— К этому надо привыкнуть. Все, в конце концов, привыкают.
— Не все. Я знаю о некоторых, которым так и не удалось привыкнуть. Это пугает.
Спенс понял, что разговор слишком приближается к теме, которую он не хотел бы затрагивать.
— Хороший чай, — поспешно сказал он.
— Спасибо. — Она отхлебнула из чашки. А он с удовольствием наблюдал за изящным изгибом ее шеи и за тем, как свет, отражающийся от стола, заполняет ложбинку на ее горле. Когда она наклонилась над чашкой, локоны качнулись вниз, и она откинула их назад легким, отработанным движением. Их взгляды встретились. Спенс отвернулся.
— Мне пора идти. Работа… Я не собирался так долго торчать в лазарете…
— Идите, конечно. Но вы же ведь зайдете еще как-нибудь? И не тяните, договорились?
— Спасибо, обязательно зайду. — Он встал, потоптался и направился к двери.
Ари пошла проводить его, и когда дверь открылась, торопливо сказала:
— Спенс, я чуть не забыл. Завтра вечером у нас здесь мероприятие — я имею в виду, во вторую смену. Вы приглашены.
— Я? Э-э, раньше меня не приглашали…
— А теперь я вас приглашаю. Будут несколько преподавателей и ученых. Папа считает, что собрать их вместе — хорошая идея.
— Наверное. Я подумаю об этом. — Он шагнул в коридор.
— Пожалуйста, приходите. Я вас жду… — Переборка встала на место и прервала ее. Спенс направился в лабораторию.
Он засунул руки глубоко в карманы комбинезона и брел, опустив голову. Думал он о своем странном поведении в грузовом отсеке. Если допустить, что врач прав — а сомневаться в его словах не было никаких оснований, — что он там делал? Почему он не помнил?
Я схожу с ума.
Глава 9
— Расслабились, Спенсер?
— Да.
— Новая вводная. Вы готовы?
— Да.
— Думайте о синем цвете. Понимаете? Подумайте обо всех синих вещах, или о тех, которые напоминают вам синий цвет. Синий цвет, Спенсер. Синий…
С востока дул ветер, и Спенс повернулся к нему лицом. Веяло холодом, и небо над головой пылало иссиня-черной яростью. Рядом слышался плеск воды, там волны разбивались о камни на мелководье. Он повернулся на звук и увидел простирающийся до самого горизонта океан, голубой под синими облаками.
Он всмотрелся в прозрачную голубую воду и заметил маленьких серебристо-голубых рыбок. Они стайками носились в воде, словно крошечные ракеты в глубоком космосе. Внезапно Спенс оказался среди них. Он чувствовал погружение на глубину, а вокруг в голубом полумраке мелькали рыбы. Их серебристые бока то и дело сложным загзагом проносились мимо. Он видел большие круглые глаза, обращенные к нему, когда они уплывали прочь.
Он погружался все ниже. Падал, как монета, переворачивающаяся с боку на бок, чтобы замереть на дне. Океанское дно приближалось, наконец он коснулся его ногами и в тот же миг понял, что больше не находится в воде. Он стоял в огромной пещере, чьи своды уходили в голубую тень.
Из пола и с потолка торчали причудливые выступы. Они казались полупрозрачными и слабо светились холодным зеленовато-голубым внутренним светом. Он сделал несколько нерешительных шагов, обходя выступы, словно деревья в безмолвном лесу, и его шаги породили слабое эхо в темных глубинах пещеры.
Он пошел быстрее, все вниз и вниз по открывшемуся туннелю. Теперь он слышал новый звук откуда-то из-под пола; он скорее ощущался, чем слышался, передаваясь через ноги и кости, скрежещущий звук, звучавший все громче по мере того, как он спускался.
Спенс шел, огибая светящиеся сталагмиты, явно приближаясь к источнику звука. Вскоре он услышал ритмичное гудение, как будто сама земля перетирала в пыль огромные каменные корни гор. Звук нарастал, пока не заполнил пещеру; Спенс сомнамбулически двигался вперед. Вскоре и его желудок начал вибрировать от мерного урчания, а сыроватый воздух пещеры наполнился горьким запахом.
Далеко впереди пульсировал голубой свет, освещавший дальнюю стену пещеры. Губы обметало чем-то шершавым. Он поднес руку к лицу и понял, что его покрывает мелкий синий песок. Он падал откуда-то сверху, сыпался непрерывной струйкой, ложился на одежду и волосы.
Он подошел к краю огромного провала, разделявшего дно пещеры. Урчание переросло в грохот, а грохот — в гром. Сверкнула синяя молния, угодив в провал перед ним. Синий песок взметнулся вверх, как дым, открывая дно пропасти.
Там, в бурлящих глубинах что-то шевелилось, словно какой-то огромный зверь корчился в агонии. Спенс различал только темную массу, вздымающуюся и опускающуюся, стонущую и содрогающуюся среди рева.
Рваные вспышки голубых молний сверкали все чаще, освещая яму. Придерживаясь за камни, он наклонился, чтобы заглянуть через край в хаос внизу. В пронзительном свете молний он увидел странные фигуры, которые кувыркались внизу, скрежеща друг о друга, сталкивались, давили друг друга и вздымали облака мельчайшего синего песка, напоминающего бархатный туман.
В свете очередной вспышки он сумел разглядеть столпотворение яснее. Некоторые фигуры были вытянутыми и изогнутыми, другие округлыми и громоздкими, как валуны, третьи длинными и тонкими. В этот момент он понял, что наполняло огромный каменный провал: кости. Гигантские кости доисторических монстров кружились под ним в вечном движении — в жутком бессвязном танце.
От удивления он судорожно взмахнул руками и сорвался вниз. Он падал, извиваясь в воздухе, пытался уцепиться за гладкие стены, но тщетно. С истошным криком он погрузился в скрежещущий танец костей…
Спенс пришел в себя, сидя на лабораторной кушетке. Эхо его крика все еще звенело в затемненной комнате, словно угасающее воспоминание. Но сон рассеялся, как пар. Все исчезло, он ничего не помнил, кроме ужаса, который его разбудил.
Вокруг слабо горели огоньки знакомых приборов. Спенс поднял голову. За стеклом, отделявшим лабораторию от поста управления, стоял Тиклер. Наверное, он слышал, как Спенс кричал.
— Тиклер, — позвал он.
— Да сэр? — Голос ассистента металлически проскрипел из динамика.
— Я кричал?
— Извините, сэр?
— Вы слышали что-нибудь необычное — какой-нибудь крик?
— Когда, доктор Рестон?
— Только что. Когда я проснулся.
— Нет, сэр. Сработала сигнализация и я включил свет. Всё по процедуре.
— Вы правы. Спасибо. — Его сердце все еще билось слишком быстро. В плечах и шее оставалось напряжение. Руки вцепились в края кушетки мертвой хваткой. Он был уверен, что крик был реальным, что это не просто часть его сна.
Но зачем бы Тиклеру лгать? Возможно, его не было на посту управления, когда Спенс закричал, или, может, он задремал там. Возможно. Только на Тиклера не похоже.
Спенс встал, потянулся и направился в диспетчерскую. Тиклер как раз сматывал ленту скана сна на катушку. Спенс подождал, пока он закончит, подошел и включил режим печати.
— Пока все, сэр? — спросил Тиклер.
— Да, можете идти. Больше ничего не нужно, но когда придет Курт, скажите ему, что я хочу посмотреть журнал, средние значения за последние три сеанса.
— Именно средние?
— Да. Как только он закончит обрабатывать данные.
— Но мы никогда так не делали…
— Не надо спорить, Тиклер. Просто сделайте, как я говорю. Я знаю, что это лишняя работа. Но ведь для этого мы и взяли помощника, не так ли?
— Хорошо, я скажу ему.
Тиклер резко повернулся и вышел. Интересно, что ему не понравилось на этот раз? С Тиклером всегда все непонятно.
Спенс выбросил эту мысль из головы и вышел из поста управления, прошел через лабораторию и вошел к себе в каюту. Ночной рабочий сон не принес отдохновения. Впрочем, и не должен был. Спенсу казалось, что он пробежал несколько миль или взобрался на отвесную скалу. Мышцы не отошли от напряжения, нижнее белье пропиталось потом.
Он думал принять душ и переодеться, но потом ему в голову пришла идея получше: эксердом. Почему бы и нет? Надо поупражняться. Вдруг он найдет тройку, которой нужен четвертый для игры в пидж.
Он надел тренировочный костюм, размышляя о том, что причиной его проблем может быть простое переутомление. С тех пор как он приехал в Готэм, он мало тренировался; прогулки по парку не в счет, а бассейн он посещал редко. Маловато физической активности. Быстрая игра в пидж или просто полеты в невесомости должны помочь расслабиться.
Переместившись на следующий уровень, где сила тяжести была существенно меньше, чем в осевом коридоре, он одним прыжком преодолел расстояние до лифта, ступил на диск и закрепил страховочные концы. Лифт вознес его к куполу. Уже отсюда он слышал смех и крики, доносившиеся сверху. Спенс вспомнил, как мальчишкой ходил в бассейн и еще издали слышал радостные крики плескавшейся малышни.
Лифт вынес его на губчатую поверхность под самым куполом. Здесь сила тяжести отсутствовала вовсе. Он неловко повернулся, но быстро вспомнил, как надо согнуть руки и ноги, чтобы восстановить контроль над телом. Он подтянул колени к груди и, когда снова подплыл достаточно близко к поверхности купола, резко опустил ноги вниз. Расчет оказался верным. Его понесло прямо к центру купола. Над ним тянулась сеть, предохранявшая броневое стекло от столкновений с неловкими посетителями.
Сквозь сеть были видны мириады звезд, сплошной звездный туман, устилающий чернильную пустоту космоса. Ниже он мог видеть перевернутый полумесяц Луны и голубой кусочек Земли. Спенс подлетел к сетке, наклонил голову и приземлился на спину, а потом подтянулся к ближайшей стене.
Над ним группа кадетов исполняла в воздухе замысловатые акробатические фигуры, крутили сальто возле центра купола. По периметру купола по дорожке неслись несколько бегунов; другая группа бежала перпендикулярно первой. Рядом с платформой лифта медленно плыла в воздухе парочка. Играть никто не собирался. Спенсу пришлось подплыть к краю сетки и подняться до красной полосы, обозначающей специальную дорожку.
Строители нарочно сделали ее поверхность неровной и шершавой для большего сцепления в условиях невесомости. Спенс осторожно встал на дорожку и начал движение с преувеличенной осторожностью; стоило сделать один неверный шаг и тело взлетало к центру купола. Но он сосредоточился, нарастил темп, чувствуя, как к нему возвращается иллюзия веса. На самом деле он чувствовал только инерцию, именно она удерживала его