Я вскочила со стула и отпрыгнула от Вулфа как можно дальше. Не могу рисковать еще одним поцелуем. Губы и так покалывает всякий раз, как я вспоминаю его отказ.
– Да что ты себе позволяешь! – заорала я.
– Кажется, ты часто задаешься этим вопросом. Может, сменишь пластинку?
Вулф просунул руку в передний карман джинсов, а другой взял со стола мой телефон, со спокойным безразличием пощелкав по экрану большим пальцем. Родители запрещали мне устанавливать пароль. Когда мама вернула мне мобильный, я как-то забыла установить защиту от посягательства на личное пространство, учитывая, что этого права меня все равно лишили.
– Что ты делаешь? – Мой голос звучал пугающе спокойно и вместе с тем удивленно.
Вулф не сводил взгляда с телефона.
– Валяй. Спроси еще раз. Как я посмел, да?
Я была так потрясена, что не сразу удалось подобрать слова. Этот человек – дикарь в костюме. Он при каждом удобном случае провоцировал и издевался надо мной. Мой отец был несговорчивым придурком, но этот мужчина… этот мужчина… Он дьявол, который каждую ночь возвращался ко мне в кошмарах. Он был геенной огненной за райской грубой личиной. Огонь, который манил своим видом, но прикосновением убивал.
– Сейчас же отдай мне телефон.
Я протянула ладонь, но Вулф пренебрежительно отмахнулся и продолжил читать сообщения. Сообщения от Анджело.
– Не смей! – Я бросилась на него и потянулась, чтобы выхватить телефон, но Китон поднял руку, другой схватил меня за талию, перехватил и прижал обе мои руки к низу своего живота поверх футболки.
– Одно движение – и ты увидишь, что со мной делает твой гнев. Дружеский намек: он будоражит меня, но тебе будет неловко узнать, как это происходит.
С одной стороны, мне хотелось бросить ему вызов, чтобы он отпустил мои руки. Я никогда не трогала мужские гениталии, и подобная перспектива меня взволновала. Моя жизнь и так превратилась в кавардак, и моя нравственность – последнее, за что я цеплялась. И прямо скажем, пальцы уже устали.
Я сдвинула руки из принципа, и Вулф ухмыльнулся, продолжая крепко сжимать мои запястья и читать сообщения, но не выполнил своего обещания опустить мои руки на свой пенис.
– Будешь отвечать своему ненаглядному? – непринужденно спросил Китон.
– Не твое дело.
– Ты станешь моей женой. Все, что касается тебя, – мое дело. Особенно голубоглазые мальчишки с улыбками, которые не внушают мне доверия.
Вулф отпустил мои руки, засунул телефон к себе в карман и наклонил голову, взирая на меня с презрением. Я чуть не заплакала. После вчерашнего унижения он не только не извинился, но дважды за сегодня поиздевался надо мной, выбросив заявление в мусор и прочитав все мои сообщения.
Он конфисковал телефон, словно я была его дочерью.
– Мой телефон, Вулф. Отдай. – Я шагнула назад. Мне так захотелось нанести ему телесные повреждения, что стало больно дышать. А он лишь молча и спокойно смотрел на меня.
– Только если удалишь из контактов номер Бандини.
– Он друг детства.
– Чисто из любопытства: ты со всеми друзьями детства трахаешься?
Я одарила его приторной улыбкой:
– Боишься, что я сбегу и снова займусь сексом с Анджело?
Вулф высунул кончик языка и зловеще облизнул нижнюю губу.
– Я? Нет. А ему стоило бы бояться. Во всяком случае, если не хочет лишиться члена.
– Говоришь как бандит, а не как будущий президент. – Я гордо вздернула подбородок.
– Обе должности предполагают безграничную власть, но по-разному. Ты удивишься, сколько у них общего.
– Перестань оправдывать свои поступки, – бросила я.
– А ты перестань бороться с судьбой. Этим ты никак не поможешь своему отцу. Даже он хочет, чтобы ты подчинилась.
– А ты-то откуда знаешь?
– Сегодня утром загорелось одно из его владений на Великолепной миле. Пятьдесят килограммов наркотиков прямиком из Европы – пуф! – исчезли. Он не может связаться со страховой компанией, пока не спрячет улики, а к тому времени они поймут, что он нарушил целостность картины. Твой отец только что потерял несколько миллионов.
– Это твоих рук дело, – сощурив глаза, обвинила я, на что Вулф пожал плечами:
– Наркотики убивают.
– Ты сделал это, чтобы они велели мне отступить, – сказала я.
Китон рассмеялся:
– Солнышко, ты в лучшем случае помеха, но вовсе не стоишь такого риска.
Еле сдержавшись, чтобы не залепить ему пощечину или еще что похуже, я вылетела из комнаты. Гнев тенью следовал за мной. У меня не было машины, чтобы покинуть этот дом, да и идти-то было некуда, но мне захотелось исчезнуть. Я вбежала в беседку, где наконец сдалась и рухнула на колени, заливаясь жгучими слезами.
Я больше не могла это все выносить. Мой отец – тиран, а Вулф пытается уничтожить мою семью и заодно мою жизнь. Это уже чересчур. Я положила голову на прохладную белую скамью и тихонько рыдала, чувствуя, как боевой дух покидает меня.
Спины коснулась ласковая рука. Я боялась обернуться, хоть и знала, что Вулф никогда бы не пошел меня искать и уж тем более пытаться исправить ситуацию.
– Принести тебе перчатки? – это была мисс Стерлинг с голосом мягким, как хлопок.
Я покачала головой.
– Знаешь, Вулф, как и ты, просто сбит с толку и плохо понимает, что происходит. Разница в том, что он годами оттачивал навык скрывать свои чувства.
Я была признательна ей за попытку обелить Китона в моих глазах, но едва ли ее усилия имели успех.
– Я имела удовольствие воспитывать Вулфа. Он всегда был умным мальчиком. Всегда открыто демонстрировал свой гнев, – ее голос звенел, как колокольчики, пока она медленно вырисовывала круги на моей спине.
Так делала мама, когда я была маленькой. Меня не волновало, что там пережил в прошлом Вулф. Я ничем не заслужила подобного обращения, поэтому просто молчала.
– Моя дорогая, тебе нужно переждать шторм. Думаю, обжившись здесь, ты поймешь, что вы реагируете друг на друга так бурно, потому что наконец встретили достойного противника. – Мисс Стерлинг села на скамью и смахнула волосы мне с лица. Я подняла голову и посмотрела на нее.
– Сомневаюсь, что сенатор Китон чего-то боится.
– О, ты будешь удивлена. Думаю, он получил от тебя приличную дозу причин для волнения. И он явно не ожидал, что ты окажешься такой… собой.
– Что это значит?
Мисс Стерлинг задумалась над ответом, и все ее лицо как-то сразу сморщилось. Понимая, что Вулф наверняка нанял эту женщину, потому что был привязан к ней, ведь она его растила, у меня зародилась крохотная надежда, что однажды он проникнется симпатией и ко мне.
Она протянула ко мне руки и, когда я взялась за них, удивила меня тем, что встала и, потянув за собой, обхватила меня руками. Мы были одного роста и телосложения, хотя она была даже худосочней, чем я.
Мисс Стерлинг заговорила мне в волосы:
– Думаю, тебя застало врасплох начало истории вашей любви, но именно потому она будет великой. Вулф Китон возвел стены вокруг своего сердца, но ты уже начала пробиваться сквозь них. Он противится, и ты тоже. Хочешь узнать секрет, как обезоружить Вулфа Китона, мое дорогое дитя?
Я не знала, что ответить на это. Потому что отчасти искренне боялась, что разорву его в клочья, если мне предоставят такую возможность, и не смогу примириться с собой, зная, что намеренно ранила человека.
– Да, – услышала я свой ответ.
– Полюби его. Он будет беззащитен против твоей любви.
С этими словами мисс Стерлинг отстранилась и ступила к стеклянным дверям, исчезнув в громадном особняке. Я сделала глубокий вдох.
Этот человек только что уничтожил здание, в котором мой отец производил наркотики. И почти признался в этом. Даже мой отец рассказывал и доверял мне гораздо меньше. А еще Вулф разрешил мне пойти учиться. И позволил выходить из дома в любое время, когда захочу.
Я бросила взгляд на наручные часы. Два часа ночи. Удивительно, но я пробыла в саду два часа. И эти два часа Вулф наверняка потратил на чтение каждого полученного мной сообщения.
Ночная прохлада пробирала меня до костей. Я понуро повернула обратно к дому и, подойдя, заметила Вулфа, стоявшего на пороге. Одной рукой он уперся в косяк, преграждая мне путь. Я неторопливо пошла в его сторону, остановившись в полуметре от него.
– Верни мне телефон, – сказала я.
К моему удивлению, Вулф сунул руку в задний карман и метнул телефон мне. Я сжала его в кулаке, еще не оправившись от нашей последней ссоры, но удивительно тронутая тем, что он не лег спать, а дожидался меня. Не стоит забывать, что Вулф вставал в пять утра.
– Ты мешаешь пройти, – прошелестела я, стараясь не клацать зубами.
Он безучастно взглянул на меня:
– Оттолкни меня. Борись за то, чего хочешь, Франческа.
– Думаю, именно это и делает нас врагами. – На моих губах появилась злая улыбка. – Потому что я хочу освободиться от тебя.
Настал его черед самодовольно улыбаться.
– Желать и бороться – два разных действия. Одно пассивное, другое – активное. Разве мы враги, Немезида?
– А кто же еще?
– Союзники. Я прикрою твою спину, а ты – мою.
– После вчерашней ночи я к тебе больше не притронусь.
Он пожал плечами:
– Ты была бы более убедительна, если бы не терлась о меня перед тем, как я вышвырнул тебя из своей спальни. В любом случае ты желанная гостья. Но я не стану облегчать тебе жизнь, пока не дашь слово, что удалишь Бандини из своего телефона и своей жизни.
Я поняла, зачем он так поступает. Вулф мог сам это сделать, но хотел, чтобы инициатива исходила от меня. Он не желал очередной битвы – он желал моей полной капитуляции.
– Анджело всегда будет в моей жизни. Мы вместе выросли. А то, что ты купил меня, не значит, что я стала твоей собственностью, – совершенно спокойно ответила я, хотя на самом деле не собиралась отвечать Анджело. Тем более после известий, что он собирается на второе свидание с этой поганой Эмили.
– Тогда, боюсь, тебе придется проявить характер и побороться со мной.