И оставайся со мно-о-ою».
– Иди ко мне, Саския, – говорит матушка.
Я вижу ее перед собой, она простирает ко мне руки. В моей душе вспыхивает радость.
– Матушка? – Я делаю шаг к ней.
– Мне не хватало тебя, – говорит она.
К моему горлу подступают рыдания.
– Мне тоже тебя не хватало.
– Саския! – слышу я, и музыка затихает. Образ матушки расплывается, начинает распадаться.
Я в смятении оглядываюсь по сторонам.
Передо мной всплывает лицо Брэма, его пальцы сжимают мою руку.
– Пойдем со мной.
Музыка начинается снова. «Пойдем со мной в мир снов…»
Образ матушки становится четче. Она открывает мне свои объятия.
Какая-то сила резко дергает меня в сторону. Лицо Брэма. «Пойдем со мной». Лицо матушки. «Пойдем со мной».
Музыка резко обрывается, на меня обрушивается шум. Люди кричат, на пол опрокидываются вещи. Я будто пробуждаюсь ото сна – образ моей матушки начинает растворяться, и мне не под силу его удержать. А потом меня накрывает разочарование, ибо я осознаю, что ее не было тут вообще.
Я поднимаю глаза, и мой кошмар оживает. Предо мной стоит Лэтам, держа в руке меч. Его глаза хищно блестят.
Между нами стоит небольшой круглый стол. Я могу воспользоваться им как щитом. Если он не сможет дотянуться до меня, то не сможет и убить.
Я кладу руку на гладкую столешницу, чтобы не дать ему отодвинуть стол. Он опять хитро улыбается, как будто он все еще играет на флейте, а я продолжаю идти у него на поводу. Что же он знает такое, чего не знаю я?
В зал влетает ворон, отчаянно крича. И пикирует на Лэтама, целясь ему прямо в глаза.
Меня охватывает облегчение. Стало быть, Тэйлон рядом.
Острый клюв птицы ранит Лэтама в лицо, расклевывает его в кровь. Лэтам охает и взмахивает мечом. Промахивается. И бьет опять.
Раздается пронзительный, полный боли вопль, в стороны летят черные перья и потроха. Меня тошнит.
Лэтам угрожающе надвигается на меня, но я держу руку на стоящем между нами столе. Я не дам ему подойти достаточно близко.
Он заносит меч.
– Саския, берегись! – кричит Брэм. Но я не отвожу глаз от Лэтама. Почему же Брэм не переламывает его плечевую кость, чтобы он выронил меч, или бедренную кость, чтобы он упал? В моей голове мелькает смутное воспоминание – может быть, Брэм уже пытался, но тщетно? Может быть, именно поэтому губы Лэтама растянуты в самодовольной ухмылке?
Клинок идет вниз. Я словно погружена в видение, смотрю на один из моих путей, отделенная от самой себя. Время течет медленно, оно похоже на стекающую с ложки патоку, которая тянется, тянется, но никак не доходит до пола.
Меч опускается, но он нацелен не на мое горло, не на легкие, не на сердце.
Клинок перерубает тонкую красную метку на моем левом запястье, и меня пронзает ослепляющая боль. Я истошно кричу. Моя кисть отделяется от остальной руки, кровь брызгает на мои щеки, растекается по столу. Ее так много.
Меня пробирает холод.
Перед моими глазами начинают плясать черные точки, потом мир погружается во тьму.
Глава двадцать восьмая
Откуда-то издалека до меня доносятся голоса. Я пытаюсь открыть глаза, но у меня нет на это сил.
– А что, если она не очнется? – Это голос Джейси. Он пронизан тревогой.
– Очнется. – Голос Тессы. – Непременно очнется.
Мое запястье разрывает пульсирующая боль.
Мой затылок лежит на чьей-то руке. Я заставляю себя открыть глаза. Надо мной маячит лицо Брэма. Я растерянно моргаю. Иногда мне снится такой сон, но я никогда еще не была так сбита с толку. Никогда не испытывала такую боль.
Я пытаюсь потянуться, согнуть и разогнуть пальцы рук, но что-то не так.
Моя рука.
На меня разом наваливаются воспоминания, и из груди моей вырывается стон.
– Не волнуйся, – говорит Брэм. Его лицо напряжено, губы сжаты в тонкую линию. – Ты в безопасности.
Мы находимся в каком-то переулке. Здесь темно, только в стоящей неподалеку металлической бочке горит огонь. Должно быть, из помещения черного рынка меня вынес Брэм. Когда до меня доходит, что это он поддерживает мою голову, мое разбитое сердце начинает болеть еще больше. Он помог Лэтаму. Обучил его магии, которая была нужна ему, чтобы выкрасть кости моего отца.
– Пусти меня. – В глазах Брэма мелькает страдание, но он не спорит и осторожно опускает меня.
Услышав мой голос, ко мне спешат остальные. Они все здесь, их лица освещены пламенем – вот заплаканное, опухшее лицо Тессы; вот Тэйлон, у которого такой вид, словно он неделю не спал; вот Джейси и Никлас, прислонившиеся друг к другу, как будто без поддержки они могут упасть.
Я собираюсь с духом и смотрю на мою левую руку. Она обмотана окровавленными бинтами. У меня нет кисти.
– Нет, – шепчу я. – Нет, нет, нет.
У Тессы вырывается сдавленный всхлип:
– Прости, Саския. Мы пытались… мы так старались остановить его, но не смогли. На нем была магическая защита, и Брэм не мог сломать его кости. Тэйлон натравил на него ворона, но… – Я вспоминаю, как Лэтам взмахнул мечом, как в стороны полетели черные перья. – Он был слишком силен.
Все это время мне ни разу не пришло в голову, что для завершения начатого Лэтаму нет нужды меня убивать. Ему не нужны все мои кости, достаточно и нескольких из них.
Должно быть, мы отошли недалеко от черного рынка, поскольку до меня все еще доносится, хотя и чуть слышно, тамошний гвалт – голоса покупателей, торгующихся с продавцами, пытаясь сбить цену краденых костей, крики Костоломов, зычно выкликающих ставки на самих себя в поединках, в которых один из них будет убит, гарканье Мешальщиков, расхваливающих наркотики.
Я пытаюсь поднять голову, и Брэм помогает мне сесть. Ночное небо кружится, и я зажмуриваю глаза. На меня накатывает тошнота. Рана моя болит все больше, значит, действие болеутоляющей магии Тессы начинает сходить на нет.
– Я могу сделать для тебя другую руку, – неуверенно говорит Никлас. – Меня этому учили. Кости, разумеется, были бы не твои, нам понадобился бы донор. Но эта рука смогла бы работать.
Я не хочу новую руку, мне нужна моя собственная рука. Но, видя искреннее рвение, написанное на его лице, я киваю:
– Спасибо.
У всех них такой унылый вид, что я начинаю чувствовать себя виноватой. Мне вообще не следовало вести их с собой в Челюстное предместье. Ведь я знала, что это ловушка.
– Простите, – тихо говорю я. – Мне так жаль.
Никлас касается моего колена.
– Это я должен просить у тебя прощения, Саския. Я видел эту костяную флейту, когда мы заходили в тот магазин в первый раз. Я не был до конца уверен, что она сделана из человеческой кости, но у меня зародилось такое подозрение, и мне стало так противно. Мне следовало сказать тебе тогда. Если бы я понял…
Я вспоминаю, как старательно Никлас избегал входить в магазин. Вспоминаю затравленное выражение, появившееся на его лице, когда он окинул взглядом ту потайную комнату. Но откуда ему было знать? На тамошних полках было полно ужасных вещей – сломанных костей, плавающих в питательных растворах, странного оружия. Он не мог заподозрить, что та костяная флейта была изготовлена для того, чтобы управлять мной.
Вообще-то правда состоит в том, что, увидев сломанные кости моей бабушки, сама я тоже не стала осматривать остальные вещи на тех полках. Удели я им больше внимания, не стал бы исход иным?
– Ты не мог этого знать, – успокаиваю я Никласа. Но у него все равно остается донельзя расстроенный вид. И я понимаю, каково ему сейчас – меня тоже всегда будут преследовать мысли о других моих путях.
Я поднимаюсь на ноги, и у меня кружится голова. Я едва не падаю, но меня подхватывает Брэм.
– Не трогай меня, – говорю я.
– Саския. – В его голосе звучат мольба и боль. – Давай поговорим.
Остальные растерянно смотрят то на меня, то на него, но сейчас я не стану ничего объяснять.
Я стараюсь набрать в легкие побольше воздуха и, шатаясь, делаю несколько шагов.
– Что ты делаешь? – недоумевает Тэйлон.
– Я должна остановить Лэтама.
У Тессы округляются глаза, и я вижу пламя, отражающееся в ее зрачках.
– Нет, Саския, нет. Ты еще очень слаба. Ты потеряла слишком много крови.
– У меня нет выбора. Он собирается использовать кости моей кисти, чтобы изменить прошлое. Я должна его остановить.
– Ты не в том состоянии, чтобы за кем-то гоняться. – Она прикладывает ладонь к моему лбу. – Надо отвести тебя к Врачевателю Болезней. Я сделала, что могла, чтобы облегчить боль, но, похоже, у тебя начинается жар. Боюсь, у тебя инфекция.
Я дергаю головой и стряхиваю ее руку.
– Все это не будет иметь значения, если Лэтам срастит одну из костей моей бабушки.
– Мы обратимся к Верховному Совету, – говорит Тесса. – Расскажем им то, что узнали. У них больше возможностей для того, чтобы решить этот вопрос.
– Это бы ничего не дало. Может статься, кто-то из членов Совета заодно с Лэтамом и Норой. Я могу доверять только вам – больше никому.
– Но почему ты думаешь, что нам повезет? – осторожно осведомляется Джейси. – Мы ведь даже не знаем, куда он пошел, и, даже если бы мы могли его остановить…
– Он вернется в свой магазин. Теперь у него есть все необходимое для того, чтобы изменить прошлое, и он не станет терять время.
Тесса складывает руки на груди.
– Сначала надо попробовать обратиться к Верховному Совету. А уж если они не…
Меня охватывает острая досада.
– Лично я иду туда сейчас, – говорю я. – С вами или без вас.
Они все замолкают.
Затем Брэм говорит:
– Я пойду с тобой.
– Я тоже, – добавляет Тэйлон.
Тесса зарывается руками в свои волосы.
– Я, конечно же, тоже. – Она смотрит на Джейси и Никласа, и они оба кивают. – Мы все пойдем. Но сначала я сменю повязку на твоей руке и облегчу твою боль.
Но она не сможет уврачевать то, что действительно важно, – мое разбитое предательством сердце.