КК кивнула Майклу, повернулась к Веню, к своему отцу — последнему живому родственнику, который сидел здесь, сияя лысиной в свете факела. Он символизировал собой все, что она ненавидела в жизни: алчность, ненасытность, порочность и человеконенавистничество. Он не питал ни малейшего уважения к человеческой жизни, в его сердце, не знавшем любви, царил мрак. И эта забытая богом трещина в земной коре стала самым подходящим для него местом.
Веню смотрел на нее вызывающе и злобно; она отвечала ему взглядом, полным ненависти и отвращения.
— Он жаждал этого, — сказал Майкл, обращаясь к КК, хотя та все еще смотрела на Веню. — Оставим его здесь.
Он снял фонарик с пояса, включил его и передал Кэтрин. Они вышли из малой пещеры и направились к лестнице.
— Подожди здесь секунду, — сказал Майкл. Он повернулся и направился назад. Кинул мельком взгляд на Веню, который сидел у своих драгоценных книг и пергаментов, глаза его пылали яростью. Он не хотел признавать поражения, отказывался просить о пощаде.
Майкл вытащил факел из крепления в стене, и тени, казалось, запрыгали с новой силой.
— Мне нужно немного дополнительного света.
Он оглядел пещеру с пустыми креплениями под факелы высоко на стенах. Присел перед кипой парусов Кемаля Рейса и оторвал кусок.
— Между нами. Как бы КК ни ненавидела тебя, я не хочу оставлять тебя одного в темноте, — сказал Майкл, вытаскивая зажигалку. Он обмотал несколько раз кусок паруса вокруг зажигалки, бросил ее на пол и сломал ударом ноги. — Мой тебе совет: используй все, что у тебя есть, чтобы поддерживать здесь свет, потому что когда он погаснет…
Майкл поднял раздавленную зажигалку. Запах вытекающего из нее бутана, пропитывающего материю, ударил ему в ноздри. Майкл без колебания прикоснулся горючей тряпкой к огню факела, в руке у него вспыхнул огненный шар, и он подбросил его высоко в воздух.
Веню недоуменно проводил взглядом этот снаряд, который пролетел над его головой мимо его драгоценных книг, сухих, как ветер пустыни, и горючих, как трут, и приземлился в десяти футах за ними оранжевым шаром. Пергамент, бумага и кожи пролежали века в этом воздухонепроницаемом помещении, куда не проникала влага из главной пещеры. Им повезло — тут не было ни насекомых, ни крыс, ни мышей, ни личинок, которые уничтожили бы эту зловещую библиотеку много веков назад.
Из-за этой горы документов огненный шар Майкла освещал помещение новым светом, набирающим яркость оранжевым сиянием. Веню смотрел недоуменным взглядом, потом посмотрел на стены, пустые держатели для факелов… и понял.
Факелы со смолой были разбросаны за кипами пергаментов, книг, свитков, звериных шкур. Они оставались такими же горючими, как и в древности, когда их только изготовили, и потому мгновенно подхватили пламя, которое стало быстро распространяться по полу. Веню встал и увидел, что Майкл разложил куски паруса на полу позади его драгоценной находки. Сухая материя способствовала распространению огня, и в считаные секунды языки пламени уже пожирали первый свиток — молитву Сатане, насчитывающую две тысячи лет.
Веню, видя, как начинает сгорать его мир, запрыгал вокруг пламени, как беспомощный ребенок; языки пламени и искры перепрыгивали на более новые тексты, на пергаменты тысячелетней давности. Черный и серый дым плотными клубами поднимался к потолку, пламя разгоралось все сильнее. Веню пытался загасить огонь, вытаскивая из кипы книги, прежде чем их охватит огонь.
Майкл в последний раз окинул взглядом комнату, груды золота и драгоценностей, слитки, золотые изделия, сверкавшие в свете пламени. Этим сокровищам больше не суждено увидеть свет дня. Клад стоимостью в миллиарды долларов, накопленный за долгие годы безымянными людьми и украденный, чтобы оказаться в конечном счете посреди океана. Кемаль Рейс, гроза морей, знаменитый адмирал турецкого флота, отдал жизнь, чтобы вернуть этот клад на его место рядом с темными текстами, к которым сейчас подбирался огонь. Майкл решил приложить все силы, чтобы жертва адмирала не оказалась напрасной.
Он оглянулся и вдруг понял, что чего-то здесь не хватает. Быстро выбежав из комнаты и захлопнув дверь, схватил КК за руку, и вместе они бросились вверх по лестнице.
Они появились из-за темной двери, запыхавшись после трехминутного подъема. Изо всех сил навалились на громадную черную дверь и закрыли ее. Она ударилась о косяк, издав низкий глухой звук, оставив внизу Веню и темную часть мира.
Майкл схватил обвитый змеями посох, торчавший из центра двери, и принялся тащить его на себя, пока тот не вышел из паза. Когда запор встал на место, дверь издала механическое шуршание, а потом воцарилась мертвая тишина. Майкл посмотрел на дверь, на эти жуткие изображения смерти и человека в худших его проявлениях, на прячущихся в тени тварей и страдающих людей в нижней части. И тут он, наконец, понял, что эта дверь не прославляет зло и смерть, а предупреждает о том, что находится за ней.
Он поднял с пола кожаный чехол, лежавший там же, где его оставили, и засунул в него посох. Поставил на место крышку и зашнуровал, потом взял КК за руку.
Они поднялись по лестнице в комнату с мандалами и обнаружили Буша, который держал оружие, готовый пристрелить любого незваного гостя. На его лице появилось выражение облегчения.
— Слава богу. Вы живы.
Оба кивнули, хотя мыслями все еще были там, внизу, переживая случившееся.
— Веню? — спросил Буш.
Майкл отрицательно покачал головой — он не хотел говорить о том, какой конец ждет отца его девушки.
— А Иблис? — спросил Буш, когда они двинулись по коридору.
— Мертв, — лаконично ответила КК.
Майкл понимал, что она сейчас думает о сестре, о ее гибели, о пустоте, которая теперь образуется в ее жизни. Он повернул голову к Бушу и замедлил шаг, когда КК вышла из коридора.
— Ты видел, чтобы оттуда кто-то выходил? — Майкл показал на лестницу, уходившую вниз.
— Нет, — сказал Буш, в смятении наклоняя голову. — Мы о ком говорим?
Майкл покачал головой. Он видел, как этот человек упал на пол, видел, как его поразила пуля и кровь растеклась по рубахе, видел, как Веню вылил кипящую грязь на его лицо, видел предсмертные судороги.
Но когда Майкл собирался уходить из наполненной золотом комнаты, в которой поджег книги, никаких следов этого человека там не было.
Тело Иблиса исчезло.
Майкл и КК прошли с Бушем по коридору и увидели Кунчена и Сонама, которые стояли с оружием, охраняя дверь, чтобы никто не вошел внутрь… и не вышел. За дверью находились монахи, они бродили по комнате, руки у них были развязаны.
— Пол? — Майкл посмотрел на него вопрошающим взглядом.
— Всё в порядке. — Буш кивнул шерпам, которые опустили оружие и прошли в комнату.
КК прошла следом. Они увидели группу монахов — десять человек, которые смотрели на них мудрыми и добрыми глазами; судя по их одеяниям, они были старшими в этой группе из сорока человек. Трое присели на полу, семеро человек стояли вокруг них.
Когда КК подошла ближе, они расступились, и девушка увидела сестру, которая лежала на нескольких молельных ковриках. Вокруг нее на полу стояли десятки свечей, а в небольших полых камнях горели благовония, их спокойный запах густо висел в воздухе.
Кэтрин присела рядом с телом сестры, глаза ее увлажнились. Майкл шагнул было к ней…
— Постой, — прошептал Буш, упирая руки ему в грудь.
КК отвела каштановые волосы с детского личика Синди, такого невинного и чистого. Младшая сестра лежала, укрытая одеялом, монахи стояли на коленях рядом. Покой, умиротворение царили здесь, создавая контраст с тем, что она чувствовала глубоко внизу в пещере. И ее душа наполнилась теплом и безмятежностью, каких она не знала прежде, какие несовместимы со смертью близкого человека.
Кэтрин посмотрела на трех коленопреклоненных монахов, их лица были спокойны, без каких-либо признаков возраста. Они смотрели на нее без всяких эмоций, без сочувствия, надолго задерживая на ней глаза, а потом снова перевели их на ее сестру.
КК проследила за направлением их взглядов, и, к ее потрясению и бесконечной радости, Синди открыла глаза и улыбнулась.
— Похоже, эти ребята разбираются не только в богах и религии, — с улыбкой сказал Буш.
Глава 65
Веню сидел на полу. Большая часть коллекции была уничтожена, лежала грудами дымящегося пепла. Ему удалось спасти четырнадцать предметов, не считая глиняных табличек, густо испещренных значками.
Он читал со скоростью, на какую только был способен, целиком погрузившись в латинский текст. Книга, переплетенная в человеческую кожу, лежала на коленях в свете единственного факела. Он читал так, словно искал возможность спасения, словно слова перед ним каким-то образом могли его освободить. Перед ним лежали богатства королей. А еще и знание тьмы. Филипп не сомневался, что найдет способ выбраться из подземелья. Он уже поднимался по лестнице и обнаружил, что дверь заперта, но опыт говорил ему, что всегда существуют какие-то альтернативы. Он всегда выходил из любых переделок и не терпел поражений. И никогда ничего не боялся. Знал, что найдет способ выжить, и искал ответ в книгах перед ним.
Но тут огонь факела стал слабеть, смола в нем выгорала. Другие факелы давно уже погасли. Здесь не было материала, который он мог бы использовать в качестве топлива. Паруса сгорели бы в несколько мгновений — использовать их в качестве топлива невозможно.
Когда пламя ослабело до небольшого язычка, тени удлинились, стали гуще. Они то наступали на него, то отступали, плясали вокруг, словно живые. Потом раздался слабый звук, глухой и далекий, словно из какого-то уголка его разума. Какой-то царапающий; его высота то повышалась, то опускалась. Сила звука отвлекала Веню от чтения, от возможности сосредоточиться.
Звуки стали приобретать отчетливость, они распадались на отдельные голоса, которые он знал, звучавшие с болью и яростью, гневно втыкавшиеся в его мозг: Дженнифер Райан, женщина, чью любовь он эксплуатировал, которая родила КК и Синди, женщина, которую он сбросил с крыши; Жан Поль, его молодой сотрудник, которого он безжалостно убил… Все люди, которых он убил собственноручно или опосредованно: отец Освин и шесть священников, которые отлучили его; конкуренты по бизнесу, «шестерки», которые не выполнили приказов… Все те, кого он уничтожил, теперь напустились на него, раскалы