итого кофе, а перед ней — тарелочка с разок укушенным бутербродом с копченой колбаской.
Куда и как успел буквально за пару секунд испариться Виктор, так и осталось загадкой. Его белый фургончик сиротливо стоял во дворе, его бегло осмотрели и вызвали экспертов. Оставив двух омоновцев сторожить дом, группа захвата поехала дальше по адресам. В гараже, где иногда стоял фургон Виктора, тоже провели обыск, но девочек там прятать было негде, да и слишком много гаражей находилось рядом.
Дачи у шофера не было, зато была у Тостоногова. Когда группа захвата прибыла на отдаленный хутор в ста километрах от городской черты, они обрадовались, обнаружив, что крепкий кирпичный дом недавно кто-то посещал. И стальная калитка, и решетчатые автоматический ворота были отлично смазаны, на песчаной дорожке, ведущей к дому, виднелись чьи-то свежие следы.
Разумеется, звонить в домофон никто не стал. Бравые парни в бронежилетах перемахнули через калитку и понеслись выламывать двери. Внутри они были через считанные минуты. Вскрыв дом, как старую консервную банку, быстро добрались до неглубокого погреба, где на полу рядом со ступеньками лицом вниз лежала девочка с двумя русыми хвостиками на голове. Ее осторожно перевернули, и даже суровый омоновец слегка вскрикнул, увидев маленькое посиневшее личико и буквально выпавшие из орбит глаза. На шее девочки была туго затянута прозрачная удавка.
Глава 21
— Представляешь, ее задушили буквально перед приездом спецбригады. — Георгий уже отпустил меня и теперь в стрессе метался по комнате. — Мы опоздали, наверное, минут на десять. Не больше. Уверен, что какая-то сволочь из полиции его предупредила и о нашем визите, и о готовящихся обысках на дачах.
— И что теперь? — охрипшим от рыданий голосом спросила я. Стыдно признаться, но у меня не хватало сейчас сил жалеть несчастную Таню Пивоварову. — Почему до сих пор не арестовали Виктора?
— После штурма ОМОНа он угнал старые Жигули неподалеку от своего дома, доехал до дачи мэра и задушил падчерицу. Он даже не пытался как-то скрыть следы — на песке они видны отчетливо. Теперь у полиции есть отпечатки его сапогов, пальцев, его цветное фото, а что толку? Он сам как сквозь землю провалился!
Я снова зарыдала.
— Зато Тостоногов уже арестован, и вовсю дает показания, — пытался порадовать меня хоть чем-то Георгий. — А куда ему деваться — осмотр дома и погреба продолжается до сих пор, но уже ясно, что девочек держали там. В подвале повсюду — на полу, на стенах — брызги крови, а в комнатах и детские вещи нашлись, трусики в основном. Нужны экспертизы ДНК, но что там обнаружат, примерно понятно и так.
Я рыдала, не останавливаясь. Маньяк арестован, но опасный киллер гуляет на воле, и самое страшное, он переполнен желанием отомстить. Кто защитит мою дочку? Умный, но неспортивный Георгий? Оскар, отстраненный от дела? Виктора не смог поймать даже отряд ОМОНа! Кто-то недавно предупреждал меня не совать руку в осиное гнездо, кто-то понимал, что речь идет не о психе-педофиле, а об опаснейшем профессиональном убийце… Но я, как всегда, считала себя самой умной, и чужие советы слушать не стала. Кто же меня предупреждал?
— Хорош рыдать! — не выдержал Георгий. — Твою дочку надо вывезти из города, лучше вместе с тобой. Вот поймают Виктора, тогда и вернетесь.
Я лишь закивала, даже не пытаясь вытереть льющиеся потоком слезы. Лику надо увозить, утром за ней должен прилететь Саша, отправлю дочку с отцом. А сама, разумеется, останусь. Мы с дочерью не можем скрываться от убийцы всю оставшуюся жизнь, надо поймать киллера! Только я не готова использовать дочку как приманку. А вот мне самой — не привыкать. Пусть пытается отомстить лично мне, авось, его смогут задержать. А нет — так сама виновата.
Георгий лично проверил запоры на дверях и остался ночевать, поудобнее расположившись на гостевом диванчике, где обычно оставалась моя мама. Во сне я много раз просыпалась с громких криком — в жутких снах я видела, как Виктор достает из мусорки маленькую отрезанную голову со светлыми кудряшками, та открывает большие голубые глаза и голосом Лики кричит; ”Мамочка, спаси меня, мне больно!”
Лишь под самое утро я заснула, а, открыв глаза, проверила мобильник, растолкала громко храпящего на диванчике Георгия и спросила:
— В дверь не звонили? Куда же подевался Саша, он должен был уже прилететь в город!
Журналист по Инету проверил прибытие рейсов и начал дозваниваться до аэропорта, а я несколько раз позвонила Саше. Он был в зоне доступа, но трубку не брал.
— Говорят, рейс благополучно прибыл в четыре утра, все пассажиры в целости и сохранности, — отрапортовал Георгий. — Наверное, решил, что слишком поздно, не захотел будить тебя и дочку. Где-то в отеле отсыпается, думаю.
Не успела я возразить, что Саша не стал бы тянуть до утра в такой ситуации, как телефон журналиста зазвонил. Взяв трубку, он долго сосредоточенно слушал, затем расплылся в широкой улыбке:
— Ну и славно! Допросите Тостоногова, Шаповалов вам все равно ничего не рассказал бы. Так что и хрен с ним.
Он положил телефон на компьютерный столик и весело посмотрел на меня:
— Вот и все, нечего тебе больше бояться. Сегодня ночью Виктор Шаповалов, или кто он там на самом деле, погиб в автокатастрофе.
— Точно погиб? — не поверила я. — Как это случилось?
Сгоревшую почти дотла машину полиция обнаружила около половины пятого утра, прибыв по звонку местных жителей поглядеть, что за столб вонючего дыма поднимается из глубокой канавы, огибавшей пустырь за домами. Оказалось, свалилась в ров и горела старая машина марки “Жигули”, угнанная, как потом выяснилось, этой же ночью из другого района. Похоже, машина была неисправна, прежний хозяин подтвердил, что давно не использовал старую тачку, и вообще собирался продавать ее на детали.
Похоже, угонщик не знал о неисправностях машины, и, проехав по пустырю, потерял управление и свалился в канаву. От удара почти полный бензобак (заправляли его сразу после угона) вспыхнул, и машина загорелась. Внутри нашли лишь обгоревшие кости, зато на обугленном запястье почти целыми остались стальные швейцарские часы, с которыми Виктор Шаповалов не расставался даже на ночь.
— Но это мог быть кто-то другой, с такими же часами! — прошептала я. — Нужен анализ ДНК.
— Не знаю, делают ли его из пепла… — задумчиво протянул Георгий. — В любом случае, дело это не быстрое. Но сама подумай — может ли быть, что кто-то, с часами Виктора, в эту самую ночь, когда он в бегах, угоняет машину? Если это и совпадение, то очень уж странное. Обычно у угонщиков машин таких дорогих часиков не водится. А, чуть не забыл! Рядом с угнанной машиной кто-то выронил визитку стоматолога. Вот на ней пальчики уже пробили — Шаповалова отпечатки, кого же еще!
Он взглянул на собственные часы, далеко не такие дорогие, как хронометр киллера.
— Поля, хорошо, что все закончилось! Я бегом на работу, вечером увидимся.
Я проводила журналиста, дождалась прихода мамы и упросила ее не вести сегодня дочку в садик, побыть с ней дома. Лика протестовала, но я сказал, что скоро должен приехать папа, надо же его дождаться? Лика радостно заскакала на одной ножке, и я, улыбнувшись, ушла на кухню… Снова набрала сашин номер, и вновь безрезультатно. Позвонила свекрови и так перепугала беднягу своими вопросами, что еще полчаса мне пришлось ее успокаивать, хотя моя тревога все усиливалась. Затем обзвонила три городских больницы и даже морг. И не успела закончить последний разговор, как запел мой мобильный.
— Ну и чего мелкую сучонку в садик не пустила? Чего тянуть-то? Считай, ты уже убила Лидию, — прозвучал насмешливый знакомый голос. Ахнув, я взглянула на дисплей, но на этот раз номер был незнакомым, а из трубки уже раздавались короткие гудки.
Чувствуя приближение истерики, я позвонила Георгию, но его телефон оказался занят. Набрала Оскара и, захлебываясь слезами, передала ему недавний разговор.
— Полина, Шаповалов погиб, — нервно ответил Оскар. — Это установлено.
— Нет! Он мне только что звонил! Это не он погиб, подумаешь, швейцарские часы похожи!
— Полина, нашлась даже запись с камеры дома, возле которого Шаповалов, даже не скрывая лица, взламывает “Жигули”. Это он был в машине.
— Но он жив!!!
— Полина, я не знаю, чем тебе помочь. Меня со вчерашнего дня даже в управление не впускают. Могу приехать сам, если желаешь, посидеть с тобой. Приезжать?
— Конечно! Сколько ты сможешь здесь пробыть?
— Сейчас гляну… до четырех, потом меня на дисциплинарную комиссию вызывают. Приезжать?
— А что толку? Мне нужна постоянная охрана, и в квартире, и у дома!
— Никто не выделит тебе наружку, маньяк официально считается погибшим. Уезжай с дочерью из города, если тебе страшно.
— Я жду Сашу, но он куда-то задевался!
— Так дождись его, и уезжайте, — он отключился.
Я вскочила на ноги, чтобы одеть Лику и бежать с ней, куда глаза глядят. Если уж Оскар отказывается помочь, не поможет никто… но я не буду покорно ждать ликиной смерти!
Уже вбегая в комнату дочери, я словно споткнулась на месте, вспомнив, кто недавно предупреждал меня об опасности. Лаура, бывшая наемная убийца, экстра-профи в своем деле, вот чей совет мне срочно нужен!
Я бросилась к компу и быстро изложила события прошлого дня и сегодняшнего утра. Ответ пришел почти мгновенно:
“Ты с ума сошла? Не смей выводить дочку из дома!”
“Но что же делать?” — думаю, даже через океаны она могла разобрать мои рыдания. — “Если Лика останется в городе, он ее убьет! Его даже искать пока не собираются, по документам он погиб!”
“Блин, я же тебя предупреждала!”
“Лаура, но что мне теперь делать? Если Лика погибнет, я убью себя!”
“Эй, ты мне не угрожай!” — получила я ответ и ошарашенно оттерла слезы с глаз, чтобы убедиться, что правильно прочла фразу. — “Хочешь без единственной подруги меня оставить?”
Я в диком изумлении пялилась на комп, пока не получила еще одно письмо.