Мы со Спенсером брели вверх по течению, высоко в небе над нами кружил ястреб. Вокруг него сновали мелкие птицы, пытаясь вцепиться ему в крылья или хвост, но он продолжал летать, терпеливо выжидая.
– Вчера мне звонил Роджер Плюрд, – сказал Спенсер, который был в курсе, что несколькими годами ранее, на симпозиуме по вязанию мушек этот человек, не особенно скрываясь, пытался мне угрожать.
– Да?
– У него были тонны огненного шалашника на продажу.
– Серьезно?
– Но когда я сказал, что собираюсь с тобой на рыбалку, он положил трубку.
Скрывающаяся во мне ищейка немедленно захотела выбраться на берег и вскочить в самолет, чтобы как можно быстрее добраться до дверей Плюрда, но я знал, что все было кончено. Даже если бы я отправил в Тринг точный список из пяти сотен имен тех, кто купил разделанные останки их птиц, ничего бы не произошло. Музей не стал бы гоняться за перьями, бесполезными для науки.
Так мы и пробирались, карабкаясь через поваленные деревья, показывая друг другу ничего не подозревающую форель. Ледяная вода заставляла цепенеть ноги и делала тяжелыми сапоги, но мы продолжали двигаться вверх по течению в поисках мечущихся в воде золотистых бликов, под кронами колорадских сосен, над которыми кружили вороны, как будто бы река была бесконечной.
Той осенью обитатели мира викторианских мушек со всего света садились на самолет, чтобы отправиться на 26-й ежегодный симпозиум по вязанию мушек, который снова проходил в отеле «DoubleTree» в Сомерсете, Нью-Джерси.
Чак Фуримски, его директор и главный промоутер, описывал свое детище как «самый желанный магазин сладостей для вязальщиков мушек… где еще больше всего, – больше магазинов с мушками, больше витрин… больше секретов вязания». На симпозиуме собирались быть Джон Маклейн, Роджер Плюрд и еще сотня знаменитых вязальщиков.
Темой фестиваля был девиз «Нам всегда недостаточно».
В Сомерсет не сбегутся агенты Службы охраны дикой природы. Вместо этого они сосредоточены на ловле торговцев рогом носорога и слоновой костью, что хорошо смотрится в заголовках. Канадский студент, которого недавно поймали на границе с пятьюдесятью одной черепахами, прикленных скотчем к его ногам, – которые предназначались на продажу любителям китайского черепахового супа, – получил пять лет тюрьмы. В своем заявлении он благодарил судебную систему США за то, что она «остановила тьму моей алчности и невежества».
Но посетители симпозиума «Нам всегда недостаточно» знали, что они в безопасности. Те, у кого остались украденные Эдвином тушки, всего лишь обрезали бирки, чтобы скрыть следы и спастись от закона. Те, кто покупал куски птиц или отдельные перья знали, что ничто не способно связать их добычу с преступлением.
Из тушек они извлекали крылья, грудины и шейное оперение.
Из кусков они извлекали отдельные перья.
Скупые вязальщики мушек прятали их в нафталиновых ящиках, чтобы любоваться наедине с собой. Другие, понимавшие, что Тринг и правоохранительные органы уже давно ничего не ищут, открыто продавали их и обменивались друг с другом, пока основная часть птиц не растворилась в кровеносной системе «перьевого андеграунда».
Вскоре воровство птиц из музеев снова стало на форуме предметом для шуток. Когда один из участников опубликовал свое фото рядом с чучелом бенгальского флорикана в Лондонском музее естествознания, другой прокомментировал: «Этому флорикану повезло, что он за стеклом. Я прямо вижу ужас в его глазах».
Другой участник загрузил фотографии птичьих чучел, сделанные во время недавнего визита в Академию естественных наук в Филадельфии – котинг, солдатских ара и райских птиц.
Заголовок гласил «Вызываю секретного агента Эдвина Риста».
В январе 2016 года снег скрипел под ногами почтальона, идущего через стоянку с посылкой для доктора Прис-Джонса. Неподалеку дети втаскивали санки по пологим холмам Трингского парка, чтобы скатиться еще раз. Изо рта подбадривающих их родителей вместе с криками на январский мороз вырывался пар. В самом музее дети прижимали ладони к стеклам, разглядывая чучело белого медведя, чтобы потом умчаться смотреть носорога.
Адрес на конверте был написал ровными печатными буквами. Обратного адреса не было. Почтовая марка оказалась норвежской.
Когда сотрудник музея вскрыл посылку, там не было никакого письма. Просто пластиковый пакет с застежкой, полный перьев, – черных с оранжевым и ярко-алых. После недолгого обсуждения сотрудник понес их по длинному, тихому коридору к хранилищу, проходя мимо заспиртованных птиц викторианской эпохи, десятков тысяч яиц и скелетов, коллекции исчезающих или уже вымерших видов, дарвиновских вьюрков и тех шкафов, в которых когда-то хранились птицы Уоллеса, остановившись, наконец, перед дверью с табличкой PYRODERUS SCUTATUS.
Он вытащил ящик, в котором лежала куча пакетов вещественных доказательств. Туда была сложена посылка из Норвегии, и ящик с тихим стуком закрылся.
Благодарности
Обычно супругу благодарят на самых последних страницах, но если бы издательство разрешило, моя благодарность была бы на обложке, а также в верхнем и нижнем колонтитулах на всех страницах. На нашем первом свидании я обмолвился, что мечтаю написать книгу о парне, который украл тушки птиц из английского музея. Удивительно, что она не только согласилась на второе свидание, но даже вышла за меня замуж. Думаю, что в процессе расследования, которое длилось годами, ее порой постигали сомнения относительно моей вменяемости, но она не подавала виду. Она верила в этот проект задолго до того, как я заключил контракт с издательством, и поддерживала меня, пока я летал по миру, следуя своим сумасбродным догадкам по поводу пропавших птичьих тушек. Через полгода после нашей свадьбы она отправилась со мной в Дюссельдорф, чтобы взять у Эдвина интервью, и следила за записью, готовая вызвать телохранителя, который прятался снаружи.
Она читала все мои черновики, устроив листы на беременном животе, пока я взахлеб рассказывал о каком-то своем новом открытии. После рождения нашего сына Августа она каким-то образом умудрялась совмещать материнство с постоянной работой, при этом успевая помогать этой книге обретать форму. Когда пришло время последних правок, она все так же продолжала мне помогать, вынашивая уже дочку. Она самый сильный человек из всех, кого я знаю, и без нее бы «Похититель перьев» никогда не появился.
Если бы Кэтрин Флинн сказала мне месяц прыгать на одной ножке, я бы послушался без колебаний, потому что я следую ее советам безоговорочно. Помимо того, что она суперагент, она еще умная, веселая, мудрая и настоящий друг.
Я глубоко благодарен Кэтрин Корт за то, что она поверила в эту книгу и приютила ее в издательстве «Viking». Благодарю Линдси Швоери, Джокасту Хэмилтон, Сару Ригби, Гретхен Шмид и Бину Камлани за подробные отзывы, за критику и терпеливую поддержку на протяжении всего пути: мне повезло, что они работали со мной плечом к плечу.
Спасибо также Хоуп Денекамп, Айку Уильямсу и Полу Сеннотту из «Kneerim and Williams»; Дэнни и Хизер Барор из «Baror International, Inc.» за координацию иностранных прав; и Джокасте Хэмилтон из «Hutchinson» в Великобритании, Марийке Вемпе из «Atlas Contact» в Голландии, Хансу-Петеру Юблейсу из «Droemer» в Германии и Лене Паллин из «Brombergs» в Швеции.
Сильви Рабино, с которой я познакомился на второй день своего пребывания в Лос-Анджелесе, была подобна стихии. Она верила в мою работу, продвигала ее и давала мудрые советы.
Особую благодарность выражаю Спенсеру Сейму из Таоса, штат Нью-Мексико. Если бы мы не пошли на рыбалку осенью 2011 года, я бы никогда не узнал про Эдвина Риста. В последующие годы Спенсер помогал этому проекту, терпеливо отвечая на мои звонки, выдвигая теории о пропавших птичьих тушках, обучая меня вязанию мушек и рассказывая про историю этого искусства. За это время мы стали близкими друзьями. Любому, кто хочет попробовать рыбалку нахлыстом в сопровождении лучшего гида страны, стоит посетить ZiaFly.com, где также можно купить его великолепные лососевые мушки (сделанные из перьев, полученных абсолютно легальным и этичным путем).
Я очень благодарен сотрудникам Музея естествознания в Тринге (и Лондоне) за то, что они много лет терпели вопросы об этой неприятной главе в истории их учреждения. К их чести, они всегда были открыты и делились всем, чем могли. В том, что произошло, нет их вины, и я очень надеюсь, что государства смогут выделять больше финансирования на защиту музейных образцов как в Великобритании, так и во всем остальном мире. Особую благодарность я хотел бы выразить доктору Роберту Прис-Джонсу, Марку Адамсу и доктору Ричарду Лейну, а также Хлое и Софи из пресс-центра.
Особым удовольствием было во время расследования познакомиться с Адель Хопкин из полиции Хартфордшира, которая всегда находила время, чтобы ответить на все мои вопросы, – и мелкие, и большие, – о судьбе пропавших птиц. Спасибо сотрудникам полиции Ханне Джорджиу и Рэйчел Хайд за помощь с фотографиями. Что касается прочих представителей системы правосудия Великобритании, я выражаю благодарность Дэвиду Краймсу и Тапаши Надарадже из Королевской прокуратуры, а также Королевскому суду Сент-Олбанса за разрешение на публикацию протоколов слушаний по приговору.
Доктор Рик Прам – один из самых ярких, блестящих и вдумчивых людей, которых я когда-либо встречал. Я благодарен ему за то, что он потратил на эту историю столько времени, что пролил свет на жизнь этих птиц, что объяснял мне значение и роль хранителей коллекций музеев в современном мире и за то, что поделился ранней копией того, что наверняка станет фундаментальным трудом в своей области, – «Эволюцией красоты».
Рассылки орнитологов AVECOL и eBEAC очень помогли мне на поздних стадиях работы. Спасибо доктору Джеймсу Ремсену, Марку Адамсу и Дугласу Расселу за помощь в поиске информации, а также всем хранителям музейных коллекций, которые мне отвечали.