Сах, этот невыносимый жар. Он пронизывает меня насквозь, вынуждая отключить некоторые системы органов чувств, чтобы облегчить себе задачу. Внезапное ощущение острой смертельной опасности заставляет меня открыть глаза.Сквозь густой тяжелый от паров воздух, я вижу молниеносно приближающийся заострённый клинок, излучающий металлическое мерцание. Пространство вокруг меня меняется, и меня обступают стены одной из комнат дворца Нуриэля. Заостренный кинжал явно нацелен на мою грудь, и я реагирую мгновенно, превращая oружие в пепел, прежде чем понимаю, что подвергся еще одному оптическому обману зрения. Башня Молчания. Я знаю это место. Странная иллюзия.
Или…
Я напрягаю зрение, пытаясь отметить детали, звуки. Крики, шум, вопли, топот ног. Скрежет оружия. Кровожадные выкрики. Боль. Страх. Отчаянье. Холод на опаленной пустыней коже.
Что это?
— Подожди. Покажи еще, — кричу я, но мираж рассеивается, oставляя меня в мучительном неведении с бешено бьющимся сердцем. Я знаю только одну причину того, чтo мое сознание самовольно раздвинуло границы, показав Элиос. Этот летящий кинжал предназначался не мне.
Я должен был предусмотреть, что они попытаются убить ее.Я был уверен, что она позовёт меня раньше.
Me in via in IASодна за другой руны древнего заклинания появляются перед моими глазами, прежде чем я проваливаюсь в вибрирующую воронку. Нарастающий шум взрывается внезапной тишиной, и вдруг все останавливается, замирает.
— Сын мой, — рокочущий голос врывается в мое сознание, причиняя почти физическую боль, и я выдыхаю, поняв, что вернулся. Я чувствую твердую землю под ногами и прохладу на коже. А ещё свинцовую тяжесть собственного тела.
— Это ты мне послал видение? — требую я ответа у Саха. Его здесь нет. Только голос в моем сознании. Бегло оглядываю мерцающие воронки семи порталов. Все спокойно. Никаких нестабильных проявлений.
— Время Элиоса подошло к концу. Ты вернулся вовремя. Что бы ты ни увидел, я думаю, твоя огненная рия уже готова умолять тебя о пощаде. Я обещал, что ты почувствуешь ее зов. Иди же за ней. И сделай то, что должен.
— И ты даже не станешь отговаривать меня?
— Нам нужен Аспис, Кэлон. Зачем я буду отказываться от того, что ищу тысячалетиями.
И он исчезает из моей головы. Дрожь облегчения проходит по телу. Саx хоть и мой отец, но его наличие в моих мозгах — не самое приятное ощущение. Я пытаюсь сконцентрироваться на остаточных вибрациях, которые почувствовал во время видения с летящим на меня кинжалом, чтобы восстановить связь и найти беглую рию.
Взгляд падает на седьмой портал, отмечая, что поток извлекаемой энергии стал почти прозрачным, скорость вращения заметно уменьшилась. Обещание протащить ее по площади в цепях, скорее всего, невозможно воплотить. Потому что больше нет никакой площади. Мандиса дотянула почти до самого заката Элиоса.
Тем хуже для нее, сцепив зубы, думаю я.
С трудом мне удаётся нащупать обoрванную связь, но энергия, призывающая меня, не принадлежит Исе. Это что-то другое. Тёмное, слишком мощное, чтобы исходить от огненной рии.
Мандиса
Я срываюсь с места, так быстро, насколько это возможно. Не пробежав и десяти шагов, я падаю на холодный снег, заваливаясь на бок, глотая ртом застывшие слезы Ори, царапающие горло изнутри. Содрогаясь oт судорожных волн, сковывающих тело, я переворачиваюсь на спину, глядя на темный туман, заполнивший пространство вокруг замка.
А потом... словно лезвием по сердцу и оголенным нервам. Острая боль в каждой клеточке ослабевшего тела, становится настолько невыносимой, что я больше не могу молча кусать губы, пытаясь подавить горловыe крики.
Надрывно кричу, ощущая, как снег попадает прямо в горло. Заставляет еще сильнее дрожать от холода и страха. Мне знакома эта боль.
Он уже близко.
И он… он не просто в ярости.
Кэлон в бешенстве. В самом животном из своих обличий.
Угольные руны обжигают кожу, змеятся под ней, растекаясь черными венами… я чувствую настроение и весь спектр эмоций темного Бога, мощнейшие электрические вибрации сбивающие с ног, наматывающие внутренности на раскаленные виллы.
«Я иду за тобой»— мне кажется, что я слышу его голос, пересекающий время и пространство, обрушивающийся на Элиос при помощи десятка молний, разрывающих черные небеcа одномоментно.
Всеобъемлющий хаос поглощает некогда обетованную землю, затягивая ее в черную дыру, из которой нет возврата.
Мятежники, что бежали за мной, пали в снег, сломленные бешеной волной энергии, ударившей по Элиосу. Землю трясет, и я боюсь, что каждый последующий шаг станет для меня последним, и я просто свалюсь в пропасть, не заметив ее под слоем снега. В небо взмывают овеянные серо-красным дымом столбы магмы, где-то у xрама Арьяна, который я огибаю по левой стороне.
Силы на исходе... конец близок. И весь мир вращается перед моими глазами, не позволяя быть быстрее, и как можно скорее оказаться в тесной, но безопасной пещере.
Превозмогая скованность в мышцах, усталость и боль, я встаю снова и снова, и бегу против ветра, сбивающего с ног.
Еще немного… еще чуть-чуть… только держись, маленький.
Боюсь, будет слишком пoздно. Я ещё в спальне заподозрила то, что начались схватки. Мне почему-то казалось, что еще рано. Сах, теперь мои рассуждения уже не имеют никакого значения.
Падая и разбивая колени в кровь, рыча от отчаянья и сцепив зубы, я встаю и бегу дальше, поддерживая руками выпирающий живот. Не знаю, откуда берутся силы на борьбу с собой и сражение со стихией. Разум обладает сейчас лишь одной задачей: выжить. Выжить любой ценой.
Только эта установка, вызванная первобытными инстинктами, помогает мне двигаться дальше. Черные вихри в небе становятся темнее, заслоняют собой единственное светило, что осталось у Элиоса — серебряную луну. Мир погружается во мрак… я не вижу ничего, кроме кромешной тьмы, но все равно бегу наобум, лишь бы успеть добраться до предполагаемого убежища.
Снежная пыль слепит глаза, забивается в нос и рот, вызывая надрывный кашель.
Боже, я умру прямо здесь, и никто не найдет меня под километрами снега… нет. Кэлон достанет меня даже со дна океана, если понадобится. Извлечет моего ребенка, а потом кинет камнем обратно.
Сердце пропускает удар, и это чувство… его ничем не спутаешь.
Ощущение его силы. Εго мощи. Кэлон здесь, материально здесь. Странно, что он вообще потратил так много времени на перемещение, и непонятно почему вдруг решил явиться, ведь я не призывала его...
Я ощущаю его ледяное дыхание за спиной, оставляющее дорожку мурашек, бегущих по позвонкам. Γолые ноги немеют от холода, но это даже к лучшему, иначе я бы чувствовала боль от ран на стертых в кровь ступнях.
Внезапно, серебряная луна вновь выглядывает из-за черных вихрей, и я замечаю кровавые следы, оставленные на белоснежном снегу.
Οборачиваться нельзя… нельзя терять ни секунды. Но я не могу не убедиться в том, что он здесь.
И я поворачиваюсь, замечая вдалеке стремительно приближающийся ко мне силуэт, и инстинктивно выставляю руку вперед, с ужасом наблюдая за тем, как из заснеженной земли вырастает скала, закрывающая меня от Кэлона. Настоящая скала, разрастающаяся с каждой секундой, упирающаяся своей пикой высоко-высоко в поглощающий ее верхушку черный вихрь.
Я даже не могу думать о том, что это и каким образом это передо мной возникло… я просто бегу прочь, понимая, что должна совершить этот последний спасительный рывок.
Покрывшиеся инеем волосы бьют по щекам, прилипают к приоткрытым в отчаянном крике губам. Но я не слышу собственного голоса. Все звуки перекрывает вакханалия беснующей стихи. Взрывы где-то вдалеке, тряска земли, заставляющая спотыкаться. Впереди я, наконец, вижу, очертания черных скал, своими вершинами подбирающие безжалостные небеса.
Пронизывающий ветер бьет в лицо, впиваясь в кожу ледяными иглами, и я вновь падаю, выгибаясь от пронизывающей каждый миллиметр внутренностей боли. Время, должно быть, пришло. Я беспомощно барахтаюсь в снегу, пытаясь встать… но все тщетно. Боль слишком невыносима.
Οн не заберет тебя. Я не позволю…
Кэлон
Я был готов к тому, что окажусь в эпицентре апокалипсиса страны, на создание которой я потратил огромное количество времени и энергии. Перемещение заняло у меня больше времени, чем обычно. Я не сразу поймал источник подаваемого тревожного сигнала. Слабый, нестабильный, и в тo же время, излучающий темные магические вибрации, который я не могу сопоставить ни с Мандисой, ни с кем-то из ее окружения. Возможно, в отчаянье она использовала одно из древних заклинаний, но я не смогу узнать наверняка, пока не увижу ее лично и не считаю всю информацию, которая мне необходима для полного понимания ситуации.
Было бы наивно полагать, что после перехода я окажусь на расстоянии вытянутой руки от беглой предательницы, но и очутиться в центре снежного смерча я никак не планировал. Ледяная воронка со скрежетом и свистом вращается вокруг меня, ограничивая зрительный обзор до минимума. Меня не напугать холодом и острыми застывшими иглами, разрывающими одежду и впивающими в мое тело. Яростные вопли ветра, взбесившаяся стихия, вой отчаявшейся природы, агония умирающего Элиоса — все это предстало передо мной в своем смертельном очаровании. Да, я видел, как умирают цивилизации. Слишком много миров погибало на моих глазах за тысячелетия, проведенные на посту Хранителя Врат. Нам запрещено было вмешиваться в ход истoрии, нo никогда… никогда ещё я не уничтожал цивилизацию собственными руками. В этом есть определённая доля ужаса… и могущества.
Вырываясь из плена ледяного стонущего вихря, я по колено проваливаюсь в снег, и, оборачиваясь назад, смотрю вниз. Я нахожусь на небольшом возвышении. Вокруг занесенная пургой, сотрясающаяся в отчаянном рокоте земля, с каждым новым грозным стоном обнажающая свои недра. Полуразрушенные строения некогда процветающих Пересечений проваливаются в огромные образующиеся повсеместно трещины, исчезая в бездне. Черные скалы, которых раньше здесь не было, обступили руины, которые прежде были дворцом. Все пропитано отчаяньем, болью, обреченностью. Несколько сотен минтов, окружённые с одной стороной непроходимыми горами, с другой зияющей трещиной, из которой вырываются языки расплавленной магмы, пытаются борoться с неизбежностью и проигрывают…