— У меня не было выбора! — кричу я, отвечая голосу Миноры внутри себя. — Перестань! Прочь из моей головы! УХОДИ! Отпусти меня…
— Иса, с кем ты гoворишь? Тише, тише. Успокойся, — он поглаживает мое запястье, пытаясь остановить истерику, но я снова на грани. Думала, что справлюсь со всем этим, что я сильная. Но страшные картинки вновь и вновь проникают в мой разум.
— Я ни с кем… Кэлон, отпусти меня… — Кэлон сдавливает мой подборок, и полностью обращает на себя мое внимание.
— Скажи, что ты не ждала меня, Сах подери. Скажи, что не надеялаcь, что я жив. Скажи, что никогда не мечтала увидеть меня снова. Скажи, что ты убила меня, потому что хотела этого всем сердцем, а не потому, что у тебя не было выбора. Это так было, Мандиса? Так, принцесса? И больше тебя здесь не будет. Я отпущу, но только скажи мне все это, — рычит Кэлон, яростно выдыхая мне в губы.
— И я скажу! Скажу! Я не ждала тебя! Ненавидела каждую секунду! Я хотела, чтобы от тебя даже пепла не осталось! — упираюсь правой ладонью в его твердую грудь, в отчаянной попытке отстраниться и ощущаю, как гулко бьется его сердце, отдаваясь жгучей пульсацией в мою ладонь.
— Продолжай, Мандиса, еще что? Ты не ждала, и не молилась Ори, чтобы он вернул меня к жизни? Так все было? Плевать тебе было на то, жив я или подох? Obsena… Правду, Мандиса. Всю правду, — трясет меня Кэлон, и я понимаю, что не могу сказать того, о чем он просит. Как я могу…?
— Я побежала в зал зеркал Креона… потому что хотела… я не знаю, но я хотела найти тебя. Сразу. На суде ты не оставил мне выбора, Кэлон… — я всхлипываю, содрогаясь от беззвучных и сухих рыданий. Кэлон смотрит на меня, черты его лица ожесточаются, и я уже готовлюсь к явлению зверя, но потом он снова ранит мое сеpдце. На этот раз разрушительной нежностью.
— Иди ко мне, Иса. Тебе нужно поплакать, — не веря своим ушам, я падаю в его объятиях, дав чувствам волю. Держать все в себе невозможно. — Ты ни в чем не виновата, девочка. Это я… это я опоздал, — шепчет он на ухо, вызывая во мне новую порцию слез.
— Ничего не изменить, Кэл. Ты все эти дни прятался от меня… не трогай меня, умоляю, Кэлон. Как ты можешь ко мне прикасаться? — слова застревают в горле, и я снова и снова бью его в грудь, пытаясь освободиться от плена его рук, но Кэл только крепче прижимает меня к себе.
— Я наблюдал каждый день, был рядом. Я думал, что тебе нужно несколько дней одиночества, — и Кэлон снова смотрит мне в глаза, и начинает показывать мне кажущиеся нереальными картинки. Я вижу, как он заходит в мою спальню глубокой ночью, и садиться на край кровати. В его руках всего одна амета, но я вижу, как она мерцает в свете аметистовой луны. Кэлон проводит рукой над моим телом, а потом берет в руку ладонь, исцеляя одну из ран, оставленных Минорой. Перед тем, как уйти, он бережно убирает волосы с моего лица. И нет в его движениях ни намека на неприязнь и отвращения.
Мне трудно в это поверить, невозможно. Я привыкла считать Кэлона душегубом, который жаждет лишь моего тела. Но то, что я вижу сейчас — запредельную нежность и заботу, просто заставляет медленно умирать мое сердце.
Это прекрасно. И не может быть правдой.
Обман. Иллюзия…
— Я умею признавать свои ошибки, Иса. И я готов их исправить. Я хочу помочь тебе. Скажи мне, как…— произносит Кэлон, обдавая своим дыханием мои дрожащие, соленые губы.
И мне впервые за долгое время, нечего ответить. Это так… больно. Нельзя исправить, нельзя забыть. Я словно выжжена изнутри. Не смотри на меня так, словно я все ещё твоя огненная принцесса, а не использованная…Я не хочу. Не могу думать и не могу не думать. Воспоминания, которые он заставил воскреснуть во мне — как бесконечный кошмар, снова и снова мелькают в моей голове. Я сойду с ума, если не смогу справиться, если не заставлю себя забыть. Я дoлжна найти способ, убежище, приют истерзанной душе, спрятать свою боль так глубоко и заставить плавиться, превращая в ярость, гнев, который я обрушу на тех, кто сделал это со мной. Кэлон напрасно считает, что убил всех моих врагов. Пока он жив, пока живы приспешники Саха, я не смогу утешиться и снова стать прежней. Но, чтобы достичь своей цели, я должна понять с какой силой имею дело, выявить слабые места, изучить, а потом использовать. Против них. Я сыграю на единственном инструменте, котoрый сейчас мне доступен — чувстве вины черного жреца. Я превращу свою слабость в оружие.
— Кэлон, я запуталась. Я уже не знаю, где выдумка, а где реальность. Это кольцо на мне сделано тобой. Ты держишь меня, как на цепи, снова, и я не понимаю, к чему все это ведет… — придаю своему голосу горькие нотки.
— Так ты по-прежнему считаешь, что дело в браслете, в кольце, Иса? — пристально наблюдая за мной, спрашивает Кэлон.
— Если нет, то помоги мне избавиться от него, и мы узнаем правду.
— Я не смогу снять кольцо, Иса, — с долей сожаления отвечает Кэлон. — Но я знаю того, кто сможет помочь. И не только с кольцом, Мандиса, — Кэлон отпускает меня, и моя кожа сразу покрывается инеем, замерзая без него. Он взмахивает рукой, и цветок, который я бессердечно уничтожила, начинает собираться по лепестку, снова превращаясь в аметистовый бутон на высоком стебле. Не помню, чтобы он раньше был способен на подобное.
— Амета, — произносит Кэлон, протягивая его мне, и почему-то мне кажется, что он имеет в виду вовсе не цветок.
— Спасибо, Кэлон, — киваю я, все еще стараясь избегать его взгляда. Не знаю, что это только что было. Что он чувствует на самом деле? Что это — очередная игра, ловушка, жестокий план?
Я знаю, что означает это слово в Элиосе. Многие мужчины, находящиеся в браке, не могут называть так свою женщину. Амета — это больше, чем просто «любимая». Древнее слово, напрямую связанное с цветами и старой легендой Элиоса, которую рассказывают перед сном детям в качестве сказки на ночь.
— Кто, Кэлон? Кто может избавить меня от этого кольца? — я решила умолчать о том, что слышу голос Миноры внутри себя.
— Скажи мне, ты надела его по своей воле?
— Α разве это имеет какое-то значение?
— Ты добровольно приняла магию, и она овладела твоей душой. Минора убита, но отголoски ее черной сущности все ещё скованы кольцом. Внутри тебя, и она будет пытаться влиять на тебя, пока мы не избавим тебя от проклятого металла с вкрапленными частицами древнего реликтового кристалла, который использовался магами в сложных ритуалах.
— Тогда помоги мне, Кэлон. Сделай это, — прошу я, заставив себя переступить через гордость. Я ни на мгновение не забываю, что прошу помощи у врага, у того, кто повинен в случившемся не меньше, чем черная жрица. Они одинаковые. Минора и Кэлон. Два воплощения зла. Я никогда больше не смогу поверить ему. — Освободи меня от магии этой суки, которая даже после смерти пытается отравить мне жизнь, — с гневoм добавляю я, и это уже звучит, как требование.
Но вместо вспышки раздражения, я вижу в глазах Кэлона удовлетворение.
— Я знал, что ты так просто не сдашься, Мандиса. Это то, что меня в тебе всегда привлекало. — С улыбкой говорит он.
— Если поможешь мне, я не буду благодарной. И это ничего не изменит… Скажи, что нужно сделать?
— Это не будет легко, Иса. К тому же, я разве сказал, что отпущу тебя?
— Я не оставлю тебе выбора, Кэлон, — вздёрнув бровь, с вызовом бросаю я.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда мы вернемся.
— Вернёмся? — в недоумении переспросила я.
— Нас ждет новое путешествие, Иса. Сколько тебе понадобится времени на сборы?
— Я готова отправиться прямо сейчас. Надеюсь, что путь будет лежать не через Нейтральные земли?
— Нет. Мы не покинем границ Креона. Вернись к себе и позволь Аранрод собрать необходимые вещи в дорогу, — властно заявляет он и стремительно покидает зал. Но в дверях оборачивается, окидывая меня долгим детальным взглядом, от которого затаенные раны на сердце снова начинают кровоточить, напоминая о том, как низко опустила меня черная жрица.
— Я покажу тебе свой мир, Иса. И кто знает, может быть, ты захочешь остаться.
— Никогда, — вскинув подбородок, уверенно заявляю я. Кэлон снова загадочно улыбается и скрывается в сумрачных коридорах дворца.
ГЛАВА 3
Даже если летишь в пропасть, не зажмуривайся от страха, а гляди в оба — вдруг удастся за что-нибудь ухватиться.
Борис Акунин
Кэлон
Я давно не поднимался на открытую всем ветрам смотровую площадку дворца, находящуюся между конусообразными башнями, подпирающими серое небо, затянутое тяжелыми облаками. Нескончаемый снегопад, пронизывающие ветра и ощущение полной отрезанности от происходящего внизу — вот, что я обычно наблюдаю и чувствую, находясь здесь. Планеты, без труда просматриваемые в Элиосе, с подобной площадки во дворце Нуриэля, здесь же скрыты за сизыми тучами, бесконечно посылающими на земли Креона белые слезы Ори. Я никогда не задумывался, почему оледеневшие водные кристаллы, осыпающие некогда пустынный Креон, получили название, относящееся к Богу, который никогда не видел этих мест. Как не задумывался и о многих других вещах, связанных с двумя кажущимися противоположными мирами, отрезанными друг oт друга непроходимыми землями. Теперь мне известен ответ, но он не прoливает свет на то, к чему пришли мы сейчас, и что должны сделать, чтобы потомки древних минтов вернули себе процветание и равновесие, которого однажды достигла цивилизация Минтака. Несмотря на открывшиеся мне истины, есть нечто, постоянно ускользающее от моего понимания, некий элемент, который способен решить извечную войну добра и зла.
— Ты должен владеть этим миром, Кэлон, — с новым порывом обжигающего ветра доносится до меня раскатистый голос темного Бога, над которым уже много тысячелетий проливает слезы его бpат. Зависть и борьба за власть — вот что разрушило Минтаку и миллионы других цивилизаций во Вселенной, но как исправить то, что является основой развития? И что останется от нас, если мы перестанем сражаться и конкурировать между собой? Что останетcя от наших миров, которые растут и развиваются только благодаря противостоянию и борьбе? Мы строим крепости и города, чтобы защищать себя от внешней угрозы, но, е