лишь тогда начал рассказ.
По его словам, именно сегодня утром он понял, какой удачей был приезд в наш город московской комиссии. Подозрение, павшее на вице-мэра, их не только не расстроило, но, наоборот, порадовало. Нельзя же было допустить, чтобы широко освещаемый прессой визит команды лучших московских сыщиков окончился пшиком, или поимкой мелкой рыбешки, а против мэра, как назло, не было никаких улик.
Ордер на обыски любых помещений, жилых и технических, принадлежавших Тостоногову и его шоферу, был выписан в течение часа. В благодарность за своевременный сигнал Георгия оперативники взяли с собой.
Вначале группа захвата во главе с двумя приезжими офицерами приехала домой к Виктору Шаповалову. Дарья Пивоварова развешивала белье во дворе, но с ней не стали даже разговаривать. Пробежав мимо, вышибли без особых сантиментов дверь дома, распределившись по группам, прошлись по обоим этажам, заглянули в ванную, туалет, погреб и кладовку, ни шофера не обнаружили. Его жена уверяла, что вот только что, буквально минуту назад, он пил на кухне кофе. Просторная кухня на первом этаже и правда напоминала палубу легендарной “Марии Селесты”. На плите булькала кастрюлька с полностью выбежавшим молоком, на столе стояла чашечка слегка отп