[44] и Гуггенхайма[45], главой престижной лаборатории и ведущим мировым специалистом по котингам, которые составляли почти треть из всех украденных в Тринге птиц. Однако до тех пор, пока я не шагнул в его захламленный кабинет, я и не подозревал, что он тоже пытается раскрыть тайну недостающих птиц.
В 2010 году, за год до того, как я побывал на Международном симпозиуме по вязанию мушек в Сомерсете, Нью-Джерси, Прам приехал на подобный симпозиум в Нью-Хейвен, где так же, как и я, расхаживал между рядами, разговаривал с продавцами, собирал визитки и рассматривал разные виды продававшихся экзотических птиц.
– Я пытался заставить Департамент охоты и рыбной ловли накрыть этих ублюдков, – рассказал он мне. Прам позвонил в агентство по пресечению незаконной торговли и браконьерства и попытался вызвать их на ярмарку, но это не увенчалось успехом. Один из сотрудников агентства был недавно убит браконьером где-то под Геттисбергом, и все остальные отправились к нему на похороны.
– Я тут бегаю, как угорелый, пытаясь хоть кого-нибудь заставить заинтересоваться происходящими преступлениями против дикой природы, – добавил он. – У них в Нью-Джерси тропические птицы продаются с нескольких континентов, и никто ничего не делает!
На некоторое время, – пока требования академической жизни не заставили Прама прекратить, – он стал буквально стал одержим Эдвином Ристом. Он требовал у Тринга все подробности о пострадавших птицах и искал журналиста, который смог бы пролить свет на это отвратительное хобби. Прам считал, что его следует заклеймить позором до полного исчезновения.
– Я годами ждал, когда вы придете – сказал он, копаясь в столе, где были навалены многолетние груды заметок и журналов, неработающий монитор, университетские бланки, большие пластиковые пакеты, набитые перьями золотой аратинги, как минимум семь кружек из-под кофе и фигурка Дарта Вейдера. В конце концов он отыскал свои заметки с того симпозиума.
Я узнал большинство имен, – там были Джон Маклейн с FeathersMc.com и Фил Кастельман из «Кастл Армс». «У девяти или десяти продавцов в витринах были выставлены мушки из перьев ввезенных из-за пределов США неотропических, азиатских и европейских птиц. Трое-четверо продавцов продавали тушки, научные образцы или чучела тропических птиц, не обитающих в США», – писал Прам. Орнитолог обнаружил на симпозиуме тушки ошейниковой либии, золотой танагры, золотобрюхого дубоносого кардинала, бронзовой нектарки, бамбуковой куропатки, бенгальской сизоворонки, евразийской галки, темного красногузого попугая, траурного какаду и красного ибиса.
– И все хором говорили, что эти птицы сохранились еще с Викторианской эпохи, – отозвался я – до того, как были приняты законы CITES.
– Все эти птицы находятся под защитой закона! – не скрывая своего негодования, вскипел Прам. – Ни одну из них нельзя ввозить без специального разрешения! И большинство из тушек изготовлены так, как совершенно точно не могли быть изготовлены унаследованные от бабушки тушки XIX века!
По его мнению, продажа этих птиц абсолютно точно была нелегальной. Настоящая оргия расточительного потребления редких видов, на изучение которых Прам потратил всю свою жизнь.
– Эти. Материалы. Получены. Преступным. Путем, – заключил он, делая после каждого слова паузу для того, чтобы подчеркнуть их важность. – Ими нельзя владеть, не нарушая несколько законов сразу!
– На какой-нибудь тушке были бирки? – спросил я.
– Нет, конечно. Никаких бирок, только ярлычки с ценами. Это просто позор! – гремел он.
– Даже спустя все это время, – сказал я, имея в виду продажу птиц множества видов, находящихся под защитой, – Я не понимаю, зачем они так рискуют ради своего хобби.
– Они ведь этими хреновинами рыбу даже не ловят, так? – поинтересовался Прам. – Зачем вообще это все? Одержимость аутентичностью, – просто идея фикс! Этой проклятой аутентичности вообще в мире не существует! Кто все эти люди? Стоматологи из Огайо? Как они вообще могут претендовать на какую-нибудь аутентичность?
Я рассказал, что один из покупателей Эдвина и в самом деле был стоматологом. Прам рассмеялся. Немного успокоившись, он продолжил.
– Все, что я вижу, – это то, что они борются за пресловутую аутентичность. Попытка придать смысл тому, чем они занимаются. Они молятся на эпоху, когда английские рыбаки жили в Империи, которая владела колониями чуть ли не по всему миру. На рынках здесь торговали удивительными вещами, которые стекались со всех концов Земли.
– Но эта мечта мертва, – говорит Прам. – Этого мира больше нет. Когда я работаю с перьями, – добавил он, – результатом становится знание. Я выдираю перо и уничтожаю его в процессе, происходит открытие, которого еще нет в мире.
Эдвин и весь «перьевой андеграунд», напротив, были просто кучкой исторических фетишистов, занимающихся «жалкой, смехотворной, паразитической деятельностью», которую Прам был бы рад вывести под корень.
Когда я собрался уходить, он сказал, что у него для меня что-то есть. Покопавшись в ящике стола, он достал небольшую флешку.
Оказавшись на стоянке, я достал из машины ноутбук и вставил эту флешку. У меня вырвался непроизвольный вздох. На флешке были педантично сохраненные Прамом скриншоты сайта Эдвина, – возможно, единственная сохранившаяся запись о его существовании. Просматривая файлы, я понял, почему Эдвин стер свой сайт из Интернета. На странице «Фотоальбом и продажа экзотических материалов» были ссылки на тридцать одно объявление, где он использовал латинские названия для обозначения каждого вида и подвида.
Каждая ссылка вела на фотографию птицы в высоком разрешении. Хотя бирки были спрятаны, у всех птиц оставались характерные глаза, набитые ватой, и очень типичная для музейных образцов обработка. У тушек, созданных с научной целью, крылья и ноги приматывали к телу, – в отличие от тех, что шли шляпы. Те прикрепляли с раскрытыми крыльями.
Над каждым объявлением Эдвин добавлял описание товара: «Красногрудый плодоед, подвид masoni, – самый редчайший, какого почти не увидеть в коллекциях. Перья глубокого коричневого оттенка с красными кончиками и с выраженным завитком». Вид котинги он описывал следующим образом: «Бирюзовая настоящая котинга, – самый красочный подвид. Встречается очень редко, зато по-настоящему ярок». На странице с фотографиями птиц, собранных Уоллесом сто сорок пять лет назад, Эдвин писал: «Королевская райская птица, – яркая небольшая райская птица с насыщенно-радужным переливом оперения подкрыльев. По поводу наличия тушек и цен, пожалуйста, пишите мне». Он изумлялся «невероятным» шейным перьям своих огненных шалашников: «их сияющая, полупрозрачная структура ни с чем не сравнима!».
Где-то еще он писал: «Также принимаю птиц на реализацию, если хотите что-то продать, – я вам помогу!»
«Не беспокойтесь, – уверял он своих покупателей, – без вашего желания я не скажу, откуда взялась та или иная птица».
На судебном заседании по делу Эдвина в Королевском суде прокурор пытался сосредоточить внимание судьи на финансовом мотиве преступления, – птицы были украдены, чтобы потом их можно было продать. Но адвокаты защиты выиграли дело благодаря докладу доктора Саймона Барон-Коэна, где, кроме диагностированного синдрома Аспергера говорилось, что Эдвин «не руководствовался денежными соображениями».
Хотя я раньше никогда не видел сайта Эдвина, я знал, что он зарегистрировал EdwinRist.com всего лишь через пятнадцать дней после кражи. Можно было безошибочно сказать, что это сайт был предназначен для продажи птиц. В разделе «обо мне» Эдвин даже писал: «Я заинтересовался продажей материалов для вязания мушек, когда пытался собрать денег на новую флейту. Но вскоре это занятие само по себе стало более глубоким увлечением».
Листая страницу дальше, я нашел, как Эдвин пишет о самом себе, дает список своих друзей и любимых книг о вязании мушек, и даже публикует небольшую автобиографию. «Сейчас я работаю над книгой о лососевых мушках, как современных, так и классических, – писал он. – Она будет включать в себя детальное описание десятков различных схем… Дополнительно я расскажу о большом количестве экзотических перьев и птиц, с превосходными иллюстрациями Лонга Нгуена из Норвегии. Возвращайтесь к нам чаще, чтобы не пропустить новости и фотографии!
Кто такой Лонг Нгуен? Я думал, что уже знаю всех близких к Эдвину людей.
На стоянке я поймал слабый сигнал wi-fi университетского городка. Открыв сеть Фейсбук[46], я спросил у Спенсера Сейма, можно ли зайти под его учетной записью. Сейм дружил с Эдвином, а его страница была открыта только для друзей. Получил разрешение, я обнаружил там Лонга Нгуена везде. Там были фото, где они с Эдвином гуляют в Норвегии по крышам, пародируют «Крик» Мунка перед его музеем, хвалят мушки друг друга. Лонг отметил Эдвина в фотоальбоме поездки в Японию весной 2010, где они были вместе. На фотографиях их обоих можно увидеть в храме Асакуса Каннон, гуляющими в парках под цветущей сакурой, заказывающими сашими и делающими покупки на Харадзюку.
А затем я нашел картину. Лонг вывесил фотографию картины маслом, на которой были изображены три птицы: траурный какаду Бэнкса, малайский павлиний фазан и огненный шалашник. Картина была предназначена Эдвину в подарок. В комментарии Эдвин отвечал на японском: «Ой, Лонгу-сама, корева сугой десу не!» («Мистер Лонг, как это замечательно!»), а затем по-английски продолжал: «Твоя посылка уже доехала?».
«Сегодня проверю почтовый ящик, Эдвин-аники, – отвечал Лонг, – я так рад!»
Год назад, просматривая форум бессонной ночью, я уже видел эту картину, но как-то не обратил на нее внимания. Я бросился обратно на форум в поисках никнейма опубликовавшего ее человека.
Это был Гоку.
Гоку, неоднократно размещавший ссылки на продажу с аукциона украденных Эдвином птиц, на самом деле отказался Лонгом Нгуеном.