Глава 6
— Просто дай мне еще один день! Я прошу совсем немного. Отправишь отчет завтра утром.
Пакер, сгорбившись в кресле узла связи, откинулся назад и печально посмотрел на друга.
— Хорошо, — вздохнул он. — Я думаю, не так уж важно, когда отправить сообщение. Все равно уже неделя прошла. Но объясни, что ты задумал? Ведь ты же понимаешь, что шансов больше нет. Аджани, эта задержка бессмысленна.
Худощавый смуглый мужчина задумчиво кивнул, а затем заговорил, понизив голос, словно боялся, что его подслушают.
— Вчера мне приснился сон, — почти прошептал он. — Я видел Спенса. Живым. В какой-то пещере или в подземном зале. Он в плохом состоянии, но все-таки жив.
— И ты веришь этому сну?
Аджани медленно кивнул.
— Но почему? Объясни!
— Знаешь, Бог иногда говорит с людьми в снах или видениях. Я воспринял это как знак продолжать поиски.
Пакер нахмурился. Пощелкал переключателями на панели перед собой.
— Как знак? Мелодрама какая-то… Впрочем, не обращай на меня внимания. — Пакер отвернулся. — Делай то, что считаешь нужным. Но я должен передать им хотя бы то, что Спенсер пропал. А ты пока подежуришь. Разворачивать антенны — это долгое занятие. Договорились?
— Договорились. — Аджани благодарно улыбнулся огромному физику.
— Что еще? Тебе же нужны ключи от машины?
— Я просто подумал, что тебе тоже хотелось бы верить. Ты же тоже надеешься, что он все еще жив, верно?
— Конечно, я надеюсь! Погибнуть вот так...
— Я не это имел в виду, ты же знаешь. Ты тоже хотел бы поверить в мой сон. Так?
— Ладно. Признаю. Конечно, я хотел бы верить, что где-то там за нами наблюдают…
— Желание верить — это уже шаг к вере. Разве нет? — Аджани повернулся и бесшумно исчез среди оборудования узла связи.
— Ну что ты будешь делать с этим индийцем? — проворчал Пакер, встал, отодвинул кресло и пошел проверять, как там кадеты справляются со сборкой зондов для следующей стадии терраформирования.
Тонкие пальцы Хокинга стремительно летали над клавиатурой его кресла, едва касаясь рифленых клавиш. Вой, похожий на вой смертельно раненой собаки, висел в воздухе, быстро меняя тональность, уходя за пределы слышимого диапазона. Перед ним на полу возник круг света; кресло развернулось и повисло точно над центром круга.
Воздух вокруг кресла начал потрескивать. Затем прямо посреди комнаты возникло тусклое свечение, быстро превратившееся в сияющий голубой нимб. Внутренняя часть нимба искрилась, там сталкивались и перемещались неясные тени. Но вот из мелькания света соткались очертания фигуры.
Хокинг подождал, пока перед ним сформировались знакомые черты его грозного хозяина.
Орту сидел, свесив старую голову, складки желтой кожи обвисли, глаза закрыты, он неподвижен. Выглядит совершенно безжизненным, но Хокинг знал, что это лишь иллюзия.
Лысая голова медленно поднялась, и веки открылись. Два желтых глаза смотрели с холодной злобой рептилии. Тонкий, безгубый рот, вытянутый в прямую линию, изогнулся. На мысли и движения Орту тратит минимум усилий. Для него важна цель, все остальное — лишнее.
— Зачем недостойный вызывает хозяина? — Слова будто вырезаны во льду.
— Вы просили доложить о последней попытке.
— И?
— Мы нашли Рестона… на Марсе. — На последнем слове Хокинг почувствовал, как в глазах хозяина мелькнул интерес — этакая легкая искорка в тускло-желтых глазах. — Я попытался установить мысленную связь, как было приказано. Но мне не удалось взять его под контроль. Возможно, он уже мертв.
— Ты опять умудрился запороть сеанс! — отрезал Орту. — А я ведь тебя предупреждал!
Хокинг совсем утонул в своем кресле.
— Я сделал, как вы велели. Это не моя вина. Рестон изобретателен, с ним все время возникают помехи. Никому еще не удавалось пережить три проекции.
Орту колебался. Такого Хокингу еще не приходилось видеть. Но когда хозяин снова заговорил, его голос звучал ровно, как всегда.
— Возможно, мы наткнулись на чье-то вмешательство. Надо удостовериться, жив он или мертв. Выясни и доложи.
— Да, я сделаю, как вы приказываете.
Сверкающий нимб потускнел и растаял. Древние черты Орту растворились в болотцах рассеянного света и исчезли, когда растаял нимб. Пневмокресло развернулось и понеслось прочь. Хокинг мрачно улыбался и бормотал себе под нос:
— Думаю, самое время узнать, как много известно мисс Сандерсон…
Спенс лежал на полу, вокруг были разбросаны хрупкие осколки предмета, который он раздавил, падая. Там что-то капало.
Он протянул дрожащую руку в темноту и нашарил неровный край разбитого сосуда. Он осторожно провел рукой по краю, стараясь не порезать перчатку на случай, если жидкость окажется едкой. Затем он склонился над разбитым сосудом и понюхал. Ничем не пахло. Теперь в сознании проявилась форма какого-то довольно большого кувшина с отбитым горлом. Он засунул пальцы внутрь.
Да, в сосуде явно оставалась какая-то жидкость. Он отдернул руку, поднес ее к лицу и снова понюхал, а потом осторожно, не забывая об опасности, коснулся пальцев языком.
Это была вода.
Спенс чуть не выпрыгнул из скафандра. Дрожа от волнения, он содрал с рук перчатки и отбросил их в сторону, припав к отбитому горлу сосуда. Сделал маленький глоток.
Вода покалывала на языке, как электричество. Он позволил первому глотку впитаться в пересохшие губы, схватил кувшин и начал пить. Нескоро, но, в конце концов, ему удалось утолить первую жажду. Он старался не пролить ни капли. Неизвестно же, насколько хватит этой живительной влаги. А в кувшине еще что-то оставалось.
Оперевшись спиной на все еще неизвестный предмет позади, осторожно придерживая кувшин, Спенс зашарил по полу в поисках перчаток. Его рука коснулась одного из цилиндров. Да, он помнил: три цилиндра, и все три кончаются овальными сферами. На ощупь они были гладкими, как стекло. Спенс подумал и сделал то, что сделал бы любой ребенок, родившийся на Земле: он обхватил пальцами центральный овал и нажал.
Внезапно помещение полыхнуло белым светом, а в воздухе прокатился гул. Спенс зажмурился и закрыл лицо рукой. Подождал. Ничего не происходило.
Он осторожно отнял руку от лица и увидел перед собой на низком постаменте предмет в форме саркофага с тремя узкими цилиндрами, увенчанными сферами. Сферы были прозрачными и наполненными жидкостью. Рядом с ним на полу лежала одна из сфер. Это ее он смахнул неловким движением. Теперь цилиндры светились. Спенс опустил глаза и понял, что споткнулся о низкий постамент и, падая, сбил одну из сфер.
Света в помещение было сколько угодно. Исходил он из-под постамента, на котором стоял полупрозрачный саркофаг. Он тускло светился, пропуская свет через себя. Теперь можно было определить его цвет: он оказался серым. А поверхность напоминала чешуйки рептилии.
Спенс встал и подошел поближе; попробовал протереть один из цилиндров, чтобы разглядеть содержимое. Но если оно там и было, то разобрать ничего не удалось.
Спенс снова повернулся к меньшему предмету. Выбрал овал справа и осторожно нажал.
Снова раздался пронзительный гул, и на его глазах одна из сфер, наполненных жидкостью, начала медленно переливать свое содержимое внутрь цилиндра, в темные глубины таинственного саркофага. Когда опустела первая сфера, пришел черед второй, а за ней и третьей.
Спенс почему-то на цыпочках подошел к другому предмету и прижался лицом к тусклым сосудам. Внутри он увидел только массу причудливо сплетенных волокон, похожий на стебли засохшего тростника. Все вместе напоминало мумию, и оно плавало (или парило) в пяти- шести сантиметрах от жидкости, покрытой пленкой пыли.
Спенс предположил, что перед ним устройство для выращивания еды. Это была первая мысль, пришедшая ему в голову из-за сходства внутренностей аппарата с миниатюрной оранжереей, хотя человеку вряд могла прийти в голову такая конструкция.
Он подождал, пока остатки жидкости из третьего кувшина стекут в оранжерею, а затем нажал на третий овал.
На этот раз тон гула, наполнившего помещение, стал более глубоким, и ему показалось, что внутри помещения потеплело.
Он подошел к резервуару и положил руки на его борта. На ощупь он стал теплее, но с определенностью Спенс утверждать не стал бы. Он подождал немного, но больше ничего не происходило.
Тогда он решил обыскать другие помещения, чтобы посмотреть, не отыщется ли там нечто подобное. Он так и сделал и испытал разочарование. Нигде не нашлось не только второй оранжереи, там вообще ничего не было. Удрученный, он вернулся туда, откуда начал поиски.
Во время поисков Спенс ломал голову над вопросом, что это был за голос, который поманил его и вернул с самого края пропасти? Ведь голос позвал его дважды: в первый раз именно он пробудил его от сна, грозившего стать смертным сном, а второй — позвал к тому зданию, где он нашел воду. То есть голос спас его уже два раза…
Однажды Спенс видел карту мира, нарисованную моряком в восьмом веке. Несмотря на то, что мир там изображался плоским, все известные опасности были четко обозначены. А на краю мира, на границе между известным и неизвестным, картограф просто написал: «Здесь драконы».
Раньше любой, заговоривший при нем о сверхъестественном, немедленно причислялся Спенсом к той же категории людей, что и древний мореход. Религию в целом он уважал, но лишь немногим больше, чем религиозных людей. Он считал веру прибежищем слабых умов, сбитых с толку и напуганных окружающим миром, а также пониманием того, что изменить условия существования они не могут. Этакий психологический пережиток давно минувших времен, когда люди, желавшие порядка и не знающие, как его достичь, прибегали в воображении к помощи Высшего Существа, находившегося где-то за гранью мира, снаружи, и уж во всяком случае не являющегося частью окружающего хаоса. Этот Кто-то, по их мнению, если и не спешил упорядочить мир, то, по крайней мере, не делал его хуже, и потому наделялся верующими людьми добрым отношением к своим созданиям.