Миллсап проживал в Оушен-Парк, штат Вашингтон, где совместно со своей женой владел пиццерией, однако он предлагал удивительно большой ассортимент тушек и перьев редких птиц. Учитывая, что на eBay у него было два аккаунта, мне пришлось нанять помощника, чтобы импортировать данные о его покупателях в таблицу. «Прекрасный винтажный» красный ара был продан за четыреста девяносто долларов, сине-желтый ара за шестьсот пятьдесят долларов, и целая тушка ошейниковой котинги за тысячу шестьсот семьдесят пять долларов. По мере того, как ряды таблицы один за другим заполняли разные виды, – ошейниковая котинга, нитчатая райская птица, пингвин, траурный какаду Бэнкса, – итоговая сумма быстро превысила восемьдесят тысяч долларов.
Несмотря на то, что eBay в рамках защиты и охраны диких животных советует своим пользователям придерживаться международных договоров типа CITES и внутреннего законодательства, вроде договора о перелетных птицах, для предотвращения незаконной торговли компания не предпринимает ничего.
Делилю и Миллсапу не нужно было использовать какие-нибудь кодовые слова в описании птиц. Во многих объявлениях были написаны латинские названия, которые легко бы позволили операторам eBay найти их, – если, конечно, такие поиски вообще ведутся. На этом сайте не получится найти рог носорога, но если вбить в строку поиска находящуюся под угрозой исчезновения галстучную котингу или гватемальского квезала, продажа которых запрещена Приложением № 1 CITES, то за них можно заплатить через PayPal, и почтовая служба США довезет их до вашей двери, с гарантией возврата денег.
Я отправил в eBay несколько запросов, но компания мне не ответила. Только когда я отправил им список ссылок на текущие аукционы, где продавались птицы, находящиеся под угрозой исчезновения, и спросил, как мне следует понимать комиссию, которую eBay взимает с этой нелегальной торговли, мне что-то написали.
В течение нескольких часов мне пришло письмо от Райана Мура, старшего менеджера eBay по международным корпоративным вопросам, в котором была куча корпоративного жаргона, заставившая меня содрогнуться, вспомнив те размытые заявления, которые я писал, будучи младшим сотрудником по связям с общественностью в Агентстве США по международному развитию в Багдаде.
«eBay стремится делать все возможное для защиты видов, находящихся под угрозой», – писал Мур. Все эти словесные обороты имели большое значение: eBay не то, чтобы делает все, что может, но очень к тому стремится.
«eBay демонстрирует стремление к запрету продажи незаконных продуктов дикой природы на нашем сайте», – продолжал Мур. Не то, чтобы eBay действительно запрещал подобные продажи, но «демонстрировал стремление» это делать.
Мур подчеркивал, что на eBay публикуется более восьмисот миллионов объявлений и приводил «примеры и ссылки на ресурсы, содержащие подробности местных, федеральных и международных законов о защите дикой природы». Он добавлял, что компания «активно применяет эту политику с помощью системы фильтров, основанных на правилах, и жалоб, доступных пользователям eBay и государственным службам, а также путем удаления продуктов и продавцов в соответствующих случаях». Когда я спросил, как работает система фильтрации, и может ли он привести статистику касательно количества приостановленных аукционов, он не пожелал предоставить мне этой информации.
Я обратил его внимание на продажу перьев галстучной котинги, – защищенного вида, находящегося под угрозой исчезновения. Поскольку продавец разместил объявление, содержащее латинское наименование птицы, он нисколько не заботился о конспирации. Из этого явно следовало, что, какая бы система фильтрации не использовалась eBay, она не содержала названий из Красной книги Международного союза охраны природы, – основной базы данных по видам, находящимся под угрозой. Мур пообещал разобраться. Когда я обновил страницу с аукционом на тушку котинги, там ничего не было.
Конечно, это было всего лишь латанием дыр. Мне стало интересно, – что будет, если напрямую на сайте воспользоваться формой для жалоб вместо того, чтобы связываться с сотрудниками пресс-службы. Я пожаловался на незаконную продажу пары перьев гватемальского квезала, но через неделю, без какой бы то ни было реакции со стороны компании, они были проданы за тридцать девять долларов.
Делиль перестал выходить на связь.
После того, как я годами выискивал одно имя за другим, я решил в открытую написать на форуме, бросив вызов всему сообществу, чтобы оно помогло мне найти недостающие тушки. Если Эдвин действительно был единственной паршивой овцой в этом стаде, писал я, почему бы им не поработать сообща над устранением урона собственной репутации?
«Черное око алчности всплыло снова» – написал в ответ Аарон Остож, продавец перьев из Орегона, чьим семейным девизом было «Бог. Семья. Перья». Впервые я увидел его имя, когда он пошутил, что несколько клочков красногрудого плодоеда были «украдены из музея естествознания и проданы с 3000 % прибылью», за целых четыре месяца до ареста Эдвина.
Остож и все остальные были не рады, что кто-то опять поднял тему кражи из Тринга. Несколько человек начало жаловаться, что я просто пытаюсь «мутить воду». Один раздраженно предложил, раз я так беспокоюсь об этой истории, почему бы мне авансом не пожертвовать музею все деньги за свою новую книгу. Вэл Кропивницки сравнил меня с адвокатом, навязывающим свои услуги пострадавшему за процент, а потом добавил: «Может, мне просто надоела охота на ведьм? Может, мы просто все этим отравлены?».
Бад Гидри, администратор сайта, был в бешенстве. Он сказал, что несмотря на все его усилия, тема кражи из Тринга может оставаться закопана «не глубже, чем на острие лопаты». Гидри объявил, что оставит мой пост до тех пор, пока он «не сползет вниз, тогда я замету его под ковер, пока он снова не всплывет».
Однако вскоре он написал, что его засыпали личными сообщениями, требуя убрать объявление.
Почему это их так взволновало, подивился я. Я всего лишь попросил помочь вернуть экспонаты, украденные из музея. Я даже устроил так, что птиц можно было вернуть в Тринг анонимно.
Так что всего через несколько часов Гидри объявил, что написанный мной пост будет удален: «Члены сообщества сказали свое слово. Обещаю, что если появится еще какое-нибудь упоминание этой темы, я удалю его немедленно».
Гидри известил меня, что сорок один участник форума в частных сообщениях умолял его удалить мой запрос.
25Люди и перья
Несколько недель спустя, когда Роберт Делиль наконец мне ответил, он поменял свои показания. Теперь он утверждал, что никаких бирок не было. Когда я задал вопрос про Кутюрье, Делиль ответил, что не слышал о таком. Чувствуя, что теряю его, я написал «Я просто хочу узнать, когда вы покупали у него тушки». Через пятнадцать минут он ответил «Ну, удачи» и больше от него никогда ничего не приходило.
Может быть, Делиль купил у Кутюрье птиц из Тринга?
Я бы очень хотел это понять, но пока даже не знал, жив ли сам Кутюрье: Мари-Жози нашла некролог на французском о человеке с такой же фамилией. Кутюрье был для нас потерян, если, конечно, я не собирался прочесывать монреальские приюты для бездомных, морги и кладбища.
Мари-Жози, которой оставался всего месяц до родов, почувствовала мое раздражение и внесла ясность вопросом:
– А если он все еще жив и признается, что получил тушки от Эдвина? Что дальше? Разве они все равно уже не у него?
– Я бы тогда знал, наверное, – проворчал я, внезапно осознав, как мало я получаю отдачи от моей одержимости расследованием.
Поначалу загадка кражи из Тринга была всего лишь головоломкой, отвлекающей меня от тяжести работы в «List Project». Я годами пытался заставить людей думать о десятках тысяч беженцев, спасающихся от войны, до которой нам больше не было дела. Моя компания в пользу радикального и быстрого решения, – вывоза наших переводчиков самолетом – потерпела катастрофическое поражение, и я знал, что начинаю жизнь, полную очень постепенных успехов, если мне повезет.
Теперь, прочесывая сеть в поисках каких-нибудь следов Кутюрье, я понял, что ввязался в очередную бесконечную борьбу. Я провозгласил себя спасателем музейных птиц несмотря на то, что даже сам музей признавал, что они потеряны для науки, и прекратил их искать. В полиции тоже получили признание вины и закрыли дело, и тоже прекратили расследование. Сообщество вязальщиков мушек не хотело иметь с моей задачей ничего общего.
Таблица из Тринга стала тем куском карты, который запустил мою экспедицию, но я находил только руины. Про шестьдесят четыре тушки, которые я хотел отыскать, я выяснил только, что останки пары из них находятся в Южной Африке у Рухана Нифлинга. Если Лонг помог продать Эдвину еще двадцать тушек, это снижало общее количество до сорока двух. Если тушки Кутюрье тоже были из Тринга, а подсчеты Делиля оказались верны, мне оставалось найти двадцать две штуки.
Но я каждый раз появлялся слишком поздно. Лонг уже продал все тушки, которые у него были. Даже если бы мне удалось установить связь птиц Кутюрье с Трингом, Делиль уже продал их с аукциона. Рухан готовился к вознесению на небо, и моя миссия его совершенно не беспокоила. Даже если Эдвину удалось меня обмануть, и тушки птиц все еще хранились в какой-нибудь камере долговременного хранения в Дюссельдорфе, я уже никогда об этом не узнаю, – после нашего разговора он больше мне не отвечал.
Единственное, что я видел своими глазами, – это перья, принадлежащие Лонгу, и я уже начал беспокоиться, что они никогда не вернутся в Тринг.
Хуже того, я узнал о других музейных кражах, совершенных вязальщиками мушек. За несколько лет до кражи из Тринга еще как минимум два музея естествознания – в Штутгарте и во Франкфурте – лишились десятков тушек красногрудых плодоедов и котинг. Виновником считался пожилой американский вязальщик мушек, который подрабатывал специалистом по борьбе с вредителями. Обрабатывая музей от насекомых, он якобы выносил тушки под своей белой спецовкой. Мари-Жози обеспокоено спрашивала, не собираюсь ли я отправляться разыскивать еще и эти.