Я с уважением поглядела на даму. Вот бы мне научиться так маскироваться! И похоже, она не врет, легко могла подслушать странный разговор с того места, где пряталась.
— Вы притаились за легковушкой? Не помните ее номер? — спросила я, не особо надеясь на удачу. Хотя… какая разница, просмотрим видео еще раз, и найдем на нем мужика с чемоданом. Парковка отлично просматривается камерами.
— Номер не помню, — призналась собеседница. — Серая такая машинка неприметная.
— Давайте пройдем туда, куда ушел мужик с чемоданом, — предложила я, и мы пошли в скверик.
Осенью этот небольшой клочок земли, засаженный березками и кленами, был невероятно красив. Золото берез словно переливалось в оранжевые и красные кленовые волны, и по бокам узких асфальтовых тропинок уже собиралась широкие разноцветные пригорки. Гуляющие по извилистым тропинкам мамочки с колясками восторженно ахали, показывая малышам особо красивые красные листочки. Но осенняя красота проскальзывала мимо моего внимания. Я искала место, где мужик с чемоданом мог припарковать свою машину.
Место такое нашлось — с правой стороны сквера машины могли парковаться, там и сейчас стояло довольно много легковушек. Но увы, никаких видеокамер с той стороны не было — напротив той стороны сквера находился большой пустырь, покрытый кучками подгнивших листьев и обломками красных кирпичей.
Еще раз выслушав подробный рассказ про мужика с чемоданом, я поблагодарила Маргариту Львовну, продиктовала ей свой телефон и поехала домой. Нашла видеокадры с парковки возле супермаркета, и начала внимательно отсматривать многочисленные кадры — полчаса до и полчаса после времени похищения. Увы, но никакого мужика с белым чемоданом на парковке увидеть не удалось. Более того — на парковке в этот промежуток времени не обнаружилось никого, хоть отдаленно похожего на Маргариту Львовну!
Глава 8
Вот уже четверть часа я задумчиво смотрела на мобильный, пытаясь решить: прилично ли звонить женатому мужчине после восьми вечера? Да что это со мной? Никогда раньше меня не волновало, что по работе я задену чьи-то нежные чувства, или вызову сцену ревности. Все вроде взрослые люди, как-то разберутся со своими дражайшими половинами. Но сейчас почему-то я колебалась, и никак не могла понять, что же меня смущает. Но тревога почему-то нарастала, сжимая грудь неким подобием панической атаки. Наконец, разозлившись, решительно набрала номер, сброшенный Оскаром.
— Виктор Иванович? — спросила я, дождавшись ответа. — Это Полина Кудрявцева, мы с вами в лесу познакомились.
— Здрасьте, лесная Фея! — расхохотался он. Судя по неподдельному веселью, он вовсе не боялся ревности супруги. Тугой комок в моей груди разжался, и от облегчения я чуть было не засмеялась с ним в унисон. — Помню, ну конечно же!
— Не могли бы мы с вами встретиться завтра?
— Хм… завтра? — задумался он. — До шести я работаю, потом еще точно не знаю. Давайте после пяти созвонимся, и решим? Если что, я и домой к вам могу заехать.
Мы договорились о завтрашнем созвоне, и я снова задумалась, уже о другом.
Итак, Маргарита Львовна оказалась городской сумасшедшей, как изначально предположил Оскар? Но все же, откуда она могла знать о том, что девочки обменивались платьями, и что это произошло в туалете? Да и вообще, бывшая завуч, нервы там изначально должны быть как канаты. Хотя, крыша может поехать у любого. Ладно, обсужу это потом с Оскаром. Сейчас надо бы подумать о завтрашнем свидании. Стоп!
Я обхватила ладонями голову и зажмурилась. Какое свидание, о чем это я! Чисто деловая встреча, и нечего забивать себе голову ерундой! Он, может, вообще завтра будет занят! И вообще, я взрослая, самодостаточная женщина, хватит вести себя, как восторженная малолетка! Кажется, за прошедшие годы семейной жизни ума у меня не прибавилось, а совсем наоборот!
Сеанс самобичевания был резко прерван телефонным звонком. Звонила Маргарита Львовна, с который мы расстались слишком недавно, чтобы успеть друг по другу соскучиться.
— Полина! — высоким, захлебывающимся от восторга голосом прокричала она. — Я завтра по телевидению выступаю! По нашим криминальным новостям! Вы не беспокойтесь, я вас хвалить буду! Такой вежливой молодежи в наше время немного осталось!
— Маргарита Львовна, постойте! — я вновь почувствовала, как тревога железными пальцами сжимает горло. — Что вы собираетесь им рассказать?
— Да то же, что и вам! — ее голос зазвенел еще сильнее. — Про мужика с чемоданом! Все, смотрите завтра в полдень “Криминал-информ” мне болтать некогда! Я перед зеркалом репетировать буду!
Я в ужасе смотрела на замолкшую трубку. Она расскажет на весь город о том, что видела мужика с микрофоном, что является главной свидетельницей? Но почему я так волнуюсь? Скорее всего, это самый мужик — всего лишь плод ее фантазий. Не было ее в тот день на парковке, или это я сошла с ума!
Но тревога не отступала. Я вскочила на ноги, пробежалась по комнате и начала звонить Оскару. Он ответил не сразу, и никак не мог врубиться, о чем я волнуюсь.
— Поля, ты ж ей не нахамила? — перебил он мою взволнованную речь. — Ну так пусть выступает, сколько душе угодно. Главное, чтобы на полицию не наезжала.
— Оскар, я глупая, наверное, — я чуть не разревелась. — Не понимаю, в чем дело, но уверена — не надо ей выступать! Не надо сообщать, что она преступника видела!
— Да не видела она никого, — рассердился Оскар, и его голос наконец начал звучать не как песня умирающего лебедя. — Чокнутая твоя тетка, я сразу понял. И сама ж говоришь, не было ее в тот день на парковке.
Я первая бросила трубку, но успокоиться так и не могла. Лика позвала почитать ей книжку, я зашла в ее комнату и монотонно читала сказку про очередную потерявшуюся собачку, думая о своем. Если бы Оскар не был таким замученным, если бы мог хотя бы выспаться ночами, он бы понял, что меня волнует. Даже если тетка наврала о мужике с белым чемоданом, она явно что-то знает о преступнике! Ее надо как следует допросить, может быть, проследить за ней… но не пускать на телевидение, где уже убийца, в свою очередь, сможет ее как следует рассмотреть!
— Мамочка, неужели собачка так и не найдет хозяина? — жалобный голосок Лики вывел меня из прострации. Девочка приподнялась на локте, откинула одеяло и жалобно смотрела на меня большими голубыми глазами. — Мамочка, давай тогда возьмем ее себе!
Я молча смотрела на мою шестилетнюю дочку, не находя достойного ответа. Впрочем, почему бы не пообещать взять книжную собачку? А может, купить настоящую, ребенку не будет одиноко… Хотя, какое одиночество, она ходит в садик, по вечерам играет с бабушкой, да и родители у нее, вроде бы, есть… Вот именно, вроде бы… Надо хоть одни выходные уделить полностью своему ребенку!
Я пообещала дочке не оставлять книжную собачку в беде, поплотнее укрыла ее одеяльцев и отправилась спать. Но никак не могла уснуть из-за неясной тревоги, и в конце концов, поднялась с кровати и выпила грамм 200 коньяку. Не опьянела, но в сон клонить стало. Уже засыпая, я подумала, что, пожалуй, надо бы и личной жизнью всерьез заняться. А то ведь сопьюсь.
Утром я твердо решила никакой “Криминал-информ” не смотреть, и вообще перестать беспокоиться о том, что не могу изменить. Хочет Маргарита Львовна развлечься — ну и пусть ее, в конце концов, преступник-то прекрасно знает, что видеть его тетка никак не могла. Так что зря я дергаюсь.
И вместо переживаний о судьбе человечества я, повинуясь внезапному порыву, пошла в парикмахерскую, а затем на маникюр. Женщина же я, в конце-то концов, а не какая-то непонятная тетка в свои 38 лет. У меня еще детство не вполне закончилось, а я уже на себя рукой махнула. Ну и что, что моя главная любовь, Саша, когда-то променял меня на молоденькую? Мне уже никогда не будет 18, но выглядеть прилично я вполне еще могу.
Около пяти вечера я вышла из салона красоты, с некоторым изумлением глядя на свои нарощенные лиловые ноготки. Красиво, но как-то непривычно. Неподалеку блестела зеркальная витрина ювелирного магазина, я подошла к ней и долго вертелась перед огромным зеркалом, с удовольствием разглядывая светлую, почти белую копну волос длиной до лопаток. А я и правда еще ничего! Надо теперь и гардеробом заняться, серые юбки до колена, старые разношенные джинсы и короткие свитерки к моему новому облику как-то не подходят. Время еще остается, пройдусь-ка по магазинам!
Я зашла в маленький шмоточный, попавшийся по дороге, выбрала пару приличных худи с большими капюшонами, и только хотела примерить черную узкую юбку-карандаш, как телефон в сумочке истошно взвыл. С невольным замиранием сердца я вытащила мобильный, взглянула на табло и слегка разочарованно выдохнула — звонил Оскар.
— Полина, быстро приезжай! — почти выкрикнул он. — Повторишь в деталях, что тебе говорила Маргарита Петрушевская вчера на парковке!
— Да погоди ты, — растерялась я. — Я-то тебе зачем? Пригласи ее, она с радостью хоть сто раз повторит!
— Не повторит, — зло сказал он. — Полчаса назад ее переехало машиной на пешеходном переходе в двух кварталах от ее дома.
К счастью, от похода в морг меня избавили. Но Оскар не ограничился записью в диктофоне, где рассказ Маргариты Львовны был записан во всех деталях. Он без конца заставлял вспоминать ее жесты, выражение лица, затем потребовал нарисовать маршрут, по которому мы пошли в сквер.
Я раз за разом монотонно повторяла свой рассказ, понимая, что главное мы упустили. Несчастная тетка знала преступника, и он это понял. Похоже, она видела его вовсе не на парковке, может, они были знакомы? И про белый чемодан она просто придумала, чтобы рассказ звучал красочнее?
Наконец, Оскар тоже выдохся, и без сил повалился на жесткий стул. В его кабинете было прохладно, но я чувствовала себя так, словно только что покинула парную.
— А скажи… это не может быть несчастным случаем? — нерешительно спросила я. — Совпадением? К примеру, бедная тетка так обрадовалась, что на телевидение пригласили, что по сторонам не смотрела, и шагнула под проезжающую машину.